хляби заключены ибо солнце полезно для глины

круг гончара придает ей форму и память движенья

…лотово семя, отверженцы, лотофаги!

память древней послушанья,

длиннее чем длинный

путь до Сигора и кровосмешенья…

Жест оборота кончается в левом плече,

поближе к сердцу и смерти

так, госпожа, ближе к сердцу и смерти

кончается память

черт ее не разобрать

в крылах ее ветер – Психея…

глина звенит, высыхая

Так зародилась тоска на отрогах Эреба

Агнец глядел на Иова, первенец стада,

первенца не искупивший…

будто бы милостью божьей искупается память!

будто бы память – не вольная райская птица

будто в глазах моих что-нибудь кроме

движения – прочь – отлетанья

…жар-птица перо уронила

Жест оборота кончается смертью и жестом руки:

разрешаю —

хляби разверзлись

лотос зацвел под стопою Лилит

у стигийских истоков

…лотос необязателен, впрочем – важно отреченье —

сопроводить причитанием путь лепестков —

приготовим напиток, смешаем —

красные – на ясный день

белые – на белый свет

легкие – на легкий сон,

на легкий век – так кончится память

смерти не будет – здесь она изначальна.

Только не оговориться —

память опасней змеи у запястья,

зеркала – двойники ее и воды ее должники,

ибо ей подменилась душа красной глины

в круге восьмом, ров четвертый —

по отлетаньи души

…лепестки облетают в зелье

по мановению кисти

холодок у запястья —

что вспоминалось рабыне твоей, госпожа?

что вспоминалось тебе, Хармион?

мне бы, наверно – тюльпаны, степь и цвета ее…

Красные, как кровь – как кровь из вен,

если вовремя ей дать пролиться

как созвездья пентаграмм в столице —

вот насмешка – на кремле, в Москве

белые, как снег по пустырям,

соучастник ворожбы и воя,

как в июне ночи над Невою —

как зола – когда они сгорят

легкие – не легче забывать

о местах где ни земли ни тверди,

где пройти одной подобно смерти —

где случалось все же мне бывать…

…

О, я говорила – память опасней змеи у запястья

змеи голубого Нила, черной змеи.

Я говорила – не пытайте причастием

плоть красной глины,

солею молений ее и слезы у солеи

Ты почти одолела, моя госпожа —

жест оборота кончается в сердце и смерти

измерь

руку повыше кисти,

змейку на зарукавье пожалуй

…лепестки облетают листья цветов

старуха жалуется

все бормочет о сердце – оно у меня не болит

ни к чему сокрушаться, а лучше свое пожалей-ка

пахнет яблоком…

нет, показалось, здесь солнце сады опалит

это ветер к утру посвежел

– в добрый час, дочерей же Лилит

соблазняют не яблоком, сами они соблазняются змейкой

– Четверых схоронила, пора и честь знать

да гнетет меня сила, а кому отдать?

пришлась ты по сердцу, ты знаешь цвет травы

да тебе нельзя – иноверцы вы

…а что лет у нее за плечами!

я отвечу ей – не печалься,

что на себя возьму – то и моя вина

вера разная, мать. Смерть одна

…

Пахнет завязью яблока —

с древа жизни, душа моя

с древа жизни на этот раз

– искушаю

ибо взял Аллах себе сыновей

нам отдал дочерей,

дочь не-знаю-чья

бегство шестого дня и прочих дней

твоих вспоминаю

и бегство шестого дня и прочих дней

– майя, душа моя,

– майя

Я окликну – и стань за спиной

это земля страстей моих тобой забыта

а ею ты выдана головой

– и заглянем в напиток,

и кто кого,

пленница красной глины, и кто кого

– заглянем в него

когда я окликну

И испробуй яда, душа моя —

неужели нет?

жест оборота тебе, душа моя

пристал, как лота жене

жизнь оборота

и лотос – власам дочерей ея

да и время – предавшая, ничья —

и все же душа – и испробуй яд

– Психея, Лилит, душа моя – Тригия!

пахнет завязью яблока

в круге восьмом, ров четвертый —

земля моя, красная глина —

чем не место для жизни —

но место разве для жизни?

ползут облака в степь —

от горизонта, и до горизонта, и за…

что видно на водах?

…яблоко, душа моя, яблоко и змею

(должники моей памяти – воды…)

напиток близок к броженью

…

а когда он забродит, слаще не будет отравы

и желтые луны взойдут над степью

(и взойдет к ним собачий вой)

как сухие травы из-под стаявшего снега, как сухие травы

и волосы – только плети той же травы и пахнут той же травой

26 апреля 1981

Светлое Христово Воскресение

47 Диалог с Клеопатрой:

«ценою жизни – ночь» – см. «Египетские ночи» Пушкина, ссылка на Аврелия Виктора; принцип обмена: на жизнь.

Поля Иалу – поля блаженных в загробном мире египтян.

«наши тайны разнес арап» – см. «Египетские ночи»,

«Мы проводили вечер на даче»

«а ты его проверила» – Клеопатра, предчувствуя поражение Марка Антония, заранее выбрала легчайшую смерть – опытным путем.

«ты тоже Солнце родила для трона» – сын Клеопатры и Марка Антония – Солнце, дочь – Луна.

«они и до нас добредали» – греки; жрецы, возможно, до Египта, монахи – до Руси.

«Или, лама савахфани» – Боже мой, для чего Ты Меня оставил? – см. Евангелие от Матфея, гл. 27, 46–47.

«Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он».

Хармион – рабыня Клеопатры, разделившая ее смерть. В горшке абрикосов была передана змея.

Круг восьмой, ров четвертый – прорицатели, см. Данте, «Божественная комедия», Ад.

Долина тенет[1]

Подальше от глаз, но ближе к реке.

Как трава растет по степи – бог весть,

этой нельзя рисковать —

но подальше от глаз чужих, отпить

из реки – и прочь, за холмы, где цвет

ей давать, мне – принять в ладонь, поднять его на руке,

а ей —

семенами ветер рисовать,

когда он стих —

и по ветру пускать их.

Но прежде корни добираются до воды,

корни влечет вода. Припомним —

не у самой реки:

корни должны быть длинны – да

и место открытое – дол. Исполним

движения танца, как заведено,

а кто заводил —

бог весть – и берегись,

не увидел бы кто.

Прислушаемся… нет, это поток,

шумит поток.

Потом, пока чертов дикий цветок не дорос до воды,

до подземных вод, водою реки приручим его

– как раз время

и будем с ним говорить – вот

я и говорю: из набегающих волн

не выбрать одну, и значит, напрасны труды

а чертов дикий цветок, чертово семя

слушает, и хоть бы листом шевельнул вопреки,

напившись водой реки.

Теперь, пожалуй, пора ознакомиться с окрестностями растения,

как-то: другие растения, камни – холмы и река