- А Макс? – спрашивает Мария.

Мне кажется, что она надеется на то, что он останется здесь… останется с ней.

- Куда же я без него!? Он без меня сдохнет. Человек, который не знает, как включить газ и вообще плохо ориентируется в реальном мире. А так у меня два долбоёба. Один плохо контактирует с действительностью, второй вечно пытается что-то разнести. Я смирился, потому что это моя группа.

А во мне клёкочет странная злоба, мне до сих пор тяжело смириться с несправедливостью этого мира. Мне тяжело представить, что есть люди, обладающие деньгами и возможностями. Мне страшно представить музыканта сытым. Я презираю деньги, потому что у меня их нет, так же как не люблю красивых женщин, только потому, что они меня не хотят.

Мы говорим о чём-то бессмысленном. Обсуждаем общих знакомых и положение на музыкальной сцене. Телки просят Германа рассказать про Европу, он отделывается общими фразами и меняет тему.

- Пойдёмте ко мне? – предлагает Герман, - Кто-то должен разбавить этот ад. Я хочу оторваться перед отъездом. Вспомнить былое. А то пью обычно только в окружении Макса, Дани и Джеффри, с остальными мало сталкиваюсь.

Меня удивляет такое предложение, но я соглашаюсь от нечего делать. Всегда хотелось узнать, как живут богатые типочки. Среди коммунальной нищеты моих друзей это действительно было бы экзотикой – трехкомнатная квартира на Китай-городе.

Затхлый воздух Вороньего Гнезда навевает ассоциации со склепом: смесь дешёвых сигарет, вишнёвого табака, благовоний, краски и ветхих стен. Даже не верится, что здесь живут люди. Выцветшие жёлтые обои пестрят надписями. С потолка свисают засушенные до черноты букеты роз, ожерелья из перьёв, костей и женского белья. Я был в разных домах, но это было самым фееричным из всего, что я видел.

Мы проходим на кухню, оттуда разносятся возбуждённые голоса.

- Всё протухло… люди, идеалы, время. И говно… даже говно и то протухло. А ведь, казалось бы, смерть не может умереть.

- Меня достал твой негатив, мэн, ты болтаешь словно радио. Тебе безразличны мысли и чувства других людей.

- Я тебе объяснял, что я под феном. Если не говорить, то можно впасть в депрессию.

- Да мы все под феном, но мудаком-то быть необязательно.

Спорили Макс Тот и какой-то кучерявый тип, покрытый татуировками. Я догадывался, что это и есть данный чувак, о котором говорил Герман. Перед ними на столе красовалось несколько белоснежных дорог, при взгляде на которые у меня невольно зачесался нос. Рядом, уронив голову на стол, спал Дани. Из чёрного гнезда его волос торчали перья и окурки.

- Уверните звук, - внезапно говорит он, не просыпаясь.

Тот кивнул нам. Он смотрит на бонг, дороги и водку, пытаясь сделать свой сложный выбор. Это всё, что занимает его мир сейчас. Он вдруг опомнился и протянул мне свёрнутую гривну.

- Сувенирчик из Одессы, всегда нюхаю через него.

Я не прочь нюхнуть. Что может быть лучше микстуры, виски и фена? Тёлки почему-то отказываются. Герман тоже.

- Как у вас это дерьмо ещё из ушей не лезет? - почти шипит он.

Мы трём о музыке, немного о книгах. Я рассказываю о своей группе. Призрак немного в ступоре от моих идей. Я умею ставить в тупик своей концепцией. Я слишком много и красочно говорю. Балаган бреда и вечная чесотка в носу. Словно песок или битое стекло. После пятой дороги у меня течёт кровь из носа. Тут я понимаю, что это финиш. Кролик вытирает мне щи. Мария пытается утащить Макса поебаться, но он больше занят собой и своей телегой про героин, о котором он знает только в теории. Затем продолжает доканывать Германа песней про метамфетамин:

«Вчера я был у строго

Реальных людей.

Там отдыхало много

Нимфеток и блядей.

Я спел им на гитаре,

И все женщины были мои,

Но женщины меня не расслабляют.

Меня расслабляет грамм speed’а,

Рулон фольги,

Отсутствие работы

И кошка - четыре ноги»

Это такое днище, что даже мне хочется дать ему пизды или кинуть ноут в окно. Призрак говорит про то, что невозможно слушать русскую музыку, а тем более слушать через эти хуёвые колонки: «Хуё-моё, вы же все музыканты, вы должны это понимать!»

***

Я лежу на диване, покрытом искусственным леопардовым мехом. Я не знаю, почему именно эта деталь бросается мне в глаза, несмотря на то, что меня корчит от боли в сознании. Я обливаюсь потом. Иллюминация давит на глаза. За окном сверкает молния. Это как умереть от передоза в какой-нить «Студии 54» в разгар адской вечеринки. В горле сухость. В носу свербит. Конечности сводит судорога.

Я не помню, от какой дряни я торчал вчера, но сегодня это пиздец.

Искусство лезет из отчаянья. Сытый гедонизм убивает любого. Я знаю это и из последних сил стараюсь не выть. Когда тёплая влага «Столичной», получаю долгожданное освобождение.

Прежде чем лечить людей от алкоголизма и наркомании, постарайтесь сначала вылечить мир.

Я не в силах смотреть на него трезвым.

Чуть позже, я замечаю ряжом какую-то рыжую бабу. Именно она притащила мне водки. Мне пофиг на её шикарные сиськи и изящную плавность движений – я намерен напиться до нирваны. Когда я трезвый, я молчу. Сейчас меня не заткнуть. Подробности моей дурацкой жизни лезут из всех щелей, подобно говну из мясорубки.

Вещаю про свою бывшую, про то, как засовывал кулак ей в пизду, и как далее в ход пошёл телефон, на который мы неоднократно звонили. Вспоминаю, как трахал бабу при менстре в сортире. И в память вновь возвращается тот странный запах скотобойни и освежителя воздуха – дешераздирающй коктейль мерзости.

- Твои истории охуенно помогают блевать, - говорит тёлка.

- Спасибо, я напишу сборник для тебя, а лучше аудиокнигу, - мне явно льстит это негативное внимание.

В моей жизни дерьмо мешается с дерьмом, образуя новый уровень. И это я тоже озвучиваю, слыша как в дверном проёме появляется Призрак Рок-н-ролла. Он звенит браслетами словно колокольчиками. Садится на пол, прислонившись к стене, недалеко от меня.

- Знаешь, жизнь – это лифт, который ездит по уровням дерьма и с каждым разом он поднимается всё вышел.

- Хорошо сказал, - поднимаю голову с коленей. – За это надо выпить.

И мы выпиваем, собирая мелочь на вторую бутылку.

- За уровни дерьма!

========== Часть 8 ==========

Мария

Немного из того, что я написала за последний месяц на обороте чеков из алкомаркета и обрывках туалетной бумаги, дабы не сойти с ума. Сложное возвращение к эпистолярному жанру и наша попытка восстановить ход событий.

Правила рок-тусы:

1) Никогда не звони в «скорую».

2) Ходи на ДР без подарка, но с бухлом.

3) Если в комнате кто-то порется, то входи – не стесняйся.

4) Если хочешь кого-то трахнуть, то спроси разрешения. Если у тебе в постель легла голая баба – не спрашивай.

5) Если ты нашёл любую шмотку, которая не воняет – смело надевай её.

6) Никогда не носи трусы. Это отстой.

7) Всегда будь охуенным, как бы хуёво тебе не было.

8) Умри молодым и оставь после себя красивый труп.

9) Тёлки не должны давать стриженным типам.

10) Сначала опохмели, а потом выгоняй.

Научная диссертация на тему: «Говно, как символ рок-н-ролла» или «Лифт и уровни дерьма».

***

Вспоминаю, как когда-то мы заблевали весь диван. Что это было, я не знаю? Может быть, секс? А может быть, что-то большее, что бывает между людьми на одном уровне дерьма. Я не помню, кто был со мной этой ночью. Я не помню даже того, что я чувствовала. Выпивка была сильнее меня, сильнее моей памяти, сильнее моей страсти и ощущений.

Этой ночью кто-то раздевался, повязав на член красную ленту, чтобы не чувствовать себя голым. Я помню, что смотрела на этот прибор со смесью восхищения и отвращения. С недавних пор я не очень люблю большие члены. А потом этот тип лежал на полу, прося отсосать его хер. Все мужики одинаковы в любви к грязи и минетам. Вспомнить бы, кто это был.