– А я хочу, чтобы у меня сразу по выходу номер был. Не заезжая домой, сразу за баянами и к индивидуалке.
– Так номера же поменяются все?
– А я много запишу…
Назовите любое женское имя – Лысый назовёт вам адреса минимум двух проституток, которых так зовут. Назовите любое мужское – наверняка найдётся такой сутенёр или барыга.
Лысый никогда не упускает возможности упороться. Колет всё, даже раскрошенные таблетки и чужие смывки. Наполняет водой использованные шприцы, пустые пакеты от всякой дряни и потом гонит это по своим венам. Однажды после того, как Лысый двинулся водичкой из-под пустого пакета курительной смеси, который достал из мусорного ведра, ему стало очень плохо:
– Мне холодно, накройте меня вторым одеялом!
Накрыли.
– Мне очень холодно, накройте меня третьим одеялом!
Накрыли.
– Мне всё равно холодно, накройте меня четвёртым одеялом!
Четвёртого одеяла не нашли.
– Накройте хотя бы матрасом!
Накрыли матрасом.
– Мне холодно, накройте вторым!
Короче, накрыли Лысого двумя матрасами. Ребята с разных палат собрались, чтобы посмотреть на это чудо и посмеяться. А Лысый кричал:
– Дайте мне сигарету, я умираю! Дайте покурить перед смертью!
Один добрый человек дал ему сигарету, второй дал ещё одну. Но умирал Лысый очень долго, и в конце концов сигареты ему давать перестали. Тогда он просил разбудить Вартанчика с пятой палаты – своего старого товарища. Сказал, что хочет попрощаться перед смертью. Но Вартану каждый день давали лошадиную дозу снотворного – его просто не могли поднять с кровати. Лысому сообщили об этом. Тот сказал «попросите у него одну сигарету, скажите, что я умираю», и в итоге Вартанчик в полусне передал Лысому сигарету. Но тому не хватило.
– Давай уже умирай скорее, ты всех заебал уже! – пошутил Фарик.
Но Лысый не умирал. Он курил сигарету, высовывая голову из матрасного сэндвича, и умолял:
– Пацаны, ну у вас же осталось там немного на завтра, я же знаю. Дайте мне поставиться и умереть спокойно! Родные мои, ну хотя бы чуть-чуть, хотя бы децл…
В конце концов его оставили одного лежать в этом бутерброде до самого утра. Он, к счастью или сожалению, остался жив, и на следующий день снова укололся смывками. Но давайте пока вернёмся в туалет.
Вокруг Лысого столпились, словно зомби, одурманенные никотиновым голодом пациенты. Каждый хочет докурить за ним бычок. Следующую сцену можно было бы назвать «10 поводов оставить покурить».
– Оставь покурить, ну оставь покурить! – Промямлил бомжеватого вида шизик по прозвищу Горшок.
– Не оставлю! – отрезал Лысый.
– Ну оставь, когда выкидывать будешь!
– Пошёл нахуй! – не меняя интонации, ответил Лысый.
– Ну оставь буквы почитать! – не угоманивался Горшок.
Под этим нехитрым выражением подразумевалась двухмиллиметровая часть сигареты с надписью «донской табак».
– Ты уже на целую библиотеку прочитал!
– Оставь, я ж тебе оставлял!
– Не пизди, не оставлял ты мне никогда!
– Ну буду оставлять!
– Ты чё, охуел, я буду после тебя, фаршмака, курить? – возмутился Лысый.
– Ну оставь, тебе это на небесах зачтётся!
– Я не верю в бога.
– А он есть! – выкрикнул из толпы горбатый Попёнок – во славу Отца, Сына и Святаго Духа, оставь покурить этому рабу божьему, а он оставит мне!
– Я тебе не оставлю! – возмутился Горшок.
– Да, не оставишь, потому что и тебе никто не оставит, пёс ты помойный, – усмехнулся Лысый. – Чего вы столпились? Кина не будет!
– Ну оставь, ну оставь, ну оставь! – загалдела толпа.
И тут в туалет заходит Хрюша.
Хрюша как раз принадлежит ко второй категории принудчиков – к тем, кто действительно болеет и стыдится этого. У него принудительное лечение по 322-й статье – незаконно пересёк границу России с Украиной. Сам Хрюша утверждает, что он закосил от тюрьмы, а на деле по уголовной линии ему светило условное наказание, но по причине жёлтой справки Поросёнка – так его ещё называют – направили на полгода в больничку. Будь он здоров – был бы на свободе и отделался штрафом.
Хрюша – тот ещё экспонат. Ему 35 лет, ростом он около ста шестидесяти сантиметров, а весит 115 кг, отчего его лицо напоминает раскормленное свиное рыло. Нигде никогда не работал, но утверждает, что он «Частный предприниматель Мирончук» с зарплатой два миллиона гривен в месяц. Не единожды лежал в украинских дурдомах, но всячески это отрицает. Никотиновая зависимость на высочайшем уровне – без сигарет не может в принципе – но через границу к нему, естественно, никто не ездит, а полы мыть или как-то иначе работать за сигареты ему лень, поэтому он ограничивается массажем за бычок и ещё кое-чем. Сами сейчас увидите.
– Ах ты мой толстый поросёночек, свинюшечка моя, иди ко мне! Вот кому я оставлю покурить.
– Правда? Я хочу курить! – возрадовался Хрюша.
– Повторяй: «Хрюша хочет покурить», – начал Лысый.
– Хрюша хочет покурить, – вторил Хрюша.
– «Маленький поросёночек хочет пососать бычок».
– Маленький поросёночек хочет пососать бычок, – Хрюша повторял за ним, словно робот.
– Очень хочет?
– Да, хозяин, – отвечает пресловутый предприниматель. – Твой поросёночек очень хочет пососать бычочек. Оставь покурить маленькой Хрюше.
Лысый подходит к нему сзади.
– Давай сюда свои поросячьи копытца!
Хрюша послушно даёт Лысому свои руки.
– Ух, какая сочная свининка, какие толстенькие пальчики-колбасочки! – восторгается Лысый.
Потом берёт его за предплечья и начинает хлопать его ладонями у него над головой – «хлоп-хлоп-хлоп-хлоп!»
– Повторяй за мной: «Я плавниками ебашу».
– Я плавниками ебашу.
*хлоп-хлоп-хлоп-хлоп*
– «Они у меня слишком обширные!», – громко и с выражением говорит Лысый.
– Они у меня слишком обширные, – монотонно вторит Поросёнок.
*хлоп-хлоп-хлоп-хлоп*
– «Предупреждаю: могу задеть!».
– Предупреждаю, могу задеть.
*хлоп-хлоп-хлоп-хлоп*
2. Хрюша ебашит плавниками
Лысый отпускает руки. Хрюша с жаждой смотрит на дымящуюся сигарету в его руке.
– Поросёночек заработал бычочек?
– Нет. – ухмыльнулся Лысый.
– Ну почему? – спросил Хрюша и тут же завыл: – НУ ПОЧЕМУУУУУУУУ???
– Не старался. Тихо и без выражения. А надо громко и с выражением! Как в театре, понял, свинья?
– Я КУРИИИИИИТЬ ХОЧУУУУ! – завыл Хрюша на всё отделение.
– Ладно. Сжалюсь над тобой. Ударь вон того по голове, – Лысый показал пальцем на трясущегося над туалетной дыркой деда, пытающегося справить большую нужду.
Хрюша послушно подошёл и ударил деда. Но дед был не промах – в советское время занимался боксом. Он трясущейся рукой врезал Хрюше по голове. Тот остолбенел, после чего дед взял мусорное ведро, полное использованной туалетной бумаги и памперсов, и надел Хрюше на голову. На пол посыпался мусор. На грохот и всеобщий смех пришла огромных размеров грозная медсестра Жанна Ивановна по прозвищу Жаба.
– ЧТО ЗА ХУЙНЯ ЭТО ТУТ ПРОИСХОДИТ? – грозно проорала Жаба Ивановна. – КТО ОПРОКИНУЛ ВЕДРО?
– Это всё Хрюша! – хором закричала толпа.
– Неправда! – закричал Хрюша. – Это всё дед!
Но Хрюшу никто не слушал.
– МИРОНЧУК, ШАГОМ МАРШ В НАБЛЮДАТЕЛЬНУЮ ПАЛАТУ! – заорала Жаба Ивановна.
– Но это не я! – воспротивился было Хрюша.
– НА ВЯЗКИ ЕГО, ЧТОБЫ НЕ ПИЗДЕЛ! – опять заорала на всё отделение Жаба.
Так и не покурившего Хрюшу под всеобщий хохот повели в наблюдательную палату. Пока его привязывали, он не сопротивлялся, только ревел во всё горло:
– Я КУРИИИИИИИИИТЬ ХОЧУУУУУУ!
А тем временем оставшиеся в туалете психи жадно смотрели на Лысого. Тот смаковал крепкий «Донской табак», выпуская изо рта колечки дыма, и с издевкой смотрел на толпу.
