– На месте, – отозвался их лидер. Работяги остановились и даже слегка расслабились, убедившись в отсутствии хозяев леса. Чужаки стояли почти под ветвью, с которой Альнарон усердно вслушивался в их переговоры. Отсюда люди были открыты как на ладони. Первая стрела пробила бы череп солдата. Затем последовала бы резкая смена позиции, за время которой Ламьяма могла подстрелить другую жертву.
Все можно было закончить сейчас, без вреда себе и неопытной эльфийке. Разве не надо было показать, кто главный в лесу? Для этого стражи и тренировались, оттачивали навыки. Давно уже дикие эльфы могли осыпать стрелами чужаков, перебить их всех, не задумываясь. Может так бы и сделали другие. Немного геройской уверенности, из-за которой ощущаешь себя бессмертным. Такое чувство заглушало все вокруг, скрывало правду за огромным пластом собственного эго.
Альнарон же продумывал все изъяны, способные раскрыться в его идеальной картине победы, и их было здесь предостаточно. Он скорее поверит, что случится одна из возможных ошибок, чем доверится судьбе, будто все пройдет идеально. Обычно мы получаем не то, что хотим, и надо быть готовым ко всем последствиям.
Денор все еще ждал. Даже Ламьяма доверяла чутью более опытного стража и не производила лишнего шума. Похвально. Хотя, скорее всего, она больше боялась быть замеченной.
Командир чужаков нервно пожевывал губы, всем видом выдавая свои тяжелые мысли. Несколько раз оглядев подопечных, он мотнул головой в сторону, откуда пришли:
– Дойдем до того места, а там решим. Может, мы что-то упустили.
Руки человека крепко сжимали лук не то от злости, не то от нервов. Его товарищи молча кивнули и попятились назад. Их лица выражали облегчение, что затуманивало их внимание. Все могло закончиться и без пролитой крови, если они сейчас покинут лес.
Группа людей отдалялась, и Альнарону это тоже принесло некоторое облегчение. Стоит убедиться, что они покинут владения природы.
– И мы так просто их отпустим? – сверху неуверенно донесся голос молодой стражницы. Кажется, она рассчитывала на другой, более радикальный исход.
– Они могут сами уйти. Надо проследить за этим, – Альнарон посмотрел наверх, сквозь листву, где ему встретился послушный взгляд эльфийки.
И этот взгляд моментально улетучился. В следующий момент Ламьяма изменилась в лице, стараясь скрыть неловкость. Она только сейчас поняла, кто именно пришел ей на выручку.
Вмиг обида зажгла в Альнароне нехорошее чувство. Снова этот страх, который испытывали к Денору, причинял боль ему самому. Дикому эльфу захотелось тут же выместить всю свою злость. Пусть же другие страдают, как страдает он. Это знакомое разрушающее чувство, с которым он сталкивался почти каждый день. Не раздумывая больше, он тут же поменял свое решение:
– Вдоль востока созови еще стражей. Сейчас мы в меньшинстве. Потом по следам возвращайтесь, и поскорее. Не дадим им покинуть Тинраль.
Ламьяма молча кивнула и, мгновение спустя, уже удалялась вглубь леса по широким ветвям. Этот взгляд, который напоследок она бросила на Альнарона, выжигал нутро. С детства все сородичи отгораживались от него, пренебрегали им, отстранялись в страхе, стоило им взглянуть в его полностью черные глаза. До сих пор он сталкивался с подобным и все равно не мог к этому привыкнуть. Всю жизнь его встречало отчуждение. С каждым днем оно проникало к нему в сердце и поедало изнутри.
Как же он устал от самого себя.
На востоке должны были быть два дозора. Четверых стражей будет достаточно, чтобы из засады перебить чужаков. В подступившем раздражении он вспомнил о долге стража – никакой пощады чужакам, только смерть. Сотни лет его предки отстаивали границы своей родины от тщеславных людей. Этот лес приютил множество кланов диких эльфов, и их клан Молодой Листвы, ближайший к границе Единого Королевства, был ответственен за остальные. Это была обязанность Альнарона как стража, положенная традициями, которые он не выбирал, но и предавать не собирался. У этого эльфа по многим вопросам было свое мнение, подчас противоречивое. Его жизнь, состоящая из одних наблюдений, дает широкий кругозор, но довольно малые возможности.
Осторожно выбирая ветки на пути, Альнарон неспешно направился вслед за незваными гостями. Страж краем глаза заметил нечто проворное и темное. Наверное, какой-либо зверь, кабан, учуявший чужаков. Группка людей была еле видна, то и дело пропадая из виду за многочисленными стволами деревьев. Для дикого эльфа их человеческая неуклюжесть словно подавала сигналы далеким колокольчиком.
Динь-динь.
Альнарон следил за ними, как охотник следит за добычей. Кровь разгонялась по телу, пробуждая звериное начало эльфа, будто зов предков откликался в ушах. Где-то внутри него было другое желание, отличное от его рассудительности. В такие моменты он понимал, почему их народ прозвали диким.
***
Близилась ночь. Последние лучи солнца еле пробивались в густой лес. Окружающие звуки меняли свой ритм, когда дневные птицы переставали щебетать, и на охоту выходили ночные хищники. Раздавались уханье, далекие писки. Каждый шелест становился заметным.
– Роза! Роза, где ты? – пронесся жалобный зов седого человека. Он слепо мотал головой, пытаясь рассмотреть тени в сгустившихся сумерках. На него тут же набросились остальные товарищи:
– Что ты творишь?!
– Мы тут тебя одного и оставим!
– Всех угробить хочешь?
Безумец лишь смотрел на них пустым взглядом. Он страдающе кривил свое безутешное лицо. От этого сильнее выделялись морщины.
– Она должна быть тут, моя девочка! – уже тише говорил горожанин. Он жестикулировал, то показывая вглубь леса, то со злости сжимая кулаки перед собой. Свой самодельный щит он прислонил к ближайшему дереву. – Мы не можем ее там бросить! Вы же видите, тут явно где-то есть проход.
– Вот и помирай тут, а я не собираюсь, – наотрез воспротивился самый низкий из толпы, вплотную подойдя к седому. – Уже ничего не видно, след потерян. Хочешь дальше копаться в земле, пока тебя эльфы не сожрали? Пожалуйста! Но мы уходим.
Сидя на ближайшем камне, лидер группы задумчиво уставился себе в ноги. Он не хотел встревать в бесполезную перепалку. Воин взвешивал все за и против, и уже был готов дать окончательный приказ, но не решался.
Альнарон проследил за ними почти до границы леса. Чем ближе они подходили к полям, тем больше эти люди становились беззащитны. По их разговорам дикий эльф понял, что они высматривали телегу, следы которой сам четко различил в нарастающей темноте. Они тянулись со стороны Гаспора прямо между древних деревьев. Несколько раз группа чужаков доходила до следов, и шла обратно в лес, будто выстраивая ход движения по колеям от колес.
Вся эта ситуация всерьез заинтересовала Альнарона. В том подозрительном месте деревья словно росли реже, образуя прогал. Как раз здесь хватило бы пространства для повозки. Примятая трава говорила о том же: совсем недавно кто-то без препятствий въехал в чащобу. Следы заканчивались не так далеко от границы леса и просто пропадали, упираясь в уже непроходимую стену из деревьев и кустарников.
По виду можно было сказать, что здесь довольно часто проезжали, и это взволновало лесного стража. Это был не его участок патруля и, если он не ошибался, здесь дозор несли эльфы родом не из его деревни. Невозможно, чтобы люди беспрепятственно могли так хозяйничать долгое время.
И сейчас группа чужаков вновь вернулась на то место, где заканчивались следы от телеги. Люди бранились между собой, поднимая шум на всю округу. Альнарон замечал, как мелкие зверьки выбегали из своих укрытий, когда какой-нибудь из жителей королевства повышал голос.
Теперь чужаки мало что нового могли поведать. Пора было покончить с ними.
Не так долго пришлось ждать подмогу. Альнарона все же нагнала Ламьяма с двумя другими стражами. Они, не проронив ни слова, сразу заняли выгодные позиции. Денор прекрасно видел в надвигающихся сумерках лица новоприбывших и ни одно из них не узнал. Скорее всего, это они и должны были патрулировать этот участок леса. Оба старше Альнарона, более опытные. Стражи другой деревни четко и слаженно двигались, каждый из них был уверен в собственных силах.