Стокер сердито посмотрел на виконта. Тот поднял ладони верх, на левой руке блестело кольцо с гербом Темплтон-Вейнсов.

— Мир, брат мой. Я чувствую, ты проклинаешь меня.

— И тем не менее ты все еще дышишь, — меланхолично отметил Стокер. — должно быть я неправильно это делаю.

Я закатила глаза к небу.

— Стокер, прошу тебя, веди себя прилично или убирайся. Я до сих пор не знаю цели визита его светлости.

— Единственная причина — мое восхищение! — польстил его светлость с отточенной практичностью.

Стокер издал тихий рычащий звук. Его брат продолжал, притворяясь, что не слышит:

— Я скучал по вам во время вашего пребывания за границей, моя дорогая. И, как это бывает, у меня есть дело. Точнее, дело для вас, дорогая леди, но удовольствие для меня.

— Продолжайте, — призвала я.

— Скажите мне, мисс Спидвелл, в ваших путешествиях по нашей прекрасной голубой планете, вы когда-нибудь сталкивались с бабочкой Romilly Glasswing?

— Oleria romillia? Конечно, нет. Неуловимая как Rajah Brooke Birdwing и вдвойне ценная. Увы, к сожалению, вымерла. Я видела только один сохранившийся экземпляр в частной коллекции, да и тот в ужасном состоянии.

Виконт поднял руку.

— Не совсем вымерла, как это порой случается.

Мое сердце сильнее забилось в груди, кровь горячо прилила к щекам.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что в природе еще остались экземпляры. Вы знаете происхождение названия?

Я пересказала факты быстро и точно, как школьница на любимом уроке:

— Oleria romillia была названа в честь Евфросинии Ромилли, одной из величайших лепидоптерологов в истории нашей страны. Основала Аурелианское Общество Западного Графства — передовое сообщество охотников на бабочек в Британии, пока не слилось с Королевским Обществом Аурелианских Исследований в 1852 году. Она обнаружила Glasswing на побережье Корнуолла.

— За побережьем Корнуолла, — поправил виконт. — Так получилось, что Ромилли владеют островом Сан-Маддерн, недалеко от маленького портового городка Пенкаррон.

— Приливный остров? Как Мон-Сен-Мишель?

Этот остров был одной из самых знаменитых достопримечательностей Корнуолла. Он поднимался из моря стрелой из серого камня и тянулся высоко вверх. В солнечные дни его заполняли любители пикников, туристы и прочие нежелательные гости.

Виконт покачал головой.

— Не совсем. До Сен-Мишеля можно дойти пешком по дамбе, а Сан-Маддерн находится немного дальше от моря и значительно больше. Там есть обширные сады, деревня, фермы, несколько магазинов, карьер, даже гостиница для случайных путешественников, ищущих уединения и покоя. Это уникальное место со всевозможными легендами и сказками. Ни одна из них не интересует меня ни в малейшей степени, поэтому я не могу их вспомнить. Помню только, что Romilly Glasswings живут на этом острове и больше нигде в мире. И это был отличный год для них! Мне сказали, что Glasswings появились в рекордных количествах и усеивают остров, как мириады цветов.

У меня перехватило дыхание, губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя. Ничто не приводило меня в такое состояние нетерпения, как мысль найти бабочку, которую я никогда раньше не видела в природе. И Glasswings! Самые уникальные из всех бабочек, они путешествовали на крыльях, прозрачных словно туфельки Золушки.

Обычные бабочки получают окраску от крошечных чешуек всех цветов радуги, отражающих тона драгоценных камней. Не случайно последние ассоциируются с самыми великолепными бабочками. Мотыльки и некоторые экземпляры бабочек имеют чешуйки мягких оттенков, но самым захватывающим зрелищем, безусловно, являются бабочки без каких-либо чешуек. Их крылья хрустальны в своей прозрачности, с узором из узких черных жилок, точно свинцовое стекло соборного окна. Кажется невозможным, что они могут летать, но они летают, как осколки стекла, разносимые ветром. Своеобразные крылья делают этих бабочек деликатными и неуловимыми, и Romilly Glasswing был самым деликатным и неуловимым из всех. Самый крупный из Glasswing, взрослый экземпляр Romilly достиг бы среднего размера ладони человека. Если бы тому посчастливилось его поймать! Я жаждала их как мало что в моей жизни, но теперь это было бесполезно.

Я заставила себя улыбнуться и выдавила безучастно:

— Как мило с вашей стороны поделиться информацией. Но я больше не охочусь, мой лорд. Все мои образцы на Мадейре были собраны после их естественной гибели. Я утратила способность вонзать булавку в сердце живого существа. Мои усилия направлены на виварий, который лорд Розморран любезно разрешил мне устроить в поместье.

Виварий — некогда развалины грандиозного, отдельно стоящего парника — стал моим любимым проектом, осуществленным по предложению Стокера. Пока он счастливо возился с кусочками меха, костей и опилками, мне позволялось снабдить восстановленную постройку экзотическими деревьями и личинками ряда особей чешуекрылых. Я заботилась о них, как любящая мать, и вернула к жизни несколько видов, теперь счастливо порхающих в своем украшенном драгоценностями маленьком мире.

— Вы должны знать это лучше всех, — напомнила я Тибериусу. — Ваша светлость был чрезвычайно любезен, прислав мне саженцы грабов для рощи и лунных мотыльков, чтобы лакомиться ими.

Виконт закинул одну длинную ногу на другую, разглаживая складку на брюках.

— Я прекрасно помню. Вы щедро поделились со мной информацией на тему лунных мотыльков. Что вы говорили? Что у них нет ртов, потому что они существуют только для размножения? Не уверен, стоит ли относиться к ним с завистью или жалостью.

Он картинно изогнул бровь, и я одарила его унылым взглядом.

— Точно. И хотя я рада слышать, что Romilly Glasswing не вымерли, должна оставить их другим.

Слова причиняли мне боль. В течение последнего года я обнаружила в себе нежелание продолжать дело своей жизни. Погоня за бабочками придавала моему существованию смысл и удовольствие. И вдруг охотничий азарт иссяк по причинам, которые я не до конца понимала. Мадейра была экспериментом, короткой экспедицией, чтобы проверить изменения в моем характере. Мне не удалось победить мое нежелание убивать. Несколько неадекватных образцов, которые я привезла с собой, делали поездку бессмысленной. Как оправдать дальнейшие экспедиции, если я не могу ожидать лучших результатов, чем достигнутые? Мне было страшно представить, что я больше не смогу путешествовать с сетью в руках по дальним странам и экзотическим землям. Мысль быть навсегда замурованной в Британии — этом частенько сером и грязном острове — была невыносима. Поэтому я не думала об этом. Я отталкивала эту мысль всякий раз, когда та возникала. Но она снова и снова подкрадывалась, когда наш корабль приближался к Англии, возвращая меня к самодовольной маленькой жизни, которую я выстроила. Каждую ночь, когда я засыпала, на краю моего сознания раздавался негромкий требовательный голос, дразня жаждущую приключений душу. Что если это все?

Стокер понял значение слов его светлости раньше, чем я и поспешил объяснить.

— Тибериус не имеет в виду, что ты должна охотиться на них. Он нашел для тебя личинки. Для вивария.

Я подавила жадный стон.

— Это правда?

Его светлость рассмеялся — низкий и хриплый смешок чистого веселья.

— Моя дорогая мисс Спидвелл, как вы меня восхищаете. Я действительно получил разрешение от нынешнего владельца острова Сан-Маддерн, Малкольма Ромилли, отобрать определенное количество личинок для вашей коллекции. Сам он не лепидоптеролог, но является ярым защитником всех видов флоры и фауны, уникальных для его острова. Он считает, что если Glasswing выживет в другом месте, это будет своего рода страховой полис.

Мой разум быстро оценивал возможности.

— Что они едят?

Виконт безразлично пожал плечами.

— Какой-то кустарник, чье название ускользает от меня. Малкольм сказал, что вы можете взять с собой эти растения, чтобы сделать переезд в Лондон наиболее безболезненным для маленьких дьяволов. Я как раз направляюсь на остров Сан-Маддерн. Малкольм устраивает небольшой прием, что-то вроде домашней вечеринки, и пригласил меня. Вполне естественно, что мы должны объединить наши цели. Буду счастлив сопровождать вас до замка.