2

А можно Нина будет и стоматологом-гигиенистом, и стоматологом-хирургом, и стоматологом-ортодонтом, и стоматологом-терапевтом?.. Зачем мне идти к кому-то ещё?

– Вот. Это Максим Алексеевич, – Нина говорит это непринуждённо, и я слышу даже нотку веселья в её голосе.

3

Он выглядит не очень дружелюбно. Да и сомневаюсь, что на подобный лад настроен. Недоверчиво оглядывает меня с ног до головы и подзывает к себе Нину, шепчет ей что-то на ухо, она в ответ неодобрительно хмурится и машет рукой. Что он ей сказал? А нельзя меня отвести к какой-нибудь женщине-ортодонту? Ну пожалуйста!..

По его виду можно сказать, что он вообще не рад новому пациенту. Точнее, именно пациенту в моём лице.

Они оба подзывают меня к креслу, и я послушно сажусь в него.

Слова, следующие дальше, абсолютно мне непонятны. Они начинают говорить на своём-докторско-стоматологическом языке.

Я напрягаюсь от каждого его прикосновения, и Нина не перестаёт повторять одни и те же слова: «Не переживай, брекеты – это не больно».

А я не устаю повторять в ответ (но не вслух, так как обычно в эти моменты у меня во рту их руки): «Да не переживаю я! И не боюсь». Просто… Почему мне кажется, что он так злобно смотрит на меня, как будто, если бы здесь не было Нины, он бы сделал со мной что-то нехорошее, сделал мне больно. Или просто выгнал бы из кабинета.

Похоже, у меня паранойя. Мама права, не могут же все люди в этом мире желать мне только зла, и, если я не начну жить «здесь и сейчас», то никогда от этой паранойи не избавлюсь.

После небольшого осмотра, Нина, глядя на меня и одновременно указывая на мужчину с таинственно-тёмным взглядом, с широкой улыбкой произносит: «Он – твой друг на ближайшие полтора года».

– Хе-хе, – как дура выдавливаю я.

ЧТО?

Не то, чтобы я боюсь… Но… Господи, полтора года? Не уверена, что готова к этому.

4

– Меня нисколько не смущает мысль о том, что я буду носить брекеты на протяжении полутора лет, а может и больше… – стараюсь говорить чуть тише, чтобы наш разговор никто не мог услышать (в клинике, в прочем, как и везде, много людей, любящих посудачить даже на самую незаковыристую тему). Мы с мамой в её маленьком душном кабинете ждём, пока новый для меня доктор в лице Максима Алексеевича позовёт меня на приём.

– Ну а что тогда? – мама, ну где твоя способность читать мысли, когда я не могу их сама толково объяснить?

– Я думаю, ну, мне кажется, что «мальчик», – не случайно делаю акцент на этом слове, ведь он совсем уже не мальчик. Он кажется взрослым мужчиной, хотя и выглядит с первого взгляда довольно молодо, – которого ты мне так рекомендовала, в общем, он как-то недружелюбно на меня поглядывает. Скажем так.

– А ты? Как на него поглядываешь?

Ну, здрасьте! Что за вопросы?

– Да никак. Я и не успела его разглядеть особо. Но теперь, думаю, у меня будет достаточно времени для этого.

– Стерпится, слюбится, – она смеётся, а я закатываю глаза, но тоже не могу удержать улыбку.

– Ладно. Главное, чтобы как доктор был хорошим.

– Перестань думать, что все вокруг тебе желают только зла. Забудь об этом. Забудь о школе. Всё позади.

Улыбка спадает с моего лица мгновенно, стоит только вспомнить школу, всё, что в ней происходило. Ох, эти ужасные школьные годы. Мама права. Пора забыть об этом и жить дальше.

– Да, ты права, но это не значит, что я должна бросаться на первого встречного. Или бегать за кем-то.

– Конечно, не значит. Я сказала тебе лишь присмотреться к нему. А тут Нина тебя сама к нему отвела. Может, это судьба! – она снова подмигивает, – И не надо ни за кем бегать. Ты у меня такая красивая. Вот увидишь – это за тобой бегать будут.

И опять эта песня о том, какая я красивая, что весь мир у моих ног и бла-бла-бла. Она говорит так только потому что я – её ребёнок. Но я ведь сама не слепая. Я не люблю то, что вижу в зеркале. И для меня совсем неудивительно то, что я никому вокруг не нравлюсь (особенно среди парней). Поэтому мне лучше оставаться в тени. Может, я и переключусь на кого-нибудь. И снова, втайне от всех, буду любить. Только на этот раз уже наверняка никто не должен об этом узнать.

– Я через пять минут уже пойду. Доберёшься сама?

– Конечно, – коротко целую маму в щёку и иду на респешен.

5

Я не дождалась приглашения доктора. Некто другой назвал моё имя, когда я сидела на зелёном кожаном диванчике у администраторов, и попросил следовать за ним.

В кабинете чертовски холодно. Похоже, я погорячилась, выйдя из дома в джинсах и такой короткой, тонкой футболке. Я облокачиваюсь на спинку кресла, и руки мои мгновенно покрываются гусиной кожей. Касаюсь кончика своего носа: ледяной. Я не люблю жаркую погоду (такую, как сейчас на улице), но и холод не переношу. Где же доктор? И куда делся тот парень, который меня сюда, собственно, позвал?

Я лежу в этом кресле, расположенном спинкой к двери, новая волна раздражения (волнения?) не успевает настигнуть меня, и я слышу звук приближающихся шагов. Дверь открывается и закрывается через пару мгновений. Кто-то обходит кресло со стороны моего левого плеча, и я немного напрягаюсь. Это тот человек, который позвал меня сюда и таинственным образом исчез. Теперь он снова тут. Вероятно, это ассистент. Худой, высокий парень. Кажется, не намного старше меня.

– Как дела? – он нарушает молчание.

– Хорошо. – ну зачем он спросил? Теперь молчание из обычного, умиротворённого превратилось в неловкое. Придется поддержать разговор. – Ставить брекеты – больно?

– Нет, совсем нет. Максим Алексеевич – отличный специалист. Не бойся. – он широко, но немного застенчиво улыбается мне и тут же отворачивается, начиная перебирать какие-то инструменты на рабочем столе.

– Я и не боюсь. – снова отрезаю я, но на этот раз едва слышно.

Волна раздражения, не успевшая настигнуть меня ранее, снова набирает обороты. И чего меня так раздражает? Я и сама понять не могу. Может, от того, что я не хочу видеть этого доктора, к которому мама так упрямо советует присмотреться? Может, от того, что боюсь ставить брекеты? Нет, точно нет. Может, от того, что он опаздывает? Я уже хочу открыть рот, чтобы спросить ассистента, где доктор, но в это же мгновение дверь сзади отворяется, в кабинет «влетает» доктор, захлопывает (без звука) дверь, устремляется к своему столу и плюхается на стул. Меня обдаёт ветерком от его быстрых и резких движений. Я ловлю лёгкие ноты сигарет и непроизвольно морщусь. Теперь понятно, где он был. Не выношу этот запах и когда рядом со мной кто-то курит. Благо, что от моего доктора ещё не так сильно пахнет сигаретами.

– Привет, Алиса! – услышав своё имя, я вздрагиваю и слегка поворачиваю голову на звук. И тут же отворачиваюсь. Мы же сегодня уже виделись. Что за глупости… – Как дела?

Меня снова парализовало. Я не могу сказать и слова. Просто поздоровайся, Алиса! Подыграй ему, раз уж ему так хочется. Предчувствую, как собираюсь выглядеть дурой, как и всегда, когда в горле застревает ком, и я ни одного проклятого звука не могу издать.

– Прив-е-е-т! – доктор подъезжает ко мне на своём кресле, оттягивает медицинскую маску и отпускает так, что она через мгновение встаёт на положенное место, и при этом его чёлка подпрыгивает кверху. Я не могу удержать смешок, и мне наконец-то удаётся выдавить из себя тихое и слишком скромное слово «здрасьте». На это короткое мгновение мне даже удаётся немного расслабиться.

Он уже отъехал от меня, но я чувствую, как он широко улыбается. От него исходит светлая энергетика, заразительная. Совсем не так, как это было, когда Нина привела меня к нему первый раз.

– Как дела? – вторит он.

– Нормально, – всё так же еле слышно отвечаю я.