/Это магия? Может тут и парфюмерия уже есть? — думал Антон.

— Может нам стоит поговорить наедине? — почти шепотом проговорил Антон, абсолютно холодной интонацией.

Антон аккуратно взял Кэттерин за подбородок, приподнимая его, стараясь посмотреть в её карие глаза. Кэттерин не отвела взгляда, и слёзы сразу полились из них. Тоненькие струйки слез текли по щекам Кэттерин, и капали на платье, оставляя маленькие влажные пятна на ткани. Кэттерин была безмерно счастлива, видеть Антона живым и здоровым. В глубоко посаженных глазах Антона читалась решимость, заставляющая сердце Кэттерин биться сильнее, а кровь быстрее бежать по венам.

/У него такой томный голос… он так близко. Между нами, расстояние не более двух пальцев… Его дыхание такое горячее, будто у дракона, а в его черных глазах столько силы. Я будто смотрю в бескрайнее ночное небо с россыпью звезд. Его губы так близко и так далеко… Он позвал меня поговорить «наедине», возможно сегодня я стану для него не просто знакомой… возможно, будут у нас дети, а может и свой собственный дом… стены я покрашу в персиковый, не люблю другие цвета для стен, а на крыльце будет кресло-качалка и пушистый красный плед… первую дочку назову Майли, так сказать, в честь графини и подруги… — думала Кэттерин, стараясь не двигаться и не прерывать этого приятного момента.

— Пойдем в мою комнату — потребовал я, стараясь быть жестким и неумолимым. Совсем не хотелось уговаривать её на допрос.

Кэттерин и Антон поднимались на второй этаж, сердце Кэттерин билось с такой силой и в таком ритме, что на лбу выступила испарина.

/Боже, да тут так жарко и душно… Нужно выпить прохладного вина. У Рохана ведь по этому случаю, должно быть, вино… — думала Кэттерин, переставляя ватными от волнения ногами.

/Она явно волнуется. Стоит немного успокоить её, вроде в тумбе была бутылка охлажденного вина. От вина допрос хуже не станет… — думал Антон.

Комната Антона и малика была, как обычно, хорошо проветрена. Окна были открыты нараспашку, а постели прибраны и заправлены свежим бельем. Антон подошел к тумбе и достал два не больших деревянных кубка и вино. Горт всегда давал остатки домашнего вина с собой.

Разлив вино по бокалам, Антон отставил бутылку и передал один бокал Кэттерин.

— Промочи горло, должно быть ты пить хочешь.

Осторожно приняв бокал с вином, Кэттерин дрожала от волнения. Сердце готово было вырваться из груди.

/Да что такое… у меня такого волнения не было даже с первым мужчиной.

Одним глотком осушив бокал, Кэттерин небрежно отбросила его в сторону. Она впилась в страстном поцелуе с Антоном, обвив его руками за шею. Её грудь крепко прижалась к его груди, руки все сильнее сжимали его шею, не давая даже шанса на сопротивление.

/ТВОЮ МАТЬ! Это что за… как-то не так я представлял себе допрос… — подумал я, стараясь проанализировать ситуацию.

Мысли переплетались. В голове стоял «белый шум», казалось, что весь мир отключился, и мы одни во всем мире. Мои руки плотно взяли Кэттерин за талию. Одной рукой, прижимая к себе, я поддался чувству и позволил вторую опустить на её бедра. Сплетаясь в страстном, жарком поцелуе, я уже не контролировал себя. Хотелось быстрее бросить её на кровать и заняться тем, ради чего так сердце бьется.

На мгновение, оборвав поцелуй, они стояли и обнимались, жарко дыша и смотря друг другу в глаза. И снова поцелуй, с новой силой и той же страстью. Антон поднял Кэттерин на руках, не прерывая поцелуй, она, в свою очередь, оплела ногами его за талию. Сейчас нет тайн или этикета. Сейчас есть она, он и страсть, обжигающая их изнутри.

Упав на кровать, он проник под платье Кэттерин, и уже сжимал её за крепкие бедра, одновременно прижимая к кровати своим телом. Его губы спускались вниз по телу. Он осыпал страстными поцелуями её шею, ключицу и плечи, прикусывал за шейку, от чего та не громко взвизгивала и наливалась новым румянцем, вцепляясь ногтями в спину Антона.

Поцелуи продолжались. Кэттерин уже развязала тесемочки на платье, благодаря чему Антон беспрепятственно продолжил поцелуи ниже.

Платье слетело с Кэттерин, обнажая её крепкое, тренированное в боях и на изнуряющих тренировках тело, не желая прерывать ласки, Антон быстро стянул с себя всю одежду. Лаская её губами, он стимулировал самые эрогенные точки на теле, стараясь быть ласковым и нежным. Его пальцы ласкали её возвышенности и впадины. Шершавый язык щекотал интимные места, заставляя Кэттерин содрогаться от возбуждения. Мышцы сводило, она не громко стонала, прикусывая собственный палец, не давая себе громко кричать от удовольствия.

После продолжительной ласки, Антон крепко взял Кэттерин за талию, приподнимая её бедра над кроватью.

Он был нежен и не торопился, стараясь насладиться самому и дать наслаждение ей. Всё это напоминало танец. Страстный, пьянящий танец любви и страсти.

Прижимаясь плотно друг к другу, впитывая ароматы тел, они двигались плавно, не спеша, иногда быстро, толчками. Мокрое от пота тело Кэттерин, терлось и прижималось пышной грудью и твердыми сосками в твердую мужскую грудь. Горячие губы Антона, жадно целовали шею Кэттерин, крепкие руки прижимали к себе.

Через некоторое время, устав, они сделали паузу. Антон бессильно упал на кровать, рядом с Кэттерин. Решив, что Антон не удовлетворен, или удовлетворен, но не полностью, Кэттерин взяла инициативу в свои руки. Нежно лаская Антона, она целовала его грудь, спускаясь к прессу и бедрам. Принимая его естество, она заставляла его тело содрогаться в микроскопических приятных судорогах, доставляя удовольствие и не давая полностью расслабиться. Устав, она вытерла ладонью губы. Села на Антона, будто оседлала дикого жеребца. Двигаясь плавно, она сжимала свою грудь. Ей было истинно хорошо. Контролируя глубину и темп, её живот самопроизвольно сокращался не хуже чем при упражнении скручивание. Не в силах скрывать свои чувства, Кэттерин впилась ногтями в грудь Антона, оставляя кровоточащие царапины. Антон сжимал её талию, изгибаясь и громко выдыхая, он помогал ей, поднимая бедра и в такт, производил поступательные движения, ускоряя темп.

Оргазм наступил нежданно и одновременно. Громко и жарко дыша, они лежали не двигаясь. Она лежала на нем. Тело отказывалось двигаться, конечности, будто налились свинцом, а в голове было пусто.

Спустя несколько часов.

Они лежали в кровати, не в силах двигаться и говорить. Во рту пересохло, а мышцы сводила приятная судорога, заставляющая периодически самопроизвольно дергаться ноги.

— Антон… — обратилась Кэттерин.

— Ау?

— А почему ты портки не снимаешь во время секса?

Антон озадаченно посмотрел на Кэттерин, потом на свои ноги. На них и в правду были портки, которые он забыл снять, а может просто не захотел.

/Странный вопрос. Даже не знаю, как ей ответить…

— Привычка… Это так важно?

— Нет — категорично ответила Кэттерин — просто забавно…

Через пару минут, Антон встал с кровати. Нужно было одеваться и готовиться к баллу.

/Ещё и одеться нужно красиво, ну или не самым худшим образом. Так, чтобы сразу не выгнали. Кажется, где-то тут были мои штаны… Ах, да… вот они…

*хи-хи — Кэттерин не могла удержаться от смеха, наблюдая, как грозный и крепкий телом маг рыскает по комнате, в поисках собственного белья…

— Что смешного?

— Да нечего, ты просто забавный… — продолжая хихикать в кулачек, сказала Кэттерин.

— Тут холодно… он обычно больше…

На этих словах Кэттерин не выдержала. Это было последней каплей. Она залилась звонким смехом, от которого даже прыснули слезы, и свело живот.

Пока дама каталась по кровати от смеха, Антон собрал весь комплект одежды, стараясь не краснеть от смущения. Надев свои вещи как можно быстрее, Антон отпил из горла бутылки и протянул её Кэттерин.