Стокер подошел к бледной и расстроенной миссис Тренгроуз, осторожно подняв экономку на ноги, обхватив крепкой рукой. Он бросил на нее быстрый оценивающий взгляд и отрицательно покачал головой.

— Уверен, она будет сильной как дождь. Ей лишь нужна чашка крепкого чая, возможно, с каплей бренди, вы не согласны, миссис Тренгроуз?

Домоправительница заговорила, ее голос звучал ровнее, чем я могла представить.

— Благослови вас Бог, сэр. Да. Приношу извинения. Не знаю, что на меня нашло.

Она отошла от Стокера, отряхивая юбки и расправляя плечи.

— Ты расстроена, Тренни, дорогая, — Мертензия взяла руку экономки в свои и неловко похлопала.

Тибериус перевел проницательный взгляд на экономку.

— Г-жа Тренгроуз. Когда в последний раз видели вашего хозяина?

Она остановилась, чтобы подумать.

— Прошлой ночью. Он был обеспокоен и не мог спать, я слышала, как он шел по коридорам.

— Во сколько это было?

Ее брови нахмурились, когда она обдумывала час.

— Полночь, милорд? Половина первого? Боюсь, я не обратила внимания.

Я держала язык за зубами. Я могла бы подсказать Тибериусу когда, основываясь на наблюдениях за миссис Тренгроуз во время обыска в музыкальной комнате, но этот разговор лучше всего вести наедине.

— У него есть камердинер или другой слуга, о котором я не знаю?

— О нет, мой лорд. Он очень самодостаточный джентльмен. Я слежу за его одеждой, но в остальном он сам заботится о себе.

— И никто не заметил, что он пропал до сих пор? — Тон Тибериуса был откровенно недоверчивым.

— Малкольм всегда встает рано, — вставила Мертензия. — У него часто возникают проблемы со сном, и даже после бессонной ночи он не лежит.

— Он не пропустил завтрак?

— У него нет постоянных привычек. Иногда Малкольм возьмет немного холодного мяса и спозаранку идет посмотреть на урожай или в карьер. В другой раз ничего не берет и перекусывает с фермерами-арендаторами. Нет ничего необычного, что он отсутствует утром, но никто в поместье не видел его сегодня.

Тибериус посмотрел на экономку которая кивала, соглашаясь с молодой хозяйкой. Он отпустил ее, и миссис Тренгроуз ушла, двигаясь медленнее, чем обычно.

— Надеюсь, с Тренни все будет в порядке, — посетовала Мертензия. — Где же Малкольм может находиться?

— Ну-ну, — подбодрил ее Каспиан на удивление добрым голосом. — Все будет хорошо. Уверен, дядя Малкольм сейчас в деревне, шутит с местными парнями.

Мертензия фыркнула над идеей, что ее брат общается с местными хулиганами, но, похоже, оценила его усилия вежливости.

— Так что, — продолжал Тибериус, как будто никто не говорил, — повода для тревоги нет. Если у него есть привычка обходить остров, то, несомненно, он просто потерял счет времени и вернется в свое время.

— Но, Тренни, — начала Хелен прерывающимся голосом. Тибериус ласково посмотрел на нее.

— Г-жа Тренгроуз, без сомнения, расстроена после всех разговоров о призраках и пришла к ложному выводу. Остальным из нас не нужно ей следовать. Тем не менее, Стокер и Вероника осмотрят замок в поисках Малкольма. Каспиан, вы можете послать сообщение в деревню и на фермы, чтобы узнать, не был ли он замечен. Мертензия может опросить персонал. Я буду в библиотеке, если кто-нибудь обнаружит его. Уверен, все это буря в стакане воды, и он появится к вечеру. Не помню, чтобы Малкольм добровольно пропустил ужин, — закончил он.

Как доказательство авторитетных манер виконта, никто не спорил. Оба Ромилли просто кивнули на прощание, и отправились выполнять распоряжения, оставив блюда с едой. Я видела, как Стокер с тоской поглядывал на макаронную запеканку с сыром, потом мужественно отвернулся.

— Боже мой, вы были настоящим Цезарем, — восхитилась я Тибериусом, когда остальные ушли.

— Считаю, что править твердой рукой — лучшая стратегия во всех ситуациях, — с многозначительным взглядом намекнул он. Я вздохнула. Уязвимый, доверчивый человек предыдущего вечера исчез. Тибериус снова надел маску и вернул свой обычай говорить отвратительные вещи.

— Я видела миссис Тренгроуз прошлой ночью, — сказала я. — В музыкальной комнате, незадолго до того, как пришла в вашу спальню. Если она была последней, кто видел его, то, скорее всего, в это время.

— Значит, без четверти час, — заключил Тибериус.

— Что-то около того. И теперь он пропал.

— Не могу винить его, — вставил Стокер. — Он должен быть в ужасе от того, чем обернулся его план.

— Его план? — переспросила я.

— Да, план смутить своих друзей и весь этот идиотский фарс с домашней вечеринкой.

Тибериус внимательно посмотрел на него.

— Объясни.

Стокер сложил руки на груди и облокотился о каминную полку. Он выглядел расслабленным и одновременно смертельным, как лев во время полуденного отдыха.

— Ромилли пригласил многих из вас сюда, чтобы расследовать смерть Розамунды.

— Исчезновение, — быстро поправил Тибериус.

Стокер махнул рукой.

— Или то, или другое. И то, и другое. В любом случае, Ромилли собрал всех вместе и расставил цветы на столе. Организовал сеанс. Он хотел, чтобы вы говорили о ней, всколыхнули воспоминания о том, какой она была. Как все было, когда она была жива. С какой целью?

— Чтобы расследовать ее смерть, — терпеливо произнесла я. — Он был совершенно ясен в этом вопросе.

Стокер медленно покачал головой.

— Малкольм представил доказательства того, что Розамунда никогда не покидала остров живой. Что если у него есть другие доказательства, которыми он не поделился? Доказательства о причастности к этому одного из его гостей?

Тибериус не отрицал. Он стряхнул с отворота невидимый кусочек ворса.

— Как интересно, — мягко поощрил он. — Продолжай.

— Отлично. Что если Малкольм намеревается заманить ее убийцу на остров, чтобы отомстить?

— У тебя нет доказательств, — разумно заметил Тибериус.

— Нет, но это рабочая гипотеза, которая подходит к обстоятельствам.

— Согласен, не так сложно организовать потухшие свечи с помощью подрезанных фитилей или какой-то подобной уловки, но что насчет музыки? — потребовал Тибериус. — Малкольм не мог этого сделать. Он был с нами.

Стокер быстро объяснил про скрытый проход между музыкальной комнатой и библиотекой.

— Любой мог бы с этим справиться с помощью скрытой музыкальной шкатулки или небольшого часового механизма, который мы пока не обнаружили. Но, учитывая все обстоятельства, не думаю, что это сделал Малкольм, — медленно сказал Стокер. — Выражение его лица было искренним. Я думаю, что музыка была предупреждением для него, чтобы он остановился.

— Предупреждение? — Я резко вздохнула. — От убийцы!

— Именно, — согласился Стокер. — Предположим, Малкольм считает, что один из вас виновен в исчезновении его невесты. Приглашает сюда, чтобы докопаться до сути вещей, роняет несколько наводящих замечаний, планирует пару небольших сюрпризов, таких как цветы, чтобы все были в восторге. Тот, кто искренне любил Розамунду и невиновен, расстроится. Но только виновный примет меры.

— Поменяться ролями, — я следовала за нитью его идеи. — Заставить Малкольма думать, что призрак был действительно вызван.

— Это самое нелепое, самое абсурдное… — начал Тибериус.

Стокер поднял руку, чтобы заставить его замолчать.

— Я не говорю, что это логично. Но что если некто, ответственный за смерть Розамунды, поддался на манипуляции Малкольма? Этого могло оказаться достаточно, чтобы подтолкнуть виновного к действиям. Свечи задувают, музыка Розамунды плывет по коридору. Что остается думать Малкольму? Он будет сломлен горем и недоумением и не сможет продолжать свою маленькую игру.

Тибериус сомневался.

— Я мог бы найти дюжину дыр в этой теории, не обременяя себя воображением.

— Так и сделай. А потом придумай свою собственную теорию. Я буду счастлив послушать, — сказал ему желчно Стокер.

Выражение лица Тибериуса было вдумчивым.

— Даже если то, что ты говоришь, правда…