Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Еще через час Малкольм проснулся, моргая от яркого света лампы на камине. В темноте он изо всех сил пытался разглядеть фигуры.

— Мертензия? — спросил он слабо. Его сестра подошла к нему, приложив руку к его щеке.

— Я здесь, Малкольм.

— Тогда это был кошмар? Ничего, кроме сна?

Мертензия посмотрела на Стокера, который резко покачал головой. Она улыбнулась своему брату.

— Ничего, всего лишь дурной сон. Засыпай. Ты в безопасности.

Но он не спал. Вместо этого из-под закрытых век просачивались слезы.

— Малкольм? — тихо позвала Мертензия.

Он повернул голову на подушку, его лицо было обращено к стене.

— Я сделал ужасную вещь, — сказал он хриплым шепотом. — Действительно жуткий поступок.

Она наклонилась к нему.

— Я уверена, что нет.

Малкольм протестовал, яростно качая головой. Стокер подошел к локтю Мертензии.

— Сохраняйте его спокойствие, — прошептал он.

Мертензия погладила руку своего брата.

— Что бы ты ни сделал, ты, должно быть, думал — это правильное решение в то время.

— Я желаю отпущения грехов. Я нуждаюсь в отпущении.

— За что? — удивилась она.

— За убийство, — взорвался он, слезы текли по его щекам. — За убийство.

Глава 20

После того как буря плача стихла, Ромилли успокоился и начал свою исповедь. Не священнику, потому что на острове никого не было, а тем из нас, кто собрался по его приглашению. Сестра сидела рядом, держа Малкольма за руку, как будто придавая ему силы во время испытания.

— Я не знаю, с чего начать.

— Начните с дорожной сумки Розамунды, — мягко подсказала я. — Это то, что положило начало всему этому печальному делу, не так ли?

Малкольм кивнул.

— Да. Я так долго не мог найти себе места. В конце концов, решил написать нечто вроде истории Сан-Маддерна. Изучал старые книги в библиотеке, решая, что включить. Тренни мне очень помогала, когда я собирал воедино легенды — все эти старые истории о русалках и великанах. И тогда я подумал, что должен включить описание самого замка. Я покопался в архивах и нашел планы. Ничего нового не произошло с первой постройки, но в царствование Елизаветы проводились масштабные ремонтные работы.

— Норы священника, — пробормотала я.

— Верно. Несколько нор были построены там, где располагались старые лестницы. Одна-две были вырыты прямо в скале. Я думал, что было бы очень весело изучить их должным образом. Их не наносили на карту в течение многих лет, и половина тайников была забыта, — продолжал он. — Когда я открыл эту, то обнаружил за ней встроенную вторую, своего рода двойную панель: хитрость, чтобы обмануть ловцов священников. Я нажал на спрятанную панель и обнаружил еще одну нору. И именно тогда наткнулся на дорожную сумку.

Малкольм сделал паузу, и Мертензия протянула ему стакан воды, поддерживая за голову, чтобы он мог пить. Когда он закончил, то возобновил свою историю.

— Я понял, что Розамунда не покидала остров. Понимаете, до этого я был уверен, что она испугалась после свадьбы и сбежала от меня. К человеку, которого действительно любила. — Он пристально посмотрел на Тибериуса.

— Ты знал.

— Нет, только подозревал. Всегда думал: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Не мог поверить, что она выбрала меня, а не тебя, — просто сказал Малкольм. — Я видел, как она смотрела на тебя, думая, что никто не замечал. Ты помнишь то лето? Как мы состязались друг с другом, чтобы произвести на нее впечатление? Подгоняя лошадей? Плавать дальше, прыгать выше? Мы были смешны. И когда она сказала, что хочет меня, меня! — я был на вершине блаженства. Только позже возникли сомнения.

— Сомнения? — переспросила я.

— Как она могла выбрать меня, когда могла иметь его?

Я ничего не сказала, ожидая ответ Тибериуса. Он предвкушал эту возможность долгими холодными ночами последние три года. Это был шанс сказать Малкольму правду, раз и навсегда, ликуя в победе.

Тибериус посмотрел на Малкольма.

— В этом нет тайны, мой друг. Она любила тебя.

Ложь, сказанная по самым благородным причинам. Я никогда не оценивала Тибериуса выше и не уважала больше, как в момент его двуличия.

— Она не сбежала ко мне, — продолжал Тибериус. — Боже мой, старина! У меня хватило бы порядочности сказать тебе, если бы она ушла ко мне. Я бы никогда не позволил тебе страдать эти годы, не ведая жива она или мертва.

— Теперь я это понимаю. Я знал, что тем летом был ее вторым выбором. Она сияла, когда смотрела на тебя, — Малкольм кивнул в сторону Тибериуса. — Но я догадывался: она хотела, прежде всего, безопасности и удовлетворения. Ты был захватывающим, но опасным. Ты никогда бы не позволил женщине управлять собой, как бы сильно ее не любил. Розамунда знала, что может справиться со мной. Я бы сделал для нее все и был бы счастлив, — настаивал он. — Она по-своему любила меня. Мы бы хорошо жили вместе, я бы заботился о ней. Я подозревал, что-то случилось, почему она внезапно решила выйти за меня замуж. Но не подвергал сомнению мою удачу. Не сначала.

Он сделал паузу. Мертензия, с благословения Стокера, предложила ему выпить что-нибудь покрепче, на этот раз глоток горячего виски. Он проглотил его и возобновил рассказ:

— По мере приближения свадьбы я видел, как она изменилась. В ней появилось беспокойное веселье, вынужденное счастье, лихорадка. И когда прибыл клавесин… — Он снова сделал паузу. — Не нужно быть гением, чтобы собрать воедино то, что произошло.

— Я не должен был отправлять клавесин, — покаялся Тибериус. — Это было не по-джентльменски — подарить его невесте другого человека.

— Ей понравилось, — бесстрастно сказал Малкольм. — Как она любила тебя! Я надеялся, что смогу заставить ее забыть. Думал, у нас будут дети, мы будем счастливы вместе. Итак, я женился на ней. И в тот же день она просто исчезла. Я только мог думать: она сбежала, чтобы быть с тобой. Не было записки, ее вещи исчезли. Никто не мог доказать, что ей причинили вред, так что осталась лишь эта неопределенность. Эта ужасная, ужасная неопределенность, где у меня была невеста, но не было жены. Никто не обнаружил пропавших лодок, так как она могла покинуть Сан-Маддерн? Остров был обыскан, здесь ее тоже не было. Я даже нанял частного сыщика следить за тобой, когда ты вернулся в Лондон, — признался он Тибериусу. — Но никогда не получал никаких доказательств того, что ты виделся с ней снова. Как ни искали, ее следов не было найдено. Розамунда просто исчезла.

Его губы искривились.

— Мы, корнуэльцы, верим в пикси, фей и русалок. Иногда я даже удивлялся, не было ли правды в некоторых из этих нелепых старых легенд. Казалось невозможным, что она могла бесследно исчезнуть. Но она исчезла. И поэтому я занялся делами, как мог. Делал все, что полагается делать хозяину острова, но психологически это был периода полураспада. Я понял, что такое лунатизм. Пока не нашел сумку.

Его глаза были мрачными, когда он сделал очередной глоток горячего виски.

— Когда я обнаружил саквояж, то понял, что был дураком. Розамунда, возможно, оставила бы меня, но она не сбежала бы в своем свадебном платье без перемены белья. С ней что-то случилось — несчастный случай или что-то еще хуже.

Он поднял голову, глядя на каждого из нас по очереди.

— И я начал задаваться вопросом: кто, возможно, хотел причинить ей вред? Я лежал без сна по ночам, и перебирал мотивы для всех, кто когда-либо знал ее. Довел себя до полусмерти, до безумия, воображая все возможные сценарии, каждое немыслимое преступление, которое могло быть совершено. И в итоге понял, что должен открыть истину, прежде чем незнание уничтожит меня. Поэтому я пригласил вас всех сюда, чтобы вы помогли мне. Рассчитывал, что если мы соберемся под одной крышей здесь, где все это произошло, кто-то мог бы что-то сказать или увидеть. Я думал, что правда должна быть здесь, просто вне досягаемости, мы должны ее найти.

— Вы знали, что Хелен — мошенница? — осведомилась я. — Она не разговаривает с призраками.

67
{"b":"696364","o":1}