Указательный палец Керра начал массировать десну над больным зубом. — Чепуха какая-то, — пробормотал он себе под нос. Он не смотрел на Пенске.
Мужчина поменьше коснулся запястья Керра. — Все сходится, Джордж, — сказал он. — Это единственное, черт возьми, что может все объяснить. Всё это правда и ничего более.
Керр поджал губы и сказал: — Если мы предположим, что… как ты говоришь… может быть, это и правда, но разве это что-нибудь меняет?
— Это все меняет… — выпалил Пенске, но замолчал, когда Керр поднял свою руку. Вопрос был риторическим.
— Мы приняли его как человека с изощренным оружием, — продолжал здоровяк, как, будто его никто не перебивал. — Теперь это не менее верно, чем раньше. И наша потребность в его оружии не менее реальна.
Пенске моргнул. — Может быть, ты знаешь, что делаешь. Но мне это не нравится.
Керр похлопал его по плечу. — Послезавтра это уже не будет иметь значения, — сказал он. — То есть после сегодняшнего утра. Давай немного поспим.
Дверь Костера была темна, когда двое мужчин вернулись в тихую квартиру. Все было спокойно. Пенске на мгновение задумался, что было бы, если бы вместо этого они вернулись с твердым намерением убить автоматического стрелка. Он постарался отвлечься от этой мысли, как отвел бы руку от скорпиона.
Трое мужчин, сидевших в кузове фургона, по-своему ничего не выражали. Дэвидсон свернула на тротуар перед офисным зданием. На улице стояла табличка «Парковка запрещена», но в это раннее субботнее утро машин было мало. Керр едва заметно кивнул. Пенске, держа в руках коробку с надписью «Дьюар», выскочил через заднюю дверь. Костер последовал за ним с длинной плоской коробкой с трафаретной надписью «Стеллаж – Легкий – Регулируемый – Эффективный». Его правая рука просунулась в дыру в боку ящика, но случайный наблюдатель не заметил бы этого.
Входная дверь была заперта. Немного повозившись с ключом, который раздобыл Керр, Пенске открыл дверь. Убийцы услышали, как позади них отъехал фургон. Он будет ждать на стоянке ближайшего офисного здания, пока не придет время забрать их.
Коридоры были пусты и ярко освещены флуоресцентными лампами. Костер шагнул к лифтам, но Пенске жестом остановил его. — Мы поднимемся по пожарной лестнице, — прошептал он. — Мы не можем себе позволить садиться в лифт, который находится вне нашего контроля.
Лестница была узкой и стерильной. Это были серые бетонные ступени в темно-желтом колодце.
Один раз Пенске поскользнулся, делая два торопливых шага за раз, ободрав голени и упав с грохотом на коробку, которую нес. Он поднялся, ругаясь, и продолжал прыгать по ступенькам, но теперь держал в правой руке коробку с жидкостью, а левой хватался за квадратный железный поручень. На площадке третьего этажа маленький человек распахнул дверь и подозрительно выглянул в коридор.
— Чисто, — сказал он, проходя. Он позволил двери захлопнуться, прежде чем Костер схватился за нее. Пенске открывал нужный кабинет другим ключом, когда к нему присоединился стрелок. Затем они оказались внутри, дверь в коридор закрылась, и флуоресцентные лампы на потолке ожили.
Костер бросил коробку со стеллажом и обеими руками погладил М14. Пенске сидел на корточках на ковре, собирая приклад и механизм своего карабина. Он усмехнулся: — Тебе бы следовало разобрать его, чтобы не таскать чертову коробку такого размера. Или ты не знаешь, как это сделать?
— Я не собирался его разбирать, — сказал Костер. — Ты занимайся со своей частью, а я со своей.
Пенске с важным видом вошел во внутреннюю часть офиса. Судя по бланкам на письменных столах, помещение было каким-то образом связано с университетом. Смуглый мужчина отодвинул вращающееся кресло и поднял жалюзи.— Вот, — сказал он, махнув рукой. — Вот где будут эти ублюдки.
Легкая улыбка Костера не изменилась, когда он слегка пригнулся, чтобы последовать за жестом Пенске. Стрелок никогда раньше не бывал на месте засады. Окно выходило на парковку, теперь почти пустую, и на заднюю улицу, которая соединялась с другой улицей перед зданием с одной стороны. За стоянкой и улицей тянулся цепной забор, окружавший здание, растянувшееся на весь квартал. Ворота были открыты, но там стояла сторожевая будка с табличкой «Карр Индастриз — Трикотажное Подразделение».
Это название позабавило Керра.
На мощеном дворе между воротами и двухэтажной фабрикой уже собралось с десяток корреспондентов и примерно столько же сотрудников службы безопасности в штатском. У многих из них были атташе-кейсы и бинокли. Они выглядели скучающими и неуютно теплыми в своих костюмах.
Рядом с Пенске зазвонил телефон. Он подпрыгнул, взмахнув своим карабином. Костер ухмыльнулся, снял трубку с аппарата и протянул ее коротышке. Пенске нахмурился. — Да, все чертовски хорошо, — сказал он. — Только сами не напортачьте. Он положил трубку на стол, вместо того чтобы положить ее на аппарат. На другом конце провода в уличной телефонной будке находился Керр. Звук выстрелов в телефонной трубке будет сигналом к тому, чтобы фургон тронулся к месту сбора.
Костер распахнул самое нижнее окно в комнате. Он отодвинул стол еще дальше и опустился на колени, держа дуло винтовки в ярде от рамы. Относительный мрак офиса защищал их от охранников, которые усердно рассматривали окна и крыши в бинокли. Костер удовлетворенно ухмыльнулся. Он опустил винтовку и принялся разглядывать толпу через принесенную Пенске оптическую трубу, держа ее левой рукой.
— Собираетесь расстрелять всю компанию, ублюдков? — спросил Пенске. — Предполагалось, что здесь будет какая-то большая шишка из Госдепартамента.
— Никто не умрет, кроме Каваниши, — сказал Костер. Он не отрывал глаз от оптической трубы. — Иначе мы потеряем эффект.
Пенске хмыкнул. Костер скорчил ему гримасу и пояснил: — Если бы Мартина Лютера Кинга застрелили вместе с тридцатью белыми, у нас не было бы сомнений относительно… того, что мы имели в виду. Это был бы несчастный случай, а не нападение — и, возможно, ни один город бы не сгорел. Американские чиновники могут умереть, скажем, на Параде Памяти. Здесь же только японец. Только косоглазый япошка. Он снова повернулся к толпе.
Смуглый мужчина уставился в сторону головы Костера. Его правая рука начала незаметное, не вполне осознанное движение к сапогу. Когда его пальцы коснулись ножа, раздался резкий щелчок. Пенске подпрыгнул, как и в прошлый раз, когда зазвонил телефон. Винтовка лежала на коленях Костера, дуло было направлено на Пенске. Только что щелкнул предохранитель.
Стрелок положил трубу между ними. — Даже не думай об этом, — сказал он.
Губы Пенске пересохли, но он кивнул.
У входа на фабрику поднялась суматоха. Офицеры в форме присоединились к команде в штатском и образовали двойной кордон против собравшихся наблюдателей. Вдоль оцепления и через ворота въехала полицейская машина с сияющими мигалками, а за ней — три лимузина. Из первой черной машины вывалился груз гражданских лиц, как западных, так и японских граждан. — Мелкая сошка, — пробормотал Костер, не отрываясь от трубы.
Охранник из третьего лимузина с открытым верхом подбежал к задней двери второго большого автомобиля и открыл ее. Из машины вышел высокий седовласый мужчина в темном костюме. Он кивнул и протянул руку, чтобы помочь своему спутнику.
— Да… — выдохнул Костер. Он опустил трубу и положил левую руку на переднюю рукоятку автоматической винтовки. Коренастый мужчина, ниже ростом, чем первый, выпрямился и помахал камерам. Затем он бросился вперед, лицом вниз на пятно на бетоне, уже потемневшее от брызг его крови.
БАМ — БАМ двухзарядной очереди обрушились на офис, как удары молотка. Гравюра Домье на стене дернулась и упала. Костер поспешил обратно в приемную. Пенске выждал мгновение, его барабанные перепонки казались ему порванными от ударных выхлопов из дула. Трое охранников затолкали заместителя госсекретаря обратно в бронированный лимузин, словно уволенного защитника. Из атташе-кейсов появились короткие «УЗИ», но без мишеней они были бесполезны. Группа охранников кричала в рации, пытаясь защитить тело Каваниши. Они тоже были бесполезны. Каваниши был вне человеческой помощи, его позвоночник был раздроблен двумя пулями.
