Он отъезжает к своему рабочему столу, и я следую за ним: сажусь напротив него.

– Ну что, встретимся через пару недель? – он открывает программу с расписанием в компьютере и переводит взгляд на меня.

Ого. Так скоро. Я думала, что мы будем видеться раз в месяц. Однако такой расклад мне нравится даже больше.

– Угу, – снова мычу я и одновременно пожимаю плечами.

Он резко отворачивается к монитору и начинает подёргивать ногой под столом.

– Когда сможешь? – отрезает он.

Я открываю календарь в телефоне и пытаюсь подобрать день. Хорошо было бы приехать к нему в выходной, выспавшись. После учёбы я сильно выматываюсь, особенно из-за длительной дороги.

Он ещё быстрее дёргает ногой в нетерпении. Я не знаю, какое число будет удобнее, ведь он не работает здесь по выходным, поэтому мне всё равно, какого числа приезжать на следующий приём. Я бы хотела предоставить этот выбор ему. Снова пожимаю плечами.

– Давай быстрей, я уже курить хочу, – такого тона в его речи я ещё не слышала. Мне становится совсем неловко (и немного обидно), более неловко, чем обычно.

– Восемнадцатого сентября, – холодно отвечаю я и встаю, направляясь к двери. – До встречи.

– Пока.

5

Выходя из клиники, я обдумываю, в какой момент могла произойти такая значительная перемена в его настроении. Вот было всё нормально: он смотрит на меня, держит мою руку, улыбается, а в другой момент всё резко меняется: он нервничает, дёргает ногой и чуть ли не кричит на меня. Ну ладно, может, я преувеличиваю.

Знаю, его начинает раздражать моё молчание. Но я ничего не могу с собой поделать. Так он на меня действует: я столбенею и немею. Может, мне нужно узнать его поближе или привыкнуть к нему, чтобы я начала свободно с ним разговаривать. Надеюсь, что так. И рано или поздно я смогу преодолеть этот коммуникативный барьер.

6

– Ну-ка покажи, – я обнажаю зубы, показывая новый аксессуар по маминой просьбе. – Ну, ничего, прикольно.

Она улыбается, а я вот, наоборот, стараюсь этого не делать. Хотя больших усилий мне прилагать не приходится.

– Ага, прикольно. Мне и без брекетов то лучше не улыбаться, а с ними так вообще…

– Чего хоть говоришь-то такое? У тебя прекрасная улыбка, – ладно, лучше не спорить. – Филимоновы, кстати, на подходе.

– М-м, снова нежденно-негаданно? – люблю, когда к нам приезжают гости, особенно Филимоновы, друзья нашей семьи, но сейчас мне совершенно не до них.

– Да, Оля позвонила мне сегодня утром и сказала, что они будут у нас к девяти или десяти, не учитывая пробки. Я выходной взяла, а у папы отпуск.

– Жаль, что мне завтра на учёбу, – действительно жаль, но не потому что мне не удастся побыть в компании родителей и их друзей, а потому что у меня не получится проваляться в кровати весь день, думая о моём докторе.

– Да, иди спать, солнце. Мы постараемся не шуметь, – она улыбается одним уголком рта и подмигивает.

– Спасибо. Спокойной ночи, – целую маму в щёчку и направляюсь в свою комнату.

– Спокойной ночи.

7

О докторе (о его очередных странных взглядах и прикосновениях, о его резкой смене настроения) я говорить маме не стала. Не хочу топтаться на одном и том же месте. Тем более, может, я и правда придаю всему этому слишком большое значение, а на самом деле всё далеко не так сказочно, как мне кажется. Вот в чём я точно уверена, так это в том, что я не могу понравиться такому красивому, зрелому, состоятельному мужчине, как Максим Алексеевич. Я – полная его противоположность. И он уже занят… А чего я, собственно, так расстраиваюсь, если на все сто процентов уверена, что никогда не смогла бы ему понравиться? Даже если бы он был свободен.

Кажется, я сама себе противоречу. Как я могу ему не нравиться при том, что он так на меня смотрит? Получается, что мне это и правда всё только кажется.

Ну и пусть кажется.

Поскорее бы уже этот период прошёл. Период ношения брекетов. Освобожусь от них и не увижу этого женатого мужчину больше никогда. Да. Всего один год, может, полтора и – до свидания, прощайте. И хватит уже думать о нём, он занят.

8

Чувствую себя, мягко говоря, не очень. Похоже, начинаю заболевать. Голова кажется такой тяжёлой, вот-вот взорвётся: на виски изнутри что-то давит. Всё-таки простудилась, сидя в холодном кабинете врача. День только начинается, а я уже хочу, чтобы он быстрее закончился.

– А я тебе говорю, что он женат! – Инь и Янь с утра пораньше решили устроить спор о том, женат ли Владимир Константинович.

– А ты кольцо на его пальце видела? Я – нет! – шёпотом, но довольно утвердительно заявляет Саша.

– Я видела, – заявляю я. – Расслабьтесь. Есть у него кольцо. – Если честно, я не в том настроении, чтобы выслушивать их споры. Да и не хочется привлекать к себе внимание преподавателя. Сегодня Инь и Янь решили усесться по обе стороны от меня, так что если Владимир Константинович сделает замечание, то взгляд его в первую очередь обязательно упадёт именно на меня.

– А чё ты сегодня такая? Не выспалась? – в голосе Саши совсем не слышатся нотки обиды, но зато любопытства – хоть отбавляй.

– Выспалась, выспалась. – Нетерпеливо отвечаю я, хрипя.

– А чё такая резкая? И что с твоим голосом? Заболела что ли? – Женя молча смотрит на меня и Сашу, но в глазах её и выражении лица застыли те же вопросы.

– Нет, – отрезаю я еле слышно.

– Ну я же вижу, что что-то не так. Обычно ты себя так не ведёшь. – Какое «обычно»? Мы знакомы третий день. – Может, у тебя температура поднялась?

– Да нормально всё, – говорю я резче, чем хотелось бы, и до конца пары Инь и Янь не произносят ни слова.

9

Ну вот, теперь я чувствую себя виноватой. Инь и Янь ушли куда-то (вероятно, в столовую) без меня. Даже не позвали. А я всё ещё сижу в опустевшей аудитории. Хотя есть я не хочу (глотать слюну становится больно, брекеты натирают щёки – как-то мне совсем не до еды), но всё-таки немного обидно, что меня не позвали.

Нет, ничего мне не обидно. Я знала, что дружить ни с кем не буду, и я была к этому готова. Так и сейчас, не стану расстраиваться из-за очевидного. Схожу поесть одна на следующей перемене, если аппетит появится, если вообще смогу есть (зубы смыкать больно).

Жужжание телефона в моей сумке особенно отчётливо слышно, пока я в аудитории совсем одна. Я напрягаюсь и некоторое мгновение не решаюсь потянуться за ним рукой. Потому что знаю, что обычно мне никто не пишет, кроме мамы. А мама пишет только в исключительных случаях, в основном – звонит. Я мысленно благодарю вселенную за то, что я в аудитории одна, потому что снова начинаю трястись и ёрзать на месте. Боюсь представить, что написано у меня на лице. Может, минуту спустя, может, больше, может, и меньше, я достаю телефон и, к сожалению (или к счастью), понимаю, что мои предположения верны. Мне пишет мой доктор. И без того тяжёлая голова начинает кружится.

Привет, как самочувствие?

Как бы мне ему ответить? Скажу правду – подумает, что я жалуюсь, скажу «нормально» – подумает, что я по жизни такая неразговорчивая, а это не так… Скажу, как есть.

Привет, голос пропал, горло болит. Температуры вроде нет. Брекеты немного натирают щёки, особенно, когда разговариваю или улыбаюсь. А иногда мне вообще хочется сорвать их или выплюнуть:D

Потерпи немного, это пройдёт,

слизистая привыкнет, такое состояние бывает

у 80% пациентов))

А у остальных 20% какое?

Ничего не болит, ничего не мешает))