– Я брал всё, что попадётся, – сказал он. – Вроде свинина была…
Большую долю украденных таблеток составлял, к сожалению, галоперидол.
– Блять, ты не мог карбид с циклухой спиздить? – ругался Герман. – На видном месте же было?
– А хуле ты сам не пошёл на дело, раз такой умный?
– ВЫ ОХУЕЛИ, ЧТО ЛИ? – орала Жанна Ивановна. – ВЫ СОВСЕМ ОХУЕЛИ? ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ! БАРЛЕЕВ! Я ТЕБЕ ЭТОГО НЕ ПРОЩУ! ВСЮ ЖОПУ ЗАКОЛЮ, СТОЯ СРАТЬ БУДЕШЬ!
– Они таблетки из процедурки украли! – кричала Рая.
Тем временем ребята отделили все лекарства, которые хоть как-то «вставляют», поделили их между собой и сожрали, запив водой из-под крана. Улов был небогат: каждому досталось по четыре таблетки циклодола и по две карбамазепина, а Стасу и Фарику, как самым главным, перепало дополнительно по пять колёс феназепама.
– Я ЗВОНЮ ИГОРЮ НИКОЛАЕВИЧУ! – орала Жаба.
Лысый встал у двери и держал её. Стасик тем временем отошёл от неё и выпил свою порцию таблеток.
– Пизда нам! – констатировал Фара.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское! – ответил Герман.
Игорь Николаевич тем временем уже пришёл из другого отделения и стоял под дверью.
– Мамедов! – кричал он. – МАМЕДОВ, БАРЛЕЕВ И КОМАРОВ, И КТО ТАМ ЕЩЁ В ТУАЛЕТЕ! ЕСЛИ ВЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ОТКРОЕТЕ ДВЕРЬ, ТО Я БУДУ ПОДАВАТЬ ДОКУМЕНТЫ НА УСИЛЕНИЕ РЕЖИМА!
Это были волшебные слова. На усиление режима никто не хотел – это означало продление принудки минимум на пару лет, плюс ещё интенсивное лечение со страшными уколами. Ещё раз порывшись в раковине, Стасик убедился, что всё, что хоть как-то прёт, было съедено, и скомандовал Лысому:
– Открывай, братан, будь что будет!
Дверь открылась.
Игорь Николаевич обрушил на них весь свой гнев:
– ДА ВЫ СОВСЕМ ОХУЕЛИ, ЧТО ЛИ?! – орал он. – ВСЕХ ИЗ ТУАЛЕТА НА ВЯЗКИ В СЕДЬМУЮ ПАЛАТУ! ВСЕХ ДО ЕДИНОГО! ПЕРВАЯ ПАЛАТА ПЕРЕЕЗЖАЕТ В СЕДЬМУЮ!
– Так Мамедов ещё подмазывался ко мне, отвлекал, а я поверила, что он извиняется…
– Хуй бы я извинился! – улыбнулся Фара. – Я же лично видел твоего мужа на велосипеде! Игорь Николаевич, примите меры, её колхозный ёбырь опять за казённым мясом приезжал!
– Ой, ой, с сердцем плохо, дайте корвалол! – запела вновь тётя Рая.
Тем временем Игорь Николаевич и санитар из соседнего отделения вязали принудчиков. Изначально на это дело хотели позвать Палыча, но тот даже не проснулся.
– ТЫ ЕЩЁ ЗА ХУЙ МЕНЯ ПРИВЯЖИ, АХАХАХХАХА! – Крикнул Добрый.
– Поговори мне, поговори! – ответил Игорь Николаевич. – На спец-режим уедешь!
Но все знали, что на спец никто не уедет. Дело ограничится вязками и уколами.
– От души провернули, пацаны! – засмеялся привязанный Герман. – Циклуха разгоняет! На пятилитровой ямахе катаемся!
– Я ВАМ ПРОВЕРНУ! – орала Жаба. – ВЫ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ ДО КОНЦА ПРИНУДКИ В СЕДЬМОЙ ЛЕЖАТЬ БУДЕТЕ! КАК ВЫ К НАМ, ТАК И МЫ К ВАМ!
И так опустела первая палата. Остались в ней только храпящий Зёма, Левый, а также злорадствующий допризывник Малинин, заранее предупредивший Жанну Ивановну о планах местных бандитов. Если бы не он, принудчикам перепало бы в три раза больше циклодола, а также упаковка лирики, которую привезли для местных эпилептиков.
11. Масяня
Если зайти в случайное время в седьмую палату, то с великой долей вероятности вы увидите на кровати странную конструкцию, похожую на дом с треугольной крышей из одеяла, только роли углов играют голова и коленки. Между коленками то и дело что-то движется – вверх-вниз, вверх-вниз. Эта конструкция называется «домик онаниста» или «домик шизофреника». Если вдруг спросить:
– Эй, кто это там дрочит?!
Неизменно увидите на секунду высунутую из домика смуглую небритую мордашку и услышите:
– Я не дрочу!
Это Масяня. И он дрочит. Всегда и везде. В палате, в столовой, в туалете, под телевизором, на прогулочном дворике. Старается делать это незаметно, но почему-то не получается. Если его на этом действии поймать, вы услышите:
– Я не дрочил, просто рука зачесалась!
Или:
– Я не дрочил, я карманы проверял!
Ну или:
– Я не дрочил, просто гимнастику делал!
Масяню даже одевали в смирительную рубашку, но он каким-то образом умудрялся дрочить и в ней, и на рукавах её оставались белые пятна.
А ещё Масяня, как и 90 % обитателей дурдома, очень любил курить. И сигарет у него всегда не хватало. Чтобы взять в долг сигарету, он мог пообещать звезду с неба:
– Ну займи одну сигарету, ко мне завтра папа приедет, я обещаю, дам тебе доширак, две шоколадки, пачку альянса…
Когда нужно было отдавать долги, все слышали от него вечное «завтра». Когда ни спроси – папа всегда собирался приехать именно завтра. Но почему-то не приезжал. Когда ему отказывались давать в долг, он повышал ставки – доходило до соотношения 1 к 20. Тогда он просто переключался на других. А в итоге кроме местного блаткомитета, умевшего запугивать нашего шизика, никто с него долги получать не умел. Зато для Фарика и его компании приезд Масяниного отца – а такое иногда случается – становится праздником.
Но он не отчаивается и продолжает занимать у всех сигареты. Давали ему в долг только очень жалостливые. Ну или новоприбывшие. Последних Масяня очень любил. Завидит новичка – и сразу давай его обрабатывать и набиваться в друзья. Но если у него не было сигарет, интерес к дружбе терялся.
Когда-то давно Масяня был принудчиком – разбойное нападение или что-то в этом роде. В своё время даже шёл по криминальной стезе, был там в авторитете и имел блатную татуировку – звёзды на груди. Это очень не нравилось Фарику.
– Ты, ублюдок, как только тебя выпишут, чтобы вывел сразу! – ругался он. – Ты больше не имеешь права такое носить, ты позоришь эти звёзды!
Но на свободе Масяня никогда не мог продержаться больше недели. То соседей затопит, то кота убьёт, то сдаст телевизор в ломбард, и – вуаля! Раньше были качели – с тюрьмы на волю и обратно, а теперь место тюрьмы занимает дурдом. За последние три года его выписывали четыре раза. И все четыре раза через несколько дней он возвращался.
– Ты, скотина, ты почему звёзды не вывел, ублюдина? – злился Фархад.
– Я не успел, я не успел! Я выведу, обещаю! – скулил Масяня.
Но когда приходила пора вписываться, он обо всём забывал. Направляясь к выходу, кричал всем:
– Вы, неудачники, счастливо оставаться! Как я рад, что никогда вас больше не увижу! И сигареты я вам не отдам! Чтоб вы все дальше тут гнили, придурки! Ха-ха-ха!
Но если здесь его как-то могли держать в узде таблетками и уколами, то дома он лекарств сторонился и всегда творил какую-то беду. И каждый раз, когда он возвращался, получал от Фархада по полной программе.
Когда он вернулся в последний раз, Фарик долго не церемонился. Он заперся с Масяней в туалете. Были слышны крики о помощи, но никто не открывал – смена была предупреждена. Через полчаса Масяня вышел из туалета, и вместо звёзд на его груди было что-то непонятное – Фархад со Стасом выжгли звёзды, а когда всё зажило, разобрать изначальный узор было почти невозможно.
12. Карательная медицина
Даже среди людей, не имеющих и далёкого отношения к психиатрии, ходит много слухов о лекарствах, которые превращают человека в овощ. Какие-то из этих слухов имеют под собой основания, какие-то – нет. Но в целом такая практика имеется. И мы вас с ней ознакомим.
Галоперидол, также известный как галочка – в психушках это лекарство номер один. Вообще он предназначен для снятия симптомов шизофрении – таких, например, как навязчивые состояния или голоса в голове. Но добрые доктора и медсёстры, зная о страшных побочных эффектах галочки, используют её в качестве наказания, и особо провинившиеся личности, даже если у них нет явных симптомов и психических отклонений, получают его в таблетках и инъекциях. А ещё его дают многим принудчикам. Из новоприбывших – всем.
