И вот Дарья, оставив успокоенного Марка отдыхать, приступила к чтению произведения, написанного ее отцом, который находился в момент написания на грани смерти.
Сначала она остановилась над причудливым названием книги: «Я всегда буду с тобой»:
– Гм, многообещающее название,– подумала Даша.
Однако вспомнив об ограничении во времени, она быстро перелистнула титульный лист и углубилась в первую главу…
Глава1
Будильник премерзко запищал, указывая на то, что уже 07:00, и пора подниматься с постели, но Марк не спешил его выключать. На его заспанном лице не появились мучительные гримасы. Он лишь открыл глаза, и тупо уставился на дребезжащий черный предмет, взывающий к нему сейчас с такой настойчивостью. Наконец он взял телефон, и провел большим пальцем по экрану.
А дальше пошли все процедуры, которые Марк совершал каждое утро: умывался, чистил зубы, выпивал стакан воды, брился, принимал душ, пил кофе. При этом лицо его сохраняло все то же каменное выражение. Глядя со стороны можно было подумать, что человек с таким лицом просто не выспался, или же он недоволен, что сегодня понедельник, и рабочая неделя только начинается. Однако такие проблемы Марка не терзали, и подобные выводы являлись бы ложными.
На работу он пришел за десять минут до начала смены, весь чистый, опрятный, с уложенными назад волосами, одетый по классике в дорогой костюм черного цвета. День выдался напряженным, и работы было навалом; вереницами приходили консультанты, инженеры с проектами, геодезисты с замерами, секретарша с папками и отчетами сновала из кабинета в коридор и обратно. В ходе этих измерений и наблюдений всем стало ясно, что запланированное компанией строительство не вписывается в сроки.Так что как всегда предприимчивый Марк, окончательно смирившись с суровой действительностью, сказал, обращаясь к своей секретарше Лизоньке – совсем еще юной, худенькой девушке, у которой почти не было груди, но зато были большие добрые глаза:
– Слушай Лиза, я к Дрозду, пойду докладывать о задержках в нашем интеллектуальном развитии, так что этих клоунов в кабинет не запускай.
– Хорошо Марк Александрович, – Лизонька даже привстала со своего кресла, снедаемая уважением и легким страхом перед своим умным, сильным и в меру галантным и учтивым, только слегка угрюмым начальником. А Марк пошел к своему шефу и повел с ним куда более интересный "диалог", нежели с Лизонькой.
– Борис Сергеевич, мы тут по графикам немного проваливаемся, – Марк выдержал небольшую паузу, – Надо срочно принять меры, иначе совсем беда, такими темпами только к следующему апрелю закончим.
Борис Сергеевич снял очки и аккуратно сложив их, еще более аккуратно убрал их в кожаный коричневый футляр. Ему-то положение дел было известно лучше кого-либо. Знал он также, что не виноваты в этом простые трудяги вроде инженеров, геодезистов или даже начальства, вроде них с Бергом. Просто люди, чьи карманы заметно опустели из-за этого масштабного строительства, хотят видеть, на что пошли их денежки, и что пистон они вставят конкретно ему. На параллельном проекте-освоении нефтяных месторождений предприятия, в котором он тоже принимал участие, они не успевали произвести цементометрию, и тампонажный раствор не был еще залит в затрубное пространство, так что ему там тоже изрядно промывали мозг.
Борис Сергеевич поднял усталые, почти молящие глаза на Марка, но, как и следовало ожидать, во взгляде последнего не было и капли сочувствия. Там в принципе ничего не было, кроме какой то липкой грусти. Долгое молчание воцарилось в кабинете. Дроздов смотрел на Марка с надеждой, вдруг он что-нибудь предложит, но последний может и сохранял вид, что он заинтересован разговором, на деле же внимания ему уделял не больше, чем доктор Стравинский бредням поэта Бездомного о Воланде и черном коте, в «Мастере и Маргарите», то есть, исключительно в рамках приличия.
В шесть вечера он уже катил на мотоцикле домой, оставив бедного Бориса Сергеевича объяснять денежным мешкам, почему им придется ждать отдачи от их вложений еще несколько месяцев. В коридоре его ждала Мария, по странному, нелепому стечению обстоятельств называемая его девушкой. Дело в том, что родители всеми обожаемого Марка забеспокоились будущим своего сына, вот он и завел отношения с давно и безответно любящей его девушкой. Однако , чего и следовало бы ожидать, из этого шага получилась какая-то карикатурно прорисованная пародия на отношения. Мария долго мирилась с этим, но больше терпеть уже не могла:
– Так мы сегодня идем?
– Куда?
– В кино
– Зачем?
–Ты издеваешься?
– Почему? – Марка как-будто переклинило отвечать вопросами на вопросы.
– Твою мать, Марк. Я устала, – она всхлипнула. Только теперь Марк заметил, что она красива. Да, у нее было приятное лицо, добрый взгляд , и, карие глаза, совсем как у Анны.
– Ну Марк, пожалуйста, давай сходим куда-нибудь, не хочешь в кино, пошли тогда в клуб, можем выпить. Можем и не ходить, просто вместе провести вечер в квартире. Ты хотя бы поговори со мной. Ты делаешь мне больно.
– Что с тобой?
– Да я этот вопрос тебе задать хочу. Мы с тобой в отношениях, но ведешь ты себя так, будто мы с тобой не более чем просто знакомые. Скажешь, что это не так? Да мы вместе уже больше полугода, а ты меня даже трахать не хочешь. Тот единственный раз четыре месяца назад не считается, ты тогда пьяный в дым был.Что с тобой Марк? Почему ты такой…
– Какой? – почти с интересом в голосе спросил Марк
– Злой
–Какой есть.Не нравится?—Ну извини. Не удовлетворяю твоих потребностей?—Ну что-ж, найди того, кто будет удовлетворять
– Я…– Мария аж на хрип сорвалась, – Лучше бы я тебя ненавидела.– она резко развернулась и пошла по направлению к лифту. Марк провожал ее ядовитым взглядом.
– Действительно, так было бы намного лучше. Я и сам себя ненавижу, – он круто развернулся в полуоборот и, отперев входную дверь, вошел в квартиру.
Не успел он разуться, как зазвонил телефон. Он почти сразу и остервенело схватил телефон и принял звонок. В трубке раздался знакомый мамин голос. Она просит приехать вечером на семейный ужин, ведь они уже давно не виделись и уже очень давно не проводили время всей семьей. Ну что ему ей ответить? Марк непозволительно надолго задумался. Ну сидеть в кругу семьи и изображать радость встречи- перспектива далеко не из приятных, но это все же лучше, нежели остаться одному в квартире, наедине со своими мыслями, только не сегодня, только не сейчас; конечно он приедет. А как мама рада этому. Но во сколько? Да прямо сейчас он и выедет, через пол часа он уже будет на месте. Ну вот и отлично- говорит мама. Марк медленно, скользя по стенке спиной, осел на пол; стало как то резко невыносимо противно от всего. Как он устал –от чего? Да он и сам не знает от чего. Все стало более чем непонятно. Проблемы вертелись у него в голове мириадами огненных искр, которые одна за другой выгорали до предела допустимой нормы, но едва потухнув, вспыхивали вновь. Кошмарное отставание по графикам на работе, несчастная мать, которая вступив в преклонный возраст, и будучи недовольной своей жизнью, потраченной на развитие карьеры, пытающаяся связать воедино давно развалившуюся семью, требующая ответных чувств Мария-все это было конечно неприятно, но особо ощутимого неудобства Марку не доставляло. Он давно привык к подобного рода неприятностям, так что они вызывали дискомфорта не больше, чем куча пищащих комаров. Он, даже не замечая сам того, ожидал таких проблем, чтобы погрузиться в их решение, ибо если таковые отсутствовали, самая большая проблема сразу же давала о себе знать, отвратительной, высасывающей всю душу меланхолией. И уж Марку известно было, что эту проблему никак не решить, никогда, ибо то, что уже произошло, изменить нельзя. Так что он просто избегал мыслей о роковом моменте своей жизни, заменяя их другими –о псевдопроблемах.
Солнце уже практически закончило свое ежедневное путешествие, когда Марк сидел за семейным ужином, в котором принимал участие еще и друг Марка, Макс. Хоть было удивительно Марку видеть на семейном ужине своего друга, но все же он был рад его присутствию, и на это были причины: сторонний человек в этом жалком подобии семьи не давал слишком сварливым родителям Марка разругаться прямо на ужине. Да и с Ахмедом Марк чувствовал себя все же более спокойней, чем наедине с несчастными родителями, потерявшими душевный покой, еще до создания семьи.
