Хорошо, сейчас пригласим

Сижу на ресепшене и жду, когда за мной придёт Карим. Долго ждать не приходится. Очень хорошо. Не люблю ждать. Чем дольше приходится ждать, тем больше я начинаю нервничать из-за предстоящей встречи с Максимом.

Максим Алексеевич как всегда встречает меня с очаровательной улыбкой. И я думаю, как такому обаятельному мужчине может понравится такая, как я?.. Никак. Все эти взгляды и прикосновения – лишь плоды моего воображения.

– Привет, Алисочка, – ну вот, я снова таю. Дар речи, конечно же, куда-то пропадает, и я застенчиво киваю головой в ответ. – Ты сегодня со мной опять не разговариваешь?

Отрицательно качаю головой в ответ: пожалуй, нет.

– Тогда я тоже буду мычать и качать головой.

Вот только не надо мне угрожать.

Прохожу мимо него и усаживаюсь в кресло пациента. Он надевает перчатки и маску, ассистент следует его примеру. Сегодня нам предстоит проделать аналогичную процедуру, что была в прошлый раз, только на нижнюю челюсть.

Доктор подъезжает ко мне на своём кресле и ждёт, когда я позволю ему начать работу. Я нервно сглатываю и начинаю ёрзать в кресле, как только он склоняется надо мной.

– Что такое? Неудобно?

Я качаю головой: нет.

– Повыше поднять? Пониже опустить?

Я качаю головой: нет.

– А что тогда? Шея затекла?

Я отрицательно мычу. Тут он всё-таки не выдерживает и начинает меня дразнить: смотрит на Карима и вопросительно, с сомкнутыми губами, мычит. Ну а Карим, конечно же, ему подражает.

Так, эти два юмориста мычат и машут надо мной руками, разыгрывая непонятную мне сцену, пока я не решаюсь их остановить.

– Хватит, – не строго, даже мягче, чем хотелось бы.

– О-о, она говорит! Ура!

Я невольно закатываю глаза.

– Нужно найти удобное положение прежде, чем мы начнём.

– Всё нормально.

На этот раз он не удивляется моим словам, но по его лицу заметно: он доволен. Доволен, потому что добился того, чего хотел.

– Отлично. Тогда начнём.

Как перестать ёрзать перед тем, как он собирается меня коснуться? Нужно постараться, очень сильно постараться, иначе сцена повторится. Беру себя в руки и замираю.

2

Доктор уже приклеил железные камешки к моим нижним зубам. Понятия не имею, что он теперь делает, но, думаю, что осталось недолго.

Пока он клеил мне эти камешки, всё время вертелся вокруг меня. Я понимаю, может, он искал удобное положение, но зачем так сильно давить своим предплечьем на мою грудь. Как и сейчас – давит так, что мне трудно дышать. Но мне не больно. Наоборот, я не хочу, чтобы он убирал оттуда руку. Но неужели мне всё это лишь кажется? Неужели я снова просто всё это выдумываю и впадаю в заблуждения? В приятные заблуждения… Ещё, когда он давит на меня, то становится так, что мизинец моей правой руки может слегка коснуться его бедра. Я так взволнована, что даже забыла, что он копошится у меня во рту. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Хоть и так, но пусть касается меня. Ох, вернувшись домой я прокляну себя за такие мысли. Но сейчас мне так приятно ощущать тепло его тела (его предплечья и бедра) через халат.

3

Однако хорошего понемножку.

– Карим, дай пожалуйста лигатуры.

Ассистент отворачивается, и игра доктора в «гляделки» возобновляется. Чувствую, как доктор сверлит меня взглядом. Прямо как в прошлый раз. Господи, Карим, ну где ты там копаешься?! Давай быстрее!

Крик моего внутреннего голоса, похоже, доходит до Карима, и он поворачивается к нам, подходит и передаёт доктору какую-то коробочку. Он её открывает, смотрит на меня хитрым взглядом и спрашивает:

– Какого цвета хочешь резиночки? – он уже держит в своей руке, словно веер, разноцветные пластмассовые палочки с однотипного цвета колечками на них.

«Никакие. На самом деле, мне без разницы. Но я опять ничего не могу сказать вслух. Спасибо тебе и твоим гляделкам!» – говорю я одними глазами, глядя на доктора.

– Ну хорошо, поступим следующим образом, – Максим берёт в правую руку розовые резиночки, – такие?

Мотаю головой: нет.

– Жёлтые?

Нет.

– Прозрачные?

Пожимаю плечами.

– Красные?

Нет.

– Тогда я сейчас сам выберу, – он рычит и заново перебирает резиночки в своих руках. Я пожимаю плечами: совсем не против, чтобы он сам сделал выбор.

– Синие нравятся?

Я киваю. На этот раз положительно. Потому что на верхних зубах у меня уже есть резиночки, и они – синие. Разноцветные носить как-то не очень хочется.

4

Доктор и я остаёмся одни в кабинете, Карим по неизвестной причине ретируется за дверь. С одной стороны, я очень сильно боюсь, что Максим снова начнёт пронзительно на меня смотреть. С другой стороны, я очень сильно этого хочу.

Но этого не происходит.

Я уже собираюсь встать, когда он подъезжает ко мне с зеркальцем в руках. Подаёт его мне и просит посмотреть на проделанную работу.

Что? Ну уж нет. Я не люблю смотреть на себя в зеркало и уж тем более не собираюсь делать это при нём. Он настаивает, но я сильнее мотаю головой и отпираюсь.

– Держи, – говорит он и вставляет зеркало мне в руки. Однако я держу зеркало на коленях и даже не собираюсь смотреть в его сторону. Максим приближается ко мне, и я вся съёживаюсь.

– Поговорим о гигиене полости рта.

Аэ? Это входит в план приёма? У меня вдруг появляется ощущение, что он тянет время (или хочет сказать, что я плохо чищу зубы), судя по его нерасторопным, тщательным движениям: он достаёт макет челюсти (большой челюсти) и зубную щётку. Направляет их на меня.

– Покажи, как ты чистишь зубы.

Да что за просьбы? Хотя не уверена, его ли просьбы так раздражают меня или то, что я так стесняюсь. Скорее, второе.

Я неохотно беру челюсть и щётку из его рук и ещё более неохотно начинаю показывать, как я чищу зубы: вожу щёткой по верхним и нижним зубам вправо-влево, вверх-вниз.

– Ну, вот так…

Он выхватывает челюсть из моих рук и откладывает в сторону, затем протягивает мне свою руку тыльной стороной ладони.

– Покажи на моей руке.

Да что за квест такой? Что происходит?

Беру щётку за самый конец и медленно, даже скованно, начинаю водить ей по руке доктора.

– Это ты так чистишь, значит? Ты же их просто гладишь.

Он снова выхватывает щётку из моей руки и пытается взять мою правую руку, видимо, потому что она расположена ближе к нему, но в ней всё ещё находится зеркало, и поэтому я резко выхватываю ладонь (также потому что никак не ждала таких прикосновений), но не тяну её к себе, а роняю вниз, и она падает доктору на бедро… прямо ему между ног.

Удивительно, но я не ёрзаю от этого в кресле и не убираю руку, даже начинаю смотреть ему в глаза. Дышать, однако, становится труднее. Интересно, он заметил это?

Что за глупый вопрос! Моя рука у него между ног – конечно, чёрт возьми, он это заметил. Но раз так, то почему не убирает её? Он ведь хотел показать мне, как правильно пользоваться зубной щёткой.

Вместо этого он снимает свои перчатки и берёт другую мою, свободную, руку. Меня словно заморозили – на этот раз я не сопротивляюсь. Он кладёт мою левую руку в свою ладонь (большую, тёплую, мягкую), фиксирует большим пальцем, наверно, для того, чтобы я не смогла вырваться, и начинает водить щёткой по тыльной стороне моей ладони. Медленно, давя при каждом почёсывании. И всё это время мы смотрим друг другу в глаза. И я поверить не могу: когда это я в последний раз была такой смелой? На мгновение отвожу взгляд, чтобы посмотреть на соприкосновение наших рук и тут же возвращаюсь к его карим глазам. Не могу точно определить, что читается в его взгляде. В его тёмном, бездонном, манящем взгляде есть какое-то желание. Но какое?

Он немного приводит бёдра и снова отводит их, ничуть не поменявшись в положении и выражении лица, а вот я больше не могу сдерживаться: дыхание учащается, грудь сильно вздымается вверх и медленно опускается вниз. Я невольно вспоминаю свой сон. Не уверена, что в нём именно так всё начиналось, но вот последующие события… С меня хватит. Выхватываю (хотя и с неохотой, не резко: так, что если бы он меня остановил, я бы без сопротивлений поддалась) свою руку и наконец отвожу взгляд, слегка улыбаясь. Максим тоже улыбается. Я это чувствую.