— По всей видимости, ты не следишь за дорогой, Геката, — упрекнул он. — Опасная оплошность для воина.

Она осмотрелась: с трех сторон они были окружены забором, покрытым алыми розами, и он заблокировал единственный выход в сад. Она оказалась в ловушке, но ни за что не позволит ему взять верх над ней. Выпрямляясь, она откинула голову назад, бросая ему вызов:

— Вы много себе позволяете, употребляя мое имя столь свободно.

Любой другой мужчина сразу бы потерял присутствие духа завидев огонь в ее глазах, но не он. Он улыбнулся, довольный угрозой в ее голосе.

— Такого твое наказание, дитя, — ответил он заискивающе. — Или ты позабыла священные законы? Когда член Ордена с одной планеты вторгается в Святилище другой, его имя сразу становится известно. Таково наказание за нарушении священных правил — ты прервала мой ритуал, потому твое имя открылось мне.

— Нечестно! — огрызнулась она, осознавая, насколько по-детски прозвучали ее слова. — Я не знала, что на Терре сохранился Орден!

Он прохладно рассмеялся над ее протестом:

— Неужели ты думала, что ты и Сенши единственные магически одаренные воины во Вселенной? О, насколько все-таки тщеславен Альянс.

Она ощетинилась:

— Только варвар способен на подобную клевету!

— Это кто еще варвар, Геката? — упрекнул он вновь, намеренно использовав ее имя. — Могу я уточнить о причине того вторжения?

По правилам священного закона она не могла не ответить — младший член Ордена не мог скрывать правду от старшего. Склонив голову, она ответила:

— Я почувствовала сильную магию вблизи от Принцессы. Так как мы находились на Терре, я почувствовала угрозу и решила уничтожить ее.

— Говоря это, ты признаешь, что вся магия Терры — зло?

Ее щеки залились краской — впервые в ее жизни ей было стыдно за свои действия.

Его плащ взметнулся в воздух, когда он развернулся:

— Истинным варварством я считаю подобные ограниченные взгляды.

***

Она приостановилась у входа в большую пещеру, фосфорический цвет в которой придавал ей голубоватые очертания. Она приближалась к месту назначения — скоро все будет кончено. Она вернется к привычной жизни и поможет своим подругам двигаться дальше.

Макото заперлась у себя в квартире, Минако уехала в турне, а про Ами никто ничего не слышал уже несколько недель.

Рей зажмурилась — они должны двигаться дальше, оставить прошлое в прошлом. Им требуется готовиться к будущему королевству, а сопливиться из-за бывших возлюбленных — лишь тратить время попусту. Чем скорее она выполнит задание, тем лучше.

Она ускорила шаг.

Скоро, совсем скоро.

***

— Назови мне свое имя.

Он отвлекся от отчета и поднял голову на нее:

— Ты еще не уловила концепт действия «стучать в дверь»?

Она скрестила руки на груди и облокотилась на дверной косяк:

— Имя.

Он выпустил отчет из рук, от чего пергамент свернулся, и сложил руки:

— Это совсем несложно. Когда подходишь к двери, сожми руку в кулак и постучись костяшками пальцев об дерево три раза. Это и называется «стучать».

Больше не пугаясь его спесивых речей, она отошла от двери, но ближе подходить не стала, выказывая некоторое уважение. Она не хотела признаваться, что ее магия гулко билась в его присутствии, причем чем сильнее девушка сопротивлялась, тем неистовее магия бушевала. Она старалась игнорировать его, но это только усугубляло положение. Но она выстоит — она сильная:

— Ответь мне.

Он встал из-за стола и направился к ней, двигаясь длинными грациозными шагами. Когда он достиг ее, магия внутри нее заволновалась и прилила к ее груди, грозясь вырваться наружу в любую секунду, но Марс подавила ее.

Он закрыл дверь.

— Тебе известно мое имя.

— Нет, милорд Жадеит, — ответила она, когда он вернулся к столу. — Прошло два месяца, наказание не должно длиться так долго. Это унизительно!

— Это не моя проблема, что ты боишься, когда тебя контролируют, — сказал он, разбирая бумаги. Он взял одно из писем из середины стопки, пробежал по нему глазами, а затем вернул на место. — И если я верно помню, я не совершил ничего такого, что могло бы квалифицироваться как насильственный контроль.

Она крепко сжала руки в кулаки:

— Единственная возможность снять наказание — добровольно открыть мне свое имя.

Он медленно развернулся, его голубые глаза, цвета сердца пламени, встретились с ее:

— Я не открою свое имя той, что не хочет его знать.

— Но я хочу! — огрызнулась она.

— Нет, не хочешь, — возразил он, покачав головой.

— Хочу! — выкрикнула она снова. — Дождь на алтарь! Ты хоть понимаешь, что творит со мной это наказание?

— А понимаешь ли ты последствия этого действия? — резко парировал он. Температура в комнате заметно повысилась. Сейлор Марс отступила назад от подобного проявления его силы. Когда мужчина заговорил, он сделал шаг вперед, прожигая ее душу взглядом:

— Ты требуешь освобождения, но какой ценой? Обмен именами формирует сильнейшую магическую связь, а ты не совершила этот обряд даже со своей госпожой — ты открыла имя своей Принцессе, но никогда не посмеешь узнать ее, так как понимаешь, к чему это может привести. Такую связь не образовывают просто так.

Она вновь оступила назад и остановилась, когда спина прижалась к двери. Она нащупала дверную ручку, но его магическое присутствие пригвоздило ее к месту. Жар исходил от его тела волна за волной, магия в ее венах забурлила, умоляя об освобождении. Она умоляла соединиться с ним.

— Закон Вторжения был установлен как раз для того, чтобы как раз-таки избежать подобных ситуаций! — произнес он сдержанно. — Насильный контроль над кем-либо, действительно, жестокое наказание, и еще хуже, если хозяин противоположного пола… — он осекся. Он стоял прямо напротив нее, еще пара миллиметров, и их тела соприкоснутся.

Она взглянула на него снизу-вверх, словно завороженная. Он был выше нее, мощнее, сильнее и могущественнее. Это пугало и восхищало ее. Сердце громко пульсировало, а горло пересохло, поэтому она сглотнула, ожидая продолжения.

В его глазах промелькнула нерешительность.

— Известно ли тебе, почему изгнали Орден Терры?

Она медленно покачала головой.

— Потому что огонь Терры дик и необуздан, в нем заключено две ипостаси, обе из которых страшны, каждая в своем роде. Одна часть горит жаждой жизни, а другая жаждой уничтожения. Территарианский огонь вобрал в себя всю необузданность огней других планет, поэтому, он считается сильнейшим, — дрожащей рукой он провел по ее лицу. — Поэтому твоя магия взывает к моей.

Он сделал шаг вперед, и у нее перехватило дыхание, когда его тело прижалось к ее. Магия вспыхнула и обвилась вокруг ее тела, сходя с ума от радости физической близости с ним.

— Понимаешь ли ты, о чем просишь? — спросил он вновь. — Если я откроюсь тебе, пути назад уже не будет. Если я откроюсь тебе, тебя поглотит.

Она неотрывно смотрела в его глаза, потерянная в водовороте энергии. Он варвар. Территарианец, который имеет контроль над ней. Она хотела свободы. Хотела освобождения.

Она хотела его.

Она кивнула.

Он наклонился, и поцеловал ее лоб:

— Так тому и быть, — его губы выжигали дорогу к ее уху, у которого он проронил:

— Мое имя, моя прекрасная Геката, Судзаку.

Ворота, что сдерживали их волшебство, распахнулись настежь, и, подобно двум буйным рекам, их магии слились воедино.

Она ослабла, обмякла в его объятиях, и огонь поглотил ее.

***

Она на месте.

Перед ней находилась маленькая сырая пещера, в которой единственный слабый и пульсирующий источник света исходил из внушающего ужас кристалла, возвышающегося в ее глубине. С непроницаемым лицом она вошла внутрь и подошла к камню.

Он смотрел на нее широко распахнутыми глазами, на его лице застыли потрясение и ужас.

Рей поместила одну руку в перчатке на ледяной гроб, в котором плескалась темная сила. Холодная улыбка заиграла на ее губах, когда она поприветствовала его: