Хоть все и закончилось благополучно, и все старались поскорее забыть случившееся, какая-то скованность в общении между отцом и сыном все же осталась.
– Может выпьешь со мной пива, – предложил неожиданно Берг старший. Марк, выбравший первую попавшую книгу, чтобы поскорее ускользнуть от холодных глаз отца, даже уронил ее.
– ты хочешь выпить? Со мной?
– Да. Если не хочешь – не надо. Чего ради пялиться на ночь глядя в писанину какого-нибудь особо чувствительного и сентиментального нытика, не лучше ли употребить нам кровь земли? – мурлыкающе продекламировал отец, взбалтывая содержимое в бутылке спокойными, круговыми движениями руки.
– Пожалуй, ты прав. Удивительно только, что ты пиво, а не вино или шампанское называешь кровью земли, – ответил ему Марк, садясь напротив Александра Берга и откупоривая взятую из ведра со льдом холодную и запотевшую бутылку с пивом.
– Для меня кровью земли является все то, что можно пить, и то, что туманит рассудок.
– Смелое заявление, – растягивая слова проговорил Марк. Пиво оказалось очень вкусным и освежало голову, так что он чуть залпом не выпил всю бутылку, – Макс уехал?
– Да, заказал такси и упорхнул. А если бы чуток повременил, мог бы с нами выпить
– Еще его не хватало. Ты бы еще нашей старушке предложил, и получилась бы просто совершенная семейная идиллия.
Отец издал короткий смешок, а затем громко икнул.
– А что, неплохая идея! Вместо семейного ужина сбор в библиотеке. Старушка будет в восторге!
Марк с интересом подметил про себя, что разговор его вовсе не утруждает. Кроме того, от выпитого спиртного по всему телу начинал разливаться приятный, теплый хмель. Первую опустошенную бутылку он поставил на стоявший между ним и отцом стол, сразу же открыл вторую и отхлебнул из нее, затем достал из кармана пачку сигарет и вытащив одну зубами, прикурил. Маленькие барашки молочного дыма взмыли под потолок.
– Дай мне тоже. —попросил отец. Марк протянул ему сигарету, и сам прикурил. Отец с наслаждением затянулся.—Вы с Максом, кажется, повздорили немного.
– Да. Откуда ты знаешь?
– Ну вы отнюдь не шепотом говорили. Я так понимаю, Анна хочет встретиться с тобой?
– Да, – Марк аж пивом подавился от неожиданного отцовского вопроса, – у тебя отличный слух.
– Не сердись. Лучше ответь мне, почему ты отказался с ней увидеться?
– Зачем нам это? Мне это не нужно. Ей кстати тоже. Люди почему-то воображают, что перед смертью обязательно надо просить прощения за любые обиды, про которые обиженные давно забыли.
– Ты можешь пытаться обманывать себя, но не делай попыток обмануть меня. Уж ты точно ничего не забыл. И не говори, что ты не допускал мыслей о возможности хотя бы вновь увидеть ее. – отец докурил сигарету и потушил окурок о лежавший в ведре лед. Марк мертвым взглядом наблюдал за ним сквозь плотный кумар. Его сигарета почти одиноко тлела, забытая между пальцами. – прежде чем ты обложишь меня матами, позволь рассказать тебе одну историю, которая приключилась со мной еще в молодости.
Марк безмолвно и с интересом смотрел на отца. Тот, не дождавшись его ответа, продолжил говорить.
– Случилось это в тысяча девятьсот девяносто втором, в Париже. Мне было двадцать два, молодость бушевала во мне всеми штормами мира, я был энергичен, силен, амбициозен, уверенности моей позавидовали бы многие, – Александр Александрович сделал несколько глотков из бутылки, пополоскал пивом горло, проглотил, затем не торопясь продолжил, – но главное, я был свободен почти от всего: я был независим от вредных привычек – я даже не курил тогда, у меня не было обязательств перед семьей, потому как семьи то к тому времени еще не было, мне был неведом страх неудач. Я сказал: почти от всего. Моей единственной страстью тогда были деньги. Оглядываясь назад, я вижу, что слишком сильная энергия и уверенность, свойственная многим молодым людям надела мне розовые очки, и тщательно следила, чтобы я до определенного момента не снимал их. Да и осуждать себя я за это не берусь, разве можно судить голодного человека за хороший аппетит? Видя, какие нужды терпят мои родители, мирясь с этими нуждами сам, я с детства мечтал о не просто обеспеченной, а поистине царской жизни. В голове своей я многие годы строил планы по преодолению препятствий на пути к богатству.
Так что, когда мне было двадцать два, я с большими надеждами прибыл в Париж, и не случайно; в этом прекрасном городе жил и работал один довольно успешный предприниматель, занимающийся рекламой и продвижением многих престижных брендов различной продукции по всем пяти континентам, от знаменитых на весь мир сортов французских вин, до изысканных духов, от модных и современных нарядов, до чертовых круассанов. Надо заметить, что тот предприниматель поступил очень умно, когда выбрал местом своей деятельности Париж. Этот город, в некотором смысле, – мозг мира. Многие мировые бренды родились именно там. Так вот, этому предпринимателю рекомендовали меня, как надежного помощника и перспективного сотрудника, так что он согласился стажировать и консультировать меня. Так что жизнь, соответствующая моим давним мечтам, замаячила на горизонте манящими красками. Я со всей страстью, снедаемый давно рвущимся наружу азартом, окунулся в новую жизнь, не боясь ничего, уничтожая одно за другим, все препятствия.
Я не стану утомлять тебя долгими рассказами о всех моих приключениях, они довольно однообразны, и все одинаково скучны. Но Вот об одном «приключении» я расскажу с удовольствием. – произнося последние слова, отец с каким-то мечтательным выражением на лице стал неспешно пробегать глазами по полкам с книгами. – Примерно через год, после знакомства с тем дельцом мы очень успешно представили новую карту вин одного знаменитой винодельни и заработали неплохие проценты с продаж, я, разумеется, получил раза в три меньше своего коллеги, оно и понятно, все-таки он был сердцем, качавшим вино по артериям всего мира. Все же сумма, которая мне досталась, показалась бы среднеобеспеченному человеку просто фантастической. При размеренной жизни на такую сумму можно было не напрягаясь прожить несколько лет. Я решил обмыть свой успех, а так как мой коллега в жизни вне бизнеса оказался полнейшим профаном, а прочих знакомых , кроме моих коллег у меня не было, мне пришлось справляться с этим без компании. Поэтому я выбрал тихий, дешевенький бар, недалеко от нашей рекламной фирмы, с заманчивым названием, что в переводе звучит как "Мираж". Зайдя, я уселся с угла барной стойки. Обслуживать меня подошла совсем еще молоденькая девушка в джинсах и блузе с разрезом. Она сразу захватила мое внимание. Готов поклясться, что уже тогда я влюбился в нее. Никогда не понимал, почему так произошло, почему мы ходим среди тысяч людей ежедневно, видим миллионы лиц за свою жизнь, общаемся с бесчисленным количеством разнообразных личностей, но притягивают нас лишь единицы из них. Она была обыкновенной наружности, у нее были большие, даже немного глупые карие глаза, – неожиданно отец встал, и взяв из пачки сигарету, быстрыми шагами подошел к окну. Однако он не закурил, а лишь стал всматриваться прищуренными глазами в пейзаж за окном.– длинные, черные волосы, пушистые ресницы. Хах, да, еще у нее было много родинок по всему телу, и роста она была совсем невысокого. Меня больше всего зацепили ее улыбка, ее манера движений.
В тот вечер я до закрытия бара беседовал с ней, а потом вызвал ей такси и доехал с ней до ее квартиры. Уже тогда я был без ума от нее, и она кажется от меня тоже. Мы начали видеться каждый вечер, и вскоре начали встречаться. Она стала моей второй страстью. С ней во мне исчезала жажда наживы, тяга к обогащению. Ее натуре было чуждо все это, ее романтичность и наивность обязывали ее любить простую среднеобеспеченную жизнь, так что она с трудом переносила время, когда я вместе с коллегами проворачивал какой-нибудь проект. Надо признаться, что тогда я и вправду становился невыносим: во мне пропадала всякая нежность, общительность. На это время я становился максимально сконцентрированным, отрешенным от всего земного, от всего, что было так необходимо ей, что было в ней самой. Вот так, совершенно незаметно, одна страсть, стала не уживаться с другой, а мне они были необходимы обе. Постепенно проекты появлялись чаще, времени на претворение их в жизнь уходило все больше, так что накал между мной и моей девушкой постепенно рос. Нужно было выбирать: продолжить занятие, которым я желал заниматься всю свою жизнь, которое казалось теперь далеко не таким желанным, как раньше, или жизнь с любимым человеком. – отец наконец прикурил и крепко затянулся. Марк смотрел на него теперь затаив дыхание. Выдохнув дым, отец продолжил, – однажды мы с ней крепко повздорили. Она плакала, утверждая, что жить без меня не сможет, но и со мной тоже, если я продолжу такую жизнь. Я пообещал ей, что подумаю и скажу ей о своем решении на следующее утро. Я долго думал той ночью, и наконец осознал, что частично свою первую мечту я исполнил, и теперь самое время бороться за мечту вторую, дабы не упустить ее. Я знал, что не пожалею о своей мечте никогда. Я и не пожалел. – отец надолго замолчал, продолжая курить.
