Стоя на задней платформе танка, Кейсли уставился на темную влагу на своей руке. На какое-то мгновение он был слишком ошеломлен, чтобы посмотреть внутрь машины, на тело Джоди, распростертое в безголовой непристойности.
***
Капитан Фуллер зевнул, затем тряхнул головой, чтобы прийти в себя. — Очень надеюсь, что сегодня у нас не будет еще одного сапера, — пробормотал он. — Господи, как же я устал.
Сержант Пикок методично проверил створку палатки, убедившись, что она закрыта и не пропускает свет от маленьких желтых лампочек внутри. Двигатель командной машины был включен, громыхая, чтобы питать освещение и два радиоприемника в самом танке позади палатки. Была уже полночь, и послышались потрескивающие голоса, когда радист объявил перекличку машин, собранных вокруг ночной позиции обороны.
— По правде говоря, — продолжал Фуллер с улыбкой скрытого смущения, — я плохо спал прошлой ночью еще до того, как Кейсли начал кричать. Мне приснился адский кошмар. Господи, что же это была за штука.
— Я знаю, как узкоглазые делают это в Корее, — сказал Пикок, его большие карие глаза насторожились. — Отрезают парню голову и оставляют ее его приятелю спать рядом с ним. Я думаю, они решили, что эта история, которая везде распространилась, приносит больше пользы, чем, если бы они просто убивали их обоих.
Офицер нетерпеливо пожал плечами, погруженный в свои мысли. — Я имею в виду этот сон. Ты же не ждешь, что твои собственные сны вернутся к тебе здесь. Господи, у нас и так достаточно проблем с этими азиатами.
— Сегодня мы продвинулись на десять километров, — мягко сказал чернокожий сержант, ерзая всем телом на своей койке. — Вероятно, вы были правы, полагая, что в джунглях, где мы были прошлой ночью, есть бункерная система. Они будут только рады, если бы мы убрались отсюда, и не станут нас преследовать.
Капитан Фуллер его не слушал. Его лицо было странно напряжено, и он, казалось, пытался уловить какой-то звук снаружи палатки. — А кто там бродит, Пикок? — наконец, спросил он.
— Да, сэр? — сказал тот, встал, и просунул голову в полог палатки, держа края ткани близко к шее, чтобы блокировать свет изнутри. Там не было ничего, ничего, кроме ужасной вони, которая, казалось, пропитала все вокруг. Он вернулся обратно в палатку. — Кажется, все в порядке, сэр; на одном из танков работает радио, может быть, вы его и слышали.
— Нет, нет, — раздраженно возразил офицер, — это кто-то двигался. Наверное, кто-то просто сходил помочиться. Господи, я слишком нервничаю, чтобы заснуть, и слишком устаю, чтобы мыслить здраво, когда не сплю. Черт возьми, как бы я хотел, чтобы скорее наступил июль, чтобы я мог получить отпуск и забыть это проклятое место.
— Пусть вас не беспокоят сны, — тихо посоветовал сержант Пикок.— Я знаю, что такое сны; в детстве мне снились дурные сны, но мама будила меня и говорила, что все в порядке, что это ничего не значит. И это так, как только вы проснетесь. Даже то, что было вчера вечером…
— Послушайте, Пикок, — прорычал капитан, — вот чего я не хочу, так это выслушивать ваши нотации о том, что я веду себя по-детски. Кроме того, откуда вы знаете, что мне снилось прошлой ночью?
— Простите, сэр, — сказал сержант с бесстрастным достоинством, — но я не знаю, что вам снилось. Я имел в виду свой собственный сон об идоле — ну, вы знаете, о том, что был на вчерашней, первой позиции обороны. Это было довольно плохо, эта тварь тянулась ко мне и все такое, но я знал, что это было просто …
Капитан в ужасе уставился на него, и вся красновато-желтая краска сошла с его лица. — Боже мой, — прошептал Фуллер. — Боже милостивый, вы хотите сказать, что вам тоже это приснилось? Он встал. Койка заскрипела, и на голой груди звякнули жетоны. По крайней мере, до его ушей донесся еще один звук, доносившийся снаружи.
— Черт побери! — крикнул Фуллер. Его М-16 лежала под койкой, поперек, между головой и центральными ножками койки. Он выхватил ее и отдернул назад затвор, который с лязгом вернулся на место, открыв патронник. С винтовкой в руках, не сказав больше ни слова сержанту, капитан шагнул через полог палатки. В заднюю часть палатки заглянул радист, чтобы посмотреть, что там происходит. Сержант Пикок пожал плечами и покачал головой. За пределами палатки они услышали сердитый голос командира: — Ладно, кто там, черт возьми…
Голос чудовищно перешел в крик, пронзительный и полный ужаса.— Боже Мой! — выпалил радист и снова прыгнул на свое место перед аппаратурой. Сержант Пикок схватил свой пистолет в кобуре и мачете, которое было рядом с ним, его правая рука коснулась выключателя и погрузила палатку в темноту. В танке, позади него зловеще замигали рации, когда атлетично сложенный сержант нырнул в ночь.
Там ничего не было видно. Крик оборвался так же быстро, как и начался. С одного из стоящих кругом танков донеслось сердитое шипение, когда кто-то выпустил вверх осветительную ракету на парашюте. Ее холодное сияние показало не более чем черные тучи, когда она дымно опускалась вниз, двигаясь на юг под вялым ветром. Теперь по всему кругу раздавался грохот оборудования, люди нервно приводили в действие оружие и запускали дизели. — Вот там! — крикнул кто-то с южной части лагеря. Ракета, теперь уже желтая, в свои предсмертные мгновения осветила что-то, лежащее на краю джунглей.
— Прикройте меня, — крикнул Пикок. С пистолетом в руке он побежал к остаточному изображению объекта. Что-то твердое скользнуло под ногами, но не настолько, чтобы он споткнулся и упал. Это была М-16. Он даже не остановился, чтобы поднять ее. Он тяжело пробежал между двумя танками, выходя на узкую полосу между лагерем и джунглями, разрытую машинами, маневрировавшими там днем. Он был уже очень близко к тому, что осветила ракета. — Дайте мне немного света! — взревел сержант, не обращая внимания на то, что это может выдать его любому затаившемуся снайперу.
С ближайшего танка тут же засиял пятикамерный прожектор. Свет заколебался, а затем, найдя цель, стал ровнее. Плоский луч лежал длинным овалом поперек предмета, мелькнувшего в свете ракеты.
— Сержант, это капитан?— крикнул кто-то с танка. Должно быть, радист сказал им, кто кричал.
— Нет, не совсем, — странным голосом ответил сержант. Он смотрел все дальше в джунгли, на тени, прыгающие позади света. — Это всего лишь его нога. Нет, я ошибаюсь, я думаю, что остальная его часть все-таки здесь. Господи, я очень надеюсь, что его семья знает гробовщика, который любит собирать паззлы.
***
Лейтенант Уортингтон снова повернулся к сердитому солдату, почесывая каштановые волосы, прилипшие к его голове. На карточном столе перед ним лежали три части рельефной карты, соединенные вместе, и покрытые слоем прозрачного ацетата.
— Послушайте, Кейсли, — сказал офицер с угасающим терпением, — я знаю, что вы потрясены; мы все потрясены. И вдобавок ко всему, я должен держать этот отряд в боевом состоянии, пока не найдут замену Фуллеру. Но я не собираюсь вести отряд обратно на юг, чтобы взорвать проклятого идола только потому, что у вас о нем плохие сны. Кроме того, посмотрите сюда, — он подтолкнул карту в сторону командира танка, указывая толстым пальцем на длинный прямоугольник, закрашенный красным карандашом. — Это место закрыто с шести утра до полуночи воскресенья. Наверное, там действует кто-то еще, и в штабе не хотят, чтобы мы стреляли друг в друга.
Рыжеволосый командир танка сжал кулаки. — Я же говорю вам, — проскрежетал он напряженным голосом, — он идет за нами. Сначала Джоди, потом капитан… черт возьми, а почему вы думаете, что он уйдет, когда получит меня и Пикока? Мы все были там.
— Капитан Фуллер был съеден тигром, — отрезал лейтенант.— А теперь почему бы вам не прекратить обсуждать это дерьмо и не вернуться к своему танку?
— Чертовски забавный тигр, который не оставляет следов…
— Так он прыгнул! Вы собираетесь выбраться отсюда или вернетесь в Куан Лой под охраной? — Уортингтон начал подниматься с шезлонга, чтобы придать своим словам особую выразительность.
