— Приветствую вас, Император, и вас, сэр Аннс Арто. — как только слуги принесли ещё вина, фруктов и дополнительный бокал, дверь в кабинет закрылась, Епископ продолжил — да чтоб демоны их всех растерзали! Треклятые заговорщицкие маги!

На этих словах Епископ быстрым шагом подошел к столику, небрежно вырвав из бутылки пробку, дрожащей рукой разлил вино по трем бокалам и залпом выпил остатки из бутылки. Прикончив остатки вина, он как у себя дома рыгнул, задрал подол рясы и с силой упал в кресло, где ранее сидел Император.

— Я, друзья мои, сейчас не в духе почести империи воздавать, и этот этикет будет после того, когда мы с вами решим проблему магов империи, а точнее «Белого мага» и «Некроманта». Нет, я помню договор о невмешательстве в их распри, но они меня достали! Утром того дня, буквально пол часа как встал я с кровати, в мою обитель, в ХРАМ ворвался некромант, со свитой нежити и обозом с ядами, частями тел и артефактами темного пантеона, вменяя мне что это в дар, для искупления грехов его, а нежить в полное покровительство и на службу храма и церкви в целом. И это адское отродье, бегало за мной по залу храма, требовал принять его в пантеон веры. Я, поначалу убегал, но в силу моего скудного физического здоровья я начал уставать, и он вцепился своими руками мне в ногу, и так тащился по полу, моля и плача. Говорил о каких-то нелепицах, что было ему видение, будто ад пытался прорваться в небеса, и столб огня плавил небо, и плакали ангелы, и ржали демоны… Короче! В дом скорби его, срочно! Он свихнулся. Но вот что странно, его пропустил реликт храма, видимо он и в правду уверовал и искренне хотел принять эту веру. Так я ему шесть томов пантеона дал для прочтения и принятия веры, но их ненадолго не хватит, я буквально только из храма. Мои послушницы вообще боятся в зал войти, чтоб убраться. Нежить там наследила, кровь из мешков льется и зеленая, и красная и даже всполохи нечистой магии от них идут. Да мне обряд очищения проводить там месяц после этого придется! И посмотрите на это! — Епископ задрал подол до самого бедра, на белоснежной, волосатой ноге виднелись синяки — Этот треклятый Некромант в меня с такой силой впился, что нога теперь болит и ноет!

С минуту стояло молчание, на лицах Императора и его военачальника медленно поднимались уголки рта, на глазах начали накатываться слезы от смеха. Не стесняясь, он смеялись так громко и с такой силой, что глаза обиженного Епископа поначалу округлялись, но потом, и он сам начал смеяться. Теперь понятно стало даже Епископу, как это все было смешно и даже положительно. Ведь для империи все как раз сходилось только в положительную сторону. Теперь можно было ненадолго забыть о проблемах с Некромантом. Он полностью отдан под нужды церкви и готов служить ей всецело и без остатка.

Солнечные лучики ясного дня пробивались через полупрозрачные стекла окна комнаты харчевни. Птицы за окном щебетали очень мелодично, да как-то близко к музыке. Казалось, что у них там даже свой дирижёр имеется. Я встал как всегда рано. Глаза еще толком не разобрали всего что было вокруг, но обстановка в комнате была узнаваема. Я был в комнате. На соседней койке лежал Малик, храпя так, будто он не человек, а какой-то Огр. Серый такой и очень мощный. Его храп не перебивал песни птиц, но производил диссонанс в звучании утренней песни. Поднявшись на ноги, глазами начал искать дверь в уборную, в туалет хотелось сильно, но терпеть я еще мог. Не найдя уборной, я обнаружил, что под каждой из кроватей стоит горшок. Посмотрев внимательнее, обнаружил ссылку информации предмета «Нужник» Пустой. Имеется полог обеззараживания и устранения запахов» а про себя добавил — Он предмет простой. Он не куда не денется, а от того предмет простой, а от того предмет пустой, что мной еще не во-стре-бо-вал-ся… — Давненько я на горшок не ходил. Хотя сейчас нечему удивляться. Нужно приспосабливаться. Надеюсь, что не Алия будет его убирать, а то как-то после её «цветочной темы» не очень удобно.

Сделав свои дела, я естественно не нашел туалетной бумаги, что не могло меня не расстроить, но теперь хотелось помыться. Причем тщательно, и желательно в бане. Спустившись на первый этаж, я нашел взглядом Горта и Оллу, они занимались своими делами, видимо тут так рано не вставали.

— Горт! Доброе утро! Как спалось? Доброе утро и вам, Олла!

На мое приветствие они оба повернулись в мою сторону и удивленно посмотрели, будто и не знали меня вовсе.

— И тебе доброе утро, Рохан… а чего так рано? Завтрак только готовится… — недоуменно, с долей восхищения обратился ко мне Горт.

— Так я всегда так встаю. У меня на Родине говорят так — «Кто рано встает, тому бог подает» правда есть и другая интерпретация — «Кто рано встает, тот всех достает». Но мне нравится первая.

Обменявшись любезностями, я узнал, что как таковой бани тут не существовало, есть лохани, они по одной сйе, а вот помыться как в бане можно было в бочке, но их в наличие пока нет. Последняя бочка сломалась три дня назад, а также можно было в купальне. Она была напротив посольства и была в третьем кольце замка. Мы, оказалось, были в четвертом, а до третьего надо было пройти примерно 3 квартала вглубь города. Там было чище, и там жили более знатные люди, хотя тут ходила поговорка, что «чем ближе к трону, тем чище, но только не помыслами». Оставив записку Малику, что пошел в купальню, сбросив их координаты ему личным сообщением, продублировал карту на записке, еще неизвестно, как тут работает меседж.

Долго идти не пришлось. Неожиданно легко мне далась прогулка. Идя по городу, я осматривал открывающиеся лавочки и разных людей. Улицы были широкие, но вот точного разграничения для пешеходов и повозок не было. Как я понял, здесь нечистоты убирались индивидуально каждым жителем. Все в выгребные ямы на своих участках земли. Через каждые 15 метров стояли пузатые керамические сосуды для мусора. Их видимо не часто использовали, но в городе было чисто. Несмотря на размеры этого круга, дороги как таковой не было, просто вытоптанная земля. Подойдя к лавочке с одеждой, что ближе к воротам третьего кольца, решил прикупить местной одежды как для себя, так и для Малика. Нам не стоило выделяться, ведь на мне были черные брюки, коих тут ещё шить не умели, рубашка и пиджак, которые явно выделялись из общих стандартов моды.

— Доброе утро, странник! В столь ранний час и на ногах? Куда же держите вы путь? — обратившийся ко мне владелец лавочки, старик, которых тут было не много, с приятным басом и густой седой бородой до груди, показал рукой на свой товар и продолжил — желаете, чего? У меня, увы, не из последних моделей, и не самые изыски, но и не тряпье обычное. Моя внучка шьет хорошо и крепко, все сама да сама. Но и цены ниже, чем в соседних лавочках.

Старик был явно почтенного возраста, его выдавала не только седина и морщины, его глаза, медленные движения и голос. Немного осунувшийся старик, в крепких кожаных штанах, кожаных ботинках, рубаха серого цвета и безрукавка из грубой ткани, опускавшаяся ему почти до щиколоток, казалось, что это плащ без рукавов. Лицо его было в морщинах, верхние веки были опухшими и почти прикрывали мутного цвета глаза. Хоть глаза были и мутные, но видимо в очках он не нуждался и на зрение не жаловался, глаза его цеплялись на моей одежде, разглядывая каждый карманчик, каждый шов, что выдавало в нем отличного портного.

— Спасибо Вам! А что вы мне порекомендуете? Я ведь не из знатных. Я маг, но так, не самый знатный и даже не известный, я скромнее пыли под ногами. И друг мой, что в харчевне остался, воин, сильный и большой, но тоже скромный. В общем, нам что по надежней и как можно скромнее.

— А я вижу. Ваше лицо не из этих земель, и говорите вы красиво, но скромно. А вещи я вам дам. Вы к коже или ткани ближе?

— К ткани я и мой друг, но ему сверху чего из кожи лучше. И ботинки если есть чуть ниже колена.