Сергей Несторович представил и хмуро поинтересовался.

– Знаете, что я не могу понять? Вам то что с этого? Сильно сомневаюсь, что вы Николай Викторович все это мне сообщаете лишь по доброте душевной! Филантропом вы никогда не были, а без личной заинтересованности вы, простите, даже в туалет не ходите…

– Ой-ёй! Как же вы не правы Сергей Несторович! Добротой душевной пронизано каждое мое слово. И я искренне желаю вам заполучить все это немалое состояние, как говорится – скорее и лично в руки. И знаете почему? – Голос говорящего резко поменял интонацию. Из телефонной трубки повеяло холодом и более нескрываемой злобой. – Потому что ваш многоуважаемый папа – Нестор Петрович Рубинштейн в своё время задолжал мне весьма круглую сумму. Если быть точным – сто миллионов долларов! Огромная сумма даже по нынешним временам. Взял в долг, под расписку, сулил неплохие проценты и клялся, что быстро отдаст! И знаете, что он сделал?

– Что?

– Он решил мне его не отдавать, а если быть совсем точным – он попросту украл у меня сто миллионов!

    Сначала обманным путём скрывался в Канатчиковой даче ( Народное название Психиатрической клинической больницы № 1 имени Н. А. Алексеева ). Думал я такой дурак и не прознаю об этом. ( Тут Николай Викторович явно выгораживает себя, ибо прознал он о том что Нестор Петрович скрывается в психиатрической клинике лишь после того, как тот из неё сбежал)

    По слухам, слыл на этих самых «Дачах»  любимым пациентом местной профессуры – весьма умело имитировал шизофрению, играл так, что любой лауреат премии Оскар обзаведутся.

    Тамошние врачи после его побега сказывали, что имитировал Нестор шизофрению свою с душой, с упоением, с бессвязного бормотания резко переходил к молчаливой нирване, из которой мог в мгновение ока разогнаться до скорости тепловоза, врезаться в стену и упасть на пол, катаясь и пуская изо рта пену в припадке, да так, что хрена лысого поймёшь, что придуривается. А они, неучи и не понимали этого! Буйным он не был, на людей с оскалом не кидался, поэтому спустя какое-то время стал иметь поблажки в режиме, а  спустя год и вовсе сбежал из больницы. Мои люди пытались отследить его маршрут, но тщетно! То ли ему кто-то помогал, то ли сам так умело укрылся, в общем потеряли мы его. Последнее, что удалось отследить, это то, что следы его оборвались где-то на Ангаре…

– Какая захватывающая история, прям триллер какой-то. И что же вы теперь хотите, почему в психушке его не взяли, коли вы говорите, что знали о том что отец там лежит? – Естественно, Сергей Несторович раскусил промах  Николая Викторовича с больницей и не преминул тут же намекнуть собеседнику об этом. – А теперь прошло уже более двадцати лет! И одному Богу ведомо, жив отец или нет, но даже не это неважно. Важно то, что он ни под каким предлогом ни отдаст ни мне, ни брату, ни копейки из этого наследства! И вы это прекрасно знаете Николай Викторович! Повторю – ни копейки!

– Вы меня недопоняли. Мне все равно, что там важно, а что нет, я хочу обратно свои сто миллионов плюс причитающиеся за эти самые двадцать с лишним лет проценты! Вы ведь не против? Отдав эти деньги у вас ещё много останется! Очень много! Можете даже не продавать особняк и ездить каждый год туда отдыхать! Природа в Швеции просто сказочная скажу я вам, воздух – чистейший, а рыбалка! Форель сама на приманку набрасывается… Войдёте во вкус, может так сдастся вообще туда переедите. Почему нет, пойдёте по стопам своей любимой мачехи так сказать.

– Далась мне рыбалка ваша.... – В голосе Сергея Несторовича появился металл. – Язвите, да? А вам не кажется  Николай Викторович, что вы пытаетесь делить шкуру неубитого медведя? Как я понял с ваших слов, все наследство досталось единолично моему отцу, но, опять же, с ваших слов я понял что двадцать лет назад он бесследно исчез, и вашим людям так и не удалось его разыскать.

– Именно так!

– Так как же найти его сейчас?

– Без понятия! Но, теперь это ваша проблема дорогой мой Сергей Несторович! Ваша!

– Моя?

– Именно ваша! А ещё у меня есть бумага, согласно которой все долги вашего отца – Нестора Петровича Рубинштейна, после его смерти, или пропажи –  переходят к вам дорогой вы мой человек! Вы меня понимаете? Я молчал об этом все эти годы исходя лишь из искренней любви к вам Сергей Несторович. Но ввиду вскрывшихся обстоятельств и появившихся активов, приходится об этом говорить. Я дал вам все необходимые данные и в ваших же интересах скорее найти своего блудного отче! В противном случае мне придётся придать огласке эту бумагу и я очень сомневаюсь что суд в этом случае примет вашу сторону! Мы ведь поняли друг друга?

   В трубке повисло тяжёлое молчание.

– Сергей Несторович, ау! Не оставляйте меня в тишине и неведении, мне страшно!

– Поняли…

– Поняли? Великолепно! И не затягивайте с решением этого дела Сергей Несторович! Это ведь в ваших интересах. Вы можете не только закрыть столь неприятный для нас обоих долг, но и многократно увеличить своё состояние! Вы меня понимаете?

– Понимаю....

– Вот и замечательно! Тогда не смею вас более отвлекать от важных дел Сергей Несторович! Смею откланяться, но, с нетерпением жду хороших вестей.... Пока, пока!

  Повесив трубку, Сергей с шумом выдохнул воздух и сжав виски ладонями, в сердцах заорал на весь кабинет.

– Черт бы тебя побрал мерзкий старикан!

  На шум, в кабинет заглянула секретарша, но завидев босса в крайней степени раздражения и даже злобы, тактично решила ретироваться от греха подальше.

   Просидев в таком состоянии несколько минут, Сергей Несторович с трудом уняв раздирающий его на части гнев, протянул руку к лежащему перед ним сотовому и набрал брата.

– Алле!

– Занят?

– Обедаю!

– Приятного! Доешь и несись пулей ко мне…

– В смысле? Серёг, ты забыл?

– Ничего я не забыл! – В голосе Сергея Несторовича прорезался металл. – Доешь, и пулей ко мне!

– Да что случилось то?

– Очень плохое случилось! Жду! – Нажав отбой, Сергей Несторович бессильно откинулся в кресле и уставился в потолок. – Практически пол миллиарда на ровном месте. Легкие, но, такие тяжёлые деньги....  чтоб их!

                   «Возраст не важен»

– Тетерев просто восхитительно божественен! Слов таких нет, что бы описать всю его прелестность! Это он в глине так пропёкся? Мягчайший! – Марфа Ильинична бережно вытерла пальцы тряпичной салфеткой аккуратно вырезанной из вафельного полотенца и воззрилась на именинника. – Колитесь Порфирий Александрович в чем ваш великий секрет? Ну право, невозможно так вкуснотеёшно готовить! Это ведь чудо прям какое-то!

– Агась! Поддерживаю! И самогонка весьма недурственная! Аки нектар пьётся! – Жан Яковлевич довольно хрюкнув, прикончил румяное бедро и потянулся к разделанным и любовно разложенным на большом блюде куропаткам. – А нужен ли вам этот секрет Марфа Ильинична? Ведь ежели  мы будем ведать все тайны да секреты, волшебство в миг исчезнет!

– Может вы и правы....  когда мы что-то узнаем то тут же перестаём восхищаться этим. Может и нет никакого волшебства?! Может самая  лучшая и секретная приправа является тем, что нас окружает – Марфа Ильинична с плавной грациозностью выпившего человека, плавно  обвела руками пространство вокруг себя. – Эти вот стены, обстановка, душевная компания, наш настрой наконец. Колитесь Порфирий Александрович, ведь именно в этом и заключается главный секрет вашей чудо приправы?

– Самогон забыла! Он тоже знаешь ли вносит определённый градус веселья и таинства!

– Я не о градусе сейчас, а вообще! Все это – создаёт нам тот самый настрой который волшебным образом делает еду много вкусней, наше взаимопонимание тоньше и гармоничнее, настрой объединяет нас в единое целое!

– И самогон!

– Да что вы право?  Самогон свой в каждую фразу вставить пытаетесь, Владлен Аристархович? Вы прям как человек – фломастер!