Провал в грунте — неправильный овал примерно в фут вдоль большей оси, выглядел бескомпромиссно черной дырой на фоне красного латерита голой земли. Хуже того, наклоненный край плиты был отчетливо виден сзади, доказывая, что полость внизу была искусственной. Все знали, что азиаты строили бункеры здесь, в «Клюве попугая», уже лет двадцать, а то и больше, но капитан никогда раньше не видел каменных бункеров.
— Хотите, чтобы я взорвал его? — сказал кто-то. Фуллер увидел, что это был рыжеволосый командир танка, который обнаружил бункер. Его звали Кейсли. Он держал наготове свое нелегальное оружие 45-го калибра в одной руке, и пару безосколочных гранат в другой.
— Дайте мне одну из них, — прорычал сержант Пикок, протягивая свою огромную черную руку к более молодому солдату. Кейсли передал ему одну из гранат и наблюдал, как тот мастерски лепит вокруг нее фунт с четвертью пластиковой взрывчатки. Белая взрывчатка заключила весь металл, кроме ручки и предохранительной чеки, в комковатый кокон. — Сначала мы этой бункерной бомбой, попытаемся узнать, нет ли кого дома, — удовлетворенно сказал сержант. — Лучше отойдите назад. И он выдернул чеку.
По всему лагерю люди наблюдали за тем, что происходило рядом с «три-шесть». Никто не следил за джунглями, но ведь узкоглазые не нападали на бронетанковые части днем. Кроме того, дюжина камбоджийцев все еще сидела на корточках на дороге. Разведка могла ошибаться, но местные жители всегда знали, когда возникнут проблемы.
Пикок придвинулся поближе к провалу, слегка пригнувшись при мысли, что в последний момент из нее может выскочить плоское коричневое лицо с горящими за прицелом автомата АК глазами. Он зажмурился и моргнул, затем судорожным движением бросил бомбу на последний ярд и метнулся назад.
— Господи Иисусе! — прохрипел он. — Господи Иисусе! Там, внизу, воняет как ничто на свете!
— Ну и что из этого? — оборвал его Фуллер, нервничая из-за чего-то необычного. Бункерная бомба взорвалась с глухим грохотом, как «вишневая бомба» в мусорном баке, только в тысячу раз громче. Грязь и свистящие осколки камня взметнулись вверх, падая, в основном, на «три-шесть» и осыпая его в течение тридцати секунд. Команда прикрыла глаза руками и прижала к плечам стальные каски. Капитан Фуллер, стоявший на коленях рядом с танком под неожиданным дождем грязи, вдруг задохнулся и с проклятиями вскочил на ноги. — Боже мой, — взревел он, — куда дует ветер? Склепная вонь, которая сочилась из недавно открытого бункера, была очень сильной, и неописуемо отвратительной. Ранее его отряд нашел останки вьетнамских солдат, закопанных в джунглях несколько месяцев назад в сыром тепле, нашел их и выкопал, чтобы найти документы; но та вонь ничего не значила для него.
— Должно быть, это был госпиталь, — предположил сержант Пикок, выбираясь из ямы с подветренной стороны. Он прикрывал нос темно-оливковым носовым платком. — Господи, — повторил он, — я никогда ничего подобного не нюхал.
Дизель «три-шесть» снова ожил и повел танк против ветра от провала по широкому кругу. В десяти ярдах он остановился, повернувшись носом на дорогу рядом со следующей машиной, и Кейсли небрежно спустился с танка. Он все еще держал в руке пистолет. — Боже, вы только посмотрите, — сказал он.
Когда взорвался заряд, он поднял крышу над узким склепом длиной около десяти футов и шириной вдвое меньше. В любом месте крыша не могла находиться ниже поверхности почвы более чем на несколько дюймов. Относительно небольшая часть обломков, поднятых взрывом, упала обратно в полость, оставив ее открытой для глаз людей, стоявших на ее краю. Большая часть мусора на полу склепа состояла из костей. Все они были сухими, и многие из них были разбиты взрывом в порошок. Один череп, оставшийся целым по какой-то случайности, таращился на северную стену.
А на него свирепо уставился идол. Он был около шести футов высотой, вырезанный из полосчатого мыльного камня вместо вездесущего латерита, чья рябая шероховатость образует стены и орнамент большинства камбоджийских храмов, даже Ангкор Ват. Хотя существо стояло на двух ногах, в нем не было ничего человеческого. Клыкастая челюсть скривилась в злобной гримасе, глядя поверх своего брюха. Одна когтистая рука покоилась на животе, другая, очевидно единственная пострадавшая от взрыва, была отломлена у плеча и лежала наполовину засыпанная гравием на полу. Серо-черные отметины на камне смешались, придавая изображению живость, которой у него не должно было быть; Фуллер моргнул, почти ожидая, что из отрубленной руки хлынет кровь. Повсюду лежали миазмы разложения, медленно рассеиваясь на горячем ветру.
Фуллер на мгновение заколебался, заглядывая через край. — Кто-нибудь видит здесь дверь?— спросил он. Никто из группы, медленно собравшейся на краю склепа, не ответил. Весь склеп был облицован тонкими плитами из того же камня, что и идол. Линия за линией волнистые, декоративные камбоджийские письмена непонятно покрывали их поверхность. На фрагментах крыши склепа виднелись похожие отметины.
— Это не госпиталь, — без всякой надобности заявил сержант Пикок, вытирая ладони о ягодицы своей униформы. Светло-зеленый материал потемнел от пота.
Джоди Бредт, низкорослый рядовой первого класса, который управлял машиной «три-шесть», неторопливо подошел с противогазом в руке. Он относился к войне чуть более серьезно, чем большинство остальных членов отряда, и держал свой противогаз в танке вместе с собой, вместо того чтобы похоронить его на дне своей спортивной сумки. — Хотите, я загляну вниз, капитан Фуллер? — важно спросил он.
— А почему бы вам не подать заявление, чтобы стать официальной туннельной крысой? — усмехнулся его командир, но одобрительно кивнул. — Да, давайте. Будьте осторожны, ради Бога, но я думаю, что это мог быть просто старый храм.
Джоди натянул маску противогаза, практически ослепив себя даже в ярком солнечном свете. Линзы были пыльными и поцарапанными от многомесячного пребывания в танке. Предварительный вдох убедил его, что зловоние почти рассеялось, но теперь он уже не мог снять маску, когда сделал такую презентацию. Он осторожно спустился с края обрыва. Сержант Пикок опустился на колени, чтобы придержать его за запястье на случай, если он поскользнется; под любой из изящно вырезанных плит могла быть мина. Азиаты были очень умны в таких вещах. Тем не менее, любые мины там внизу должны были взорваться, когда взорвалась брошенная граната. Он позволил своим ногам коснуться земли немного увереннее и провел рукой по стене. — Я не вижу никаких вращающихся дверей или чего-то еще, — доложил он. — Может быть, они проникали сюда через крышу, а?
— Черт возьми, теперь мы этого никогда не узнаем, — фыркнул Кейсли.— Эй, капитан, по-моему, этот запах уже почти исчез. Позвольте мне спуститься туда.
— А зачем же? — хмыкнул Фуллер. — Хотите забрать эту статую с собой в отпуск?
Командир танка ухмыльнулся — капитан довольно хорошо знал своих людей. — Нет, она слишком большая. Я подумал, что один из этих черепов будет хорошим сувениром, если мой багаж не будут проверять слишком тщательно.
Фуллер выругался и рассмеялся. — О’Кей, — сказал он, присаживаясь на корточки и готовясь прыгнуть внутрь, — давайте, вы нашли это место. Но я хочу, чтобы все остальные вернулись на свои места. Мы уедем отсюда через пять минут, как только я сам здесь посмотрю.
— Эй, Рэд, бросьте мне что-нибудь, — небрежно попросил Кейсли один из свидетелей, но капитан повелительно махнул на него рукой. — Идите, черт побери, я не хочу, чтобы вы все торчали здесь на случай, если эти узкоглазые уже там. Он спрыгнул вниз, присоединившись к Кейсли и водителю, чья маска свисала с его руки. Воздух был густым, но уже утратил прежнее зловоние.
Кейсли поднял череп, который он хотел получить в качестве трофея, просунув пальцы в обе глазницы. Когда он поднял его до уровня пояса, кость рассыпалась в порошок. То, что осталось от черепа, разбилось до неузнаваемости, когда упало на пол. — Черт возьми, — выругался командир танка, сердито пиная кучу пыли, — почему он не сделал этого, когда взорвалась граната, если он вообще должен был это сделать? У меня появилась надежда, и посмотрите, что из этого вышло!
