Дело в том, что Марк был приемным сыном у богатой и перспективной четы Бергов. Кем были биологические мать и отец Марка не знает никто, кроме них самих, хоть последние вряд ли вспоминали хотя бы иногда, что у них когда-то был ребенок. Почти младенцем его изъяли у попрошаек-цыган -завсегдатаев любого большого города, через которых открылся целый картель старателей данной деятельности. Когда стали известны все детали расследования, в шоке были даже матерые следователи, повидавшие за время своей службы немало изощренных мерзостей. И практически никто никогда не задается вопросом, почему дети все время спят? Оказывается, тот, кто держит тех самых просящих милостыню на этой своеобразной должности, находит для них младенцев или годовалых детей, выкупая их у алкоголиков и наркоманов, отбросов общества, на которых властям наплевать. А чтобы дети не плакали, жалуясь на холод и голод, и не раздражали тем самым сердобольных клиентов, их накачивают водкой, а еще чаще необходимой дозой героина, вызывая этим их скорую смерть. Так было и с Марком, и его тоже ждала смерть, если бы картель не раскрыли. После долгой реабилитации ребенок немного окреп, но все же остался болезненным. И тут его решила усыновить супружеская пара-и муж и жена, вместе осваивающие семейный бизнес-которые в виду постоянных ссор неведомо почему решили, что ребенок их сблизит и вызовет у них чувства друг к другу, которых у них изначально не было.

– Это просто немыслимо, – отец нервно забегал глазами по лицам сидящих за столом остальных трех человек. – Мы с нашей старушкой купили значит эту площадь в две тысячи квадратных метров, ну думаем, откроем хороший фитнес-клуб.Уже и  отделку почти закончили, думал уже оборудование закупать, бар спортивных коктейлей открыть. И тут на тебе, правительство вводит карантин из-за этой инфекции, чтоб ее. Это влечет за собой убытки, хорошие убытки. Ведь сейчас нашими услугами не пользуется ни один человек. Начнут лишь через два дня.

– Как не крути, а это необходимо дядь Сань, – медленно проговорил Макс, он и сам терпел убытки от той же злополучной эпидемии, но в любой ситуации он сохранял самообладание и не делал поспешных выводов, – Если пустить ситуацию на самотек, получится как в Италии или Испании. Нам нельзя совершать их ошибок.

– Вот что ты жалуешься? – ядовитым голосом поддела дядю Саню мать Марка, – Вон, Бондарев мало того, что закрывает каждую вторую свою пиццерию в каждом городе, так еще и убытки в полтора миллиона каждый день терпит. Так что тебе еще повезло, радуйся старый.

– Да. От счастья сейчас запою фальцетом.

– Не надо, пожалей наши уши, – сварливая женщина уже вошла во вкус, – если жаловаться не будешь, то и этого с тебя достаточно.

Марку уже порядком надоело слушать знакомые препирания. Он начал жалеть, что согласился приехать. Взяв наполовину полный бокал дорогого красного вина, он встал из за стола, и вышел на большой балкон, сплошь уставленный горшками с геранями, лилиями, фикусами, китайской розой, и прочими ярчайшими представителями флоры. С балкона открывался красивый вид на город, купающийся в последних лучах спешащего скрыться солнца. Когда его семья только переехала в этот дом, он часто и подолгу сидел на этом балконе, читая книгу, если позволяло солнце, или слушая музыку через телефон с наушниками. Сейчас ему двадцать шесть, но ощущал он себя глубоким стариком, разочаровавшимся в прожитой жизни, с сварливым характером. Только разница была в том, что обычно сварливые старики, от горя вскоре умирают, так что таким способом они обретают покой. Он же телом оставался молодым и здоровым, так что таким халтурным способом покой ему не обрести. Такие рассуждения пугали Марка, и он обычно старался избегать их, но сегодня ему было слишком паршиво, чтобы он пытался бежать от реальности. Сам того не замечая, он окидывал великолепный город в вечерних тонах взглядом, полным ненависти. Он достал сигарету, прикурил, и глубоко затянувшись, с наслаждением выпустил изо рта густые, голубоватые кольца сладковатого дыма, и почесав всей ладонью щетинистую щеку, затянулся еще раз. Справа от него резко появился Ахмед, тяжело оперся локтями на мраморные перила, и заглянул в лицо Марку. Последний от неожиданности вздрогнул, но быстро придя в себя, пустил густую струю дыма в крупное, бородатое лицо своего друга.

– В чем смысл жизни? – спрашивает Марка Макс, совершенно не интересуясь, какой ответ он получит.

– Это зависит от человека, – отвечает безучастным голосом Марк, —вон, у моих стариков вся жизнь заточена под зарабатывание денег, хотя, сдается мне, что дело тут даже не в деньгах.

– А в чем же?

– Да они вместе с прочими богатеями в вечной борьбе, цель которой, окунуть  своего конкурента в обратную сторону финансового благополучия.

– Вот как?

– Да

– А для тебя, что для тебя смысл?

Марк ответил не сразу .Еще раз почесал бороду, затем отпил немного вина, смачно сплюнул вниз, на узорчатую плитку во дворике, и только потом ответил:

– Есть, пить вино, курить, ну и спать конечно, куда ж без этого.

– Я вообще то серьезно хочу с тобой поговорить,– приподнятое настроение у бородача резко куда-то улетучилось, – мне нужно кое-что с тобой обмозговать.

– Говори.

– Обещай, что выслушаешь, и не будешь делать поспешных выводов…

– Вообще-то, первое практически во всех случаях исключает второе.

– Я серьезно. Марк, для меня важно, чтобы ты отнесся ответственно, к тому, что я сейчас скажу.

– Ладно, обещаю. Выкладывай уже, что у тебя там.

Макс ответил не сразу, при этом сразу как-то весь напрягся.

– Я знаю, что у вас с Анной все не очень хорошо закончилось…

Марк еще раз вздрогнул, на этот раз так сильно, что Макс хоть и не смотрел на него, но все же заметил это. Но перебивать своего друга Марк, вопреки ожиданиям последнего не стал.

– так вот, – не хотя продолжал Макс, – мы с тобой об этом никогда и не говорили, да и что там обсуждать, и так все ясно.

– Что ты там переливаешь из пустого в порожнее, – Марк абсолютно потерял свойственную ему пассивность и спокойствие; он с ужасом про себя подметил, что у него участилось дыхание, вспотели ладони, а лицо начало заливаться краской: « К чему это он?» – подумал про себя Марк.

– Ладно, скажу прямо – она хочет с тобой увидится

– Кто? Кто хочет со мной увидится?

– Анна, кто ж еще. Ты меня вообще слушал?

– Чего она хочет?

– Я же сказал уже

– Ну а кроме?

– Я не знаю. Послушай Марк, – Макс подбирал наиболее подходящие в этой ситуации слова, – мне кажется, вам это обоим необходимо…

– Да ты что, – Марк очень громко глотнул, пытаясь освободиться от подкатившего к горлу теплого кома, – а-а-а мне кажется, что нет.

– Я понимаю тебя Марк, тебе не хочется вспоминать все это…

– Нет. Ни хрена ты не понимаешь,– Марк выдержал эффектную паузу, обдумывая, что еще добавить, – да, ни хрена ты не понимаешь, иначе ты бы не начал всего этого разговора. И она тоже ни хрена не понимает, иначе бы не стала бы передавать всю эту ересь мне через тебя. Оба вы ни черта не понимаете.

– Марк…

– Все! Хватит!

Они еще с минуту смотрели друг другу в глаза колючими взглядами: у одного глаза были злобные, но живые, в них было много человеческого. У другого во взгляде было много красоты, но красоты мертвой. Сам цвет глаз-голубой,почти синий, веял чем-то ледяным, какой-то тихой болью.

Неожиданно Макс произнес:

– Она умирает.

– Какая печаль,—тут Марк резко осознал значение этих слов,– то есть, как так умирает?

–У нее серьезные проблемы со здоровьем. Она не стала распространяться особо по этому поводу. Врачи говорят, ей недолго осталось.

Глаза Марка резко превратились, из кристаллически-синих в мутно-голубые, почти молочные. Он тяжело облокотился на перила, и стал разглядывать ничего не замечающим взглядом коричневую стену дома. Подбородок у него едва заметно запрыгал, а губы искривились в дугу и задрожали.

– Я прошу тебя, – тихо произнес Макс, – она любит тебя