Он остановился, заставив себя снова сесть. Если это было его время, то он ничего не мог с этим поделать. Новая сигарета автоматически легла между его губ, и яркое, как игла, пламя зажигалки сфокусировало его взгляд.

И наблюдатель исчез.

Что-то приготовилось убить Лорна, а затем прошло мимо, не нанеся удара. Это было так же неестественно, как, если бы рухнувшая на него стена отделилась в воздухе, оставив его невредимым. Руки Лорна дрожали, кончик сигареты превратился в оранжевое пятно. Когда патрульная машина Бена остановилась рядом с ним, Лорн сначала не смог ответить на вопрос другого мужчины: — Эй, змей.

— Господи, сержант, — прошептал Лорн, и из его рта и ноздрей повалил дым. — Здесь кто-то есть, и он плохой ублюдок.

Шум несущей частоты слегка брякнул, прежде чем автомобильное радио сообщило серию номеров и названий улиц. Бен теребил усы, пока не убедился, что его собственная патрульная машина не упомянута. — Да, он очень плохой человек. Сегодня вечером пропала еще одна маленькая девочка в трех кварталах отсюда. Пошла в магазин, чтобы обменять шесть пустых бутылок и десятицентовик на кока-колу. Господи, змей, я же видел ее два часа назад. Бутылки мы нашли, а ребенка — нет… Ты видел каких-нибудь маленьких девочек?

Перед радиоприемником Бена появилась вертикальная тень полицейской винтовки, прикрепленный к приборной доске. — Я не видел ничего, кроме машин, сержант. Много полицейских машин.

— Да, выделено дополнительно еще десять человек, — кивнув, согласился Бен.— Несколько минут назад мы обошли старую баптистскую церковь. Это была отличная тактическая работа наряда. И ничего. Проклятые замки были заржавлены.

— Думаешь, баптисты уже занялись принесением младенцев в жертву? — усмехнулся Лорн.

— Черт возьми, но где-то, же есть пять тел. Если этот ублюдок грузит их в кузов грузовика, то можно подумать, что он разбросал свои пикапы по чуть большей площади, не так ли?

— Послушай, детка, я не хочу встречаться с тем, кто утащил Дженкинса на своей спине.

— Не думаю, что сам Дженкинс хотел этого, — проворчал Бен. — Или другие.

— Полицейский участок вызывает Д-5, — прервало его радио.

Бен включил микрофон. — Да, продолжайте.

— 10-25 лейтенант Купер на Ранкин и Дьюк.

— 10-4, 10-76, — ответил Бен, возвращая микрофон в держатель.

— Д-5, подтвердите, — раздраженно приказал приемник.

— Чертов ублюдок! — прорычал Бен, с грохотом опуская микрофон. — Перепроверяет примерно половину этого гребаного времени!

— Будь сдержанней, сержант, — пробормотал Лорн, но даже если бы он закричал, его слова потонули бы в грохоте выхлопных газов, когда Бен развернул машину на улице, и левые колеса ударились о край тротуара. Затем педаль газа выровнялась, и большая машина рванулась к месту встречи.

Во Вьетнаме Лорн всегда сдерживал свое желание умереть во время обстрела, окопавшись и опустив голову. Теперь он встал и зашел внутрь, в свою комнату. Через некоторое время он заснул. Если его сны были яркими и мучительными, то так было всегда…

***

— Конечно, ты был в курсе насчет Джексона, — объяснил Бен, и выхлоп его мотора стал живым звуком в ночи. — Он тот блондинистый подонок, который… не верил, что ты сломал себе шею. Вчера утром.

— Тогда невелика потеря, — усмехнулся Лорн. — Но ты следи за своей пятой точкой, слышишь? Если там никого нет, кроме копов, там будет еще больше копов, чем когда исчез Джексон.

— Копы и чертовы дураки, — проворчал Бен.— Когда я не увидел тебя здесь в первый раз, я подумал, что, может быть, у тебя хватило ума остаться внутри.

— Я и собирался. Конечно… О, черт возьми! Какова сейчас сводная таблица результатов?

— Похоже, семерых не стало. Да, семерых точно, — поправил себя патрульный сержант. — Одного схватили за то время, пока он шел от крыльца своей девушки к машине. Этому ублюдку повезло, но он сумасшедший, если думает, что ему так и дальше повезет.

— Он сумасшедший, как черт, — согласился Лорн. С крыльца Дженкинса донесся скрип пружины, и Лорн, услышав шум, кивнул туда кончиком своей сигареты. — У нее тоже не все очень хорошо. Весь прошлый вечер она смотрела, уставившись на меня, а теперь снова смотрит.

— Господи, — пробормотал Бен. — Да, майор Хусман говорил с ней сегодня утром. Ты, наверное, самый плохой человек на свете, заставлял Джорджа курить, пить и, задерживать его, допоздна, прежде чем убить его.

— Никогда не заставлял его курить, — сказал Лорн, зажигая Бену сигарету, а себе — еще одну. — Скажи, Джексон курил?

— А? Нет. Бен нахмурился, глядя на закрытые окна со стороны пассажирского сиденья и отражение в них своих приборов. — Да, если подумать, так оно и было. Но он никогда не носил форму, в этом было что-то особенное.

— Он исчез вчера вечером, когда я закурил сигарету, — сказал Лорн. — Нет, не Джексон, а тот, другой. Мне просто интересно…

— Ты его видел? — голос Бена внезапно стал резким, как у охотника, почуявшего добычу.

Лорн покачал головой. — Я просто почувствовал его. Но он был там, детка.

— Как и до того, как они нас сбили, — тихо сказал полицейский. — Ты сжимаешь мою руку и кричишь сквозь треклятые двигатели: — «Они ждут нас, они ждут нас!» И ни хрена я не мог сделать — я не отдавал приказа о штурме, и капитан точно не собирался его отменять, потому что так сказал мой пулеметчик. Но ты был прав, змей.

— Пламя…— прошептал Лорн, и его глаза стали расплывчатыми.

— И ты тупой ублюдок, что сделал это, но ты вытащил меня от них. Нам никогда не помогало то, что ты знал, когда запахнет жареным. Но ты чертовски хороший человек, чтобы иметь тебя с собой, когда это происходит.

Мышцы Лорна задрожали от воспоминаний. Потом он встал и засмеялся в ночь. — Знаешь, сержант, за двадцать семь лет я нашел только одну работу, в которой был хорош. Мне это не очень понравилось, да и вообще — миру, похоже, не нужны убийцы.

— Мы всегда будем нужны, змей, — тихо сказал Бен. — Иногда этого не признают. Затем он продолжил: — Ну, я думаю, что потрачу еще немного бензина.

— Сержант… — слово повисло в пустой темноте. Слышался шум мотора, шипение шин на близком расстоянии — и ничего больше. — Сержант, минуту назад миссис Пьюрфой была у себя на крыльце и не заходила внутрь. Но сейчас ее там нет.

Мощный фонарик Бена скользнул узким лучом по крыльцу: диван на роликах, кресло с откидной спинкой. На дальних перилах ряд фиалок в горшках с промежутком в один горшок, который теперь рассыпался по доскам, будто кто-то перепрыгнул через перила, но волочил одну пятку…

— Я даже не слышал, как он упал, — пробормотал полицейский, открывая дверцу машины. Свет салона разлил на двух мужчин пугающее пятно желтого цвета. В этот момент белое мерцающее движение задрожало на полквартала дальше по Ранкин стрит.

— Ублюдок! — сказал Бен. — Он не мог перепрыгнуть через улицу, он бросил что-то, и оно вспыхнуло. И Бен вернулся в машину.

Лорн прищурился, взбешенный тем, что он ослеп в критический момент. — Сержант, клянусь Богом, он направился в церковь. Лорн с трудом обошел машину спереди и сел на пассажирское сиденье.

— Мать твою! — рявкнул коренастый полицейский, роняя микрофон, который уже трижды не давал ему ответа. Он потянулся к рычагу переключения передач и вдруг посмотрел на Лорна, когда субтильный мужчина взялся за ружье. — А куда это ты собрался?

— С тобой.

Бен включил передачу и с визгом развернулся на пустой улице. — Первый патрон — дробь, следующие четыре — двойные на крупного зверя, — сказал он ровным голосом.

Лорн дважды поднял затвор, дослав первый патрон, и затем выбросил его инжектором. Он бледно поблескивал в свете приборов. — Не думаю, что мы охотимся за птицами, — объяснил он.

Бен свернул на другую сторону улицы, перескочив на проезжую часть. Машина с грохотом остановилась на небольшой стоянке, заслоненной громадой старой церкви. Это было высокое, узкое здание с двумя ярусами заколоченных окон по всей длине восточной и западной сторон; квадратная башня стояла на южном конце. Через некоторое время после постройки церковь была облицована искусственным камнем. Это была тусклая серая масса в ночи, окруженная темнотой, которую не могла объяснить сама ночь.