Вскочив с кровати, я устремился бежать по коридору, на ходу хватая свои вещи. Никто не должен видеть меня… я и так почти что мёртв.
========== Глава 10 ==========
Находиться дома стало так непривычно. Я проснулся на полу и понял, что окончательно одичал, отвыкнув от благ цивилизации и живительно одиночества, что является лучшим лекарством, наравне со временем.
В тот день я понял, что у меня сдох колок у баса. Я не большого ума гений, конечно, но знаю, что лезть чинить самостоятельно всю эту поебень нежелательно. Я позвонил Терри, он сказал, что знает типа, который может всё уладить за пузырь «Столичной». Обрадовавшись, я засобирался в путь. Меня отвлекло запоздалое сообщение от Германа:
«Чувак, там не было никакого ЛСД, просто нас всех в этой квартире иногда глючит».
Кажется, это был его ответ на мой испуганный утренний бред, что я успел настрочить ему, пока трясся в тошнотворном трамвае.
Мы встретились с Терри на автобусной остановке. Сейчас мне показалось, что даже он выглядит лучше меня со своими мерзкими кучеряшками и трэшерскими нашивками. Я же выглядел как бомж в своём безразмерном плаще и кедах. Страшно подумать, сколько дней я уже не причёсывался. Впрочем, в такие моменты мне хотелось привлекать к себе как можно меньше внимания. Во мне ещё гудела адская смесь всего принятого накануне дерьма. Тяжко, разбито и невесомо.
Спальные районы все как один – величие безличия. Идеальное место для того, чтобы растить детей в ипотечных халупах с икеевской мебелью. Забивать холодильник продуктами из «Пятёрочки» или «Ашана». Парковать возле подъезда свою кредитную тачку. Тихо жить без претензий на счастье. Я не без отвращения разглядывал мамаш на детских площадках, выгуливающих своих коричневых детей, явно заделанных от гастарбайтеров с ближайщих строек.
- Домов-то понастроили, а пороться людям негде, - выдал внезапно Терри.
Я понимающе кивнул, осознавая, что нам с ним вряд ли в дальнейшем хватит даже на однушку в этом ипотечном гетто. Я был ленивым журналистом-фрилансером, а он пахал на заправке. И я не помню, когда моей зарплаты хватало на что-то кроме бухла.
Алкоголизм – единственное развлечение людей с достатком ниже среднего, так как нас не коснулся даже отдых в Турции и кредитные айфоны. Просто попытка заполнить пустоту и отсутствие новых впечатлений. А если бы я мог, то давно уехал бы отсюда, чтобы где-то в тепле и уюте писать книги о чём-то получше чем уровни дерьма.
Мы зашли в ближайшую «Пятёру» (уж очень полюбилась мне эта сеть нищебродских магазинов), взяли две бутылки водки и пару литров колы. Печень печально всплакнула, но вскоре затихла. Свернули в один из подъездов, Терри позвонил в домофон, заспанный и явно похмельный голос ответил что-то вроде «ага», раздался противный писк и мы шагнули внутрь. Стальная дверь квартиры оказалась нараспашку, оттуда лезли чумазые дети и пара разноцветных кошек. Я уже тут заподозрил что-то неладное.
Мы осторожно переступала порог квартиры, слабо похожей на жилое помещение. Я бывал во многих местах, но от этого веяло какой-то особой безысходностью.
- Эй, вам сюда! – послышалось из ближайшей комнаты.
Мы шагали через запылённую подсобку словно через джунгли, с полок свисали фрагменты гитар и детали от мотоцикла. Комната поразила меня не менее. Тесно, грязно, в углу полуживой мотоцикл, на полу ссаный матрас, на котором приткнулась сильно беременная тёлка. Ружьё на стене молчало, напоминая о том, что может выстрелить в любой момент. Я не знал, что ожидать от человека, который представился мне Бароном. В нём и правда было что-то цыганское. Пока я смотрел на него, он мог украсть моего коня.
- Коней воруешь? – спросил я зачем-то.
- Нет, только движки от тачек. В них тоже есть лошадиные силы, - ответил Барон, открывая пузырь водчеллы.
- Ну что там у тебя? – спросил он, косясь на чехол.
- Колок отвалился, - сказал я, распаковывая своё весло.
Барон принял мою басуху и полез в ящик, наполненный бычками и мусором. Порывшись там немного, он извлек оттуда колок от баса.
- Твоё счастье, завалялся один.
Пока он прикручивал колок, я искал глазами стул. Меня ещё мутило после вчерашнего. На водку я смотреть не мог, так что пришлось пить её с закрытыми глазами. Терри плюхнулся прямо на матрас к беременной бабе.
- Эй, слыш! Не спать! – прошипел Барон, тыкая Терри грифом моего баса. – Спать запрещено.
Тот проворчал что-то на языке бомжей, стараясь разлепить глаза.
- Вставай, блин, а то я тебе печень вырежу! – Барон потянулся к тесаку.
Это подействовало на Терри отрезвляюще. Он вскочил и прижался к стене.
- Прости его, - сказал я. – Он просто барабанщик.
Других оправданий для Терри у меня не находилось.
- А ты хоть играть умеешь? – спросил Барон, косясь на меня.
- Нет, - честно ответил я. – Я отвечаю за уровни дерьма.
- Все вы басюки такие. Пытаетесь казаться рок-н-ролльными подонками, а на деле вечно ноете.
Я отметил про себя, что этот мудель как никто другой охарактеризовал меня. Тем временем он продолжал:
- Все вокалисты тщеславные подонки, у них много свободного времени, им дают все тёлки. Гитаристы педанты и задроты, а драмеры просто алкаши.
Терри продолжал пить водку из горла, служа наглядной иллюстрацией всем предыдущим словам.
-Кстати, чуваки, я не сказал вам, что собрался жениться? – вдруг выдал он.
Я удивлённо поднял бровь. Кого-кого, а уж представить собственного драммера женатым, я никак не мог. Я мысленно прощался с группой. Наш возраст и так намекает на конец рок-н-ролла.
- О, поздравляю! – воскликнул Барон, наливая себе водку прямо в банку из под огурцов.
Я его радость не разделял.
- Началось всё с того, что я нажрался и уехал в Сызрань,- продолжал Терри. – Мне говорили, что я не выживу там и получаса, но мой бастион пал ещё раньше. Я встретил девушку, она поразила меня сразу тем, что была ужрата в говно, а наушники её были вставлены в бутылку с колой. Я сказал ей: «Пойдём в бар, я угощаю». Она сказала «Тут рядом есть церковь, пошли венчаться». Мы зашли там священник опустил наши кольца в святую воду и благословил нас на этот союз. Мы вышли на улицу, где она купила мне флакончик одеколона «Русский лес», который я немедленно выпил. Вот так оно счастье.
- Это самая ёбнутая история, которую я слышал за последние сутки.
Мне хотелось домой или туда, где просто не воняет. Барон и Терри перешли к обсуждению музыки. Мне становилось не по себе, меня доставали такие разговоры. Я всегда считал, что музыку надо делать, нежели говорить о ней, распивая водчеллу. Кто мы без музла? Просто алкаши какие-то и всё. А так это шанс прикоснуться к сакральному, встать на одну ступень с Моррисоном, напиться чтобы видеть пустыни, по которым бродил Король Ящериц.
Я хотел встать, но мне было лень. Мне идти два квартала, а я чуть живой. Водка и духота квартиры разморили меня, заставив отрубиться в кресле, головой в рупорной колонке, чтобы не слышать их унылые разговоры. Хвастаться музыкальными находками, всё равно, что мериться чужими ***ми. Это удовольствие не по мне.
Я просыпался пару раз, чтобы посмотреть, как эти двое допивают тройной одеколон, слегка разбавив его рассолом. Нет, это явно был не мой уровень дерьма. Я устал от этого ада.
На утро мы взяли ружьё и старый советский магниофон и пошли на улицу. Я не задавал лишних вопросов, я был готов ко всему. Прямо на газоне догнивала «Нива», раскрашенная в цвета конфедерации. Рядом стоял старый диван с торчащими пружинами. Барон выволок на улицу банку с подозрительной мутной жидкостью. Мы опустились на диван, включили визжащий советский метал и принялись похмеляться отвратительным шмурдяком. В этом было особое очарование русских реднеков с окраины каменного гетто. Равнодушные прохожие сновали мимо нас, не обращая на это никакого внимания. Когда что-то не вписывается в твою картину мира, проще этого не замечать.
