— Вы сказали, что он давно опустел, — заметил священник. Его глаза были устремлены прямо вперед. Один из черепов был на уровне его талии и достаточно близко, чтобы укусить его, если бы он повернулся на своем колу.

— Было достаточно времени, чтобы дом рухнул, земля ведь сырая, — согласился Ульф. Но колья были заменены. Наш тролль обновил свой передний забор, жрец.

Иоганн сглотнул и ничего не сказал.

Ульф коротко махнул рукой.— Ну же, вы должны подготовить свой костер. Я хочу, чтобы он был действительно святым.

— Но мы ведь не приносим жертвы огнем. Я не знаю как это…

— Тогда учитесь! — берсеркер зарычал со злобным рывком, от которого у немца застыла кровь, и перехватило дыхание. — Я видел, как вы, крикуны Христа, любите благословлять вещи. Вы благословите мне огонь, вот и все. А если что-то пойдет не так и тролль пощадит вас, я не буду этого делать, жрец. Я разорву вас на куски, даже если для этого мне придется слезть с кола!

Лошади медленно продвигались вперед через кустарник и мокрые обломки, которые когда-то были домом. Запах разложения становился все сильнее. Сам священник старался не обращать на это внимания, но его лошадь начала упираться. Во второй раз он был слишком медлителен, ударив пяткой по ребрам, и веревка чуть не обезглавила его. — Подождите! — захрипел он. — Дайте мне проехать.

Ульф снова посмотрел на него пустыми глазами. Наконец, он, коротко, как ворон, кивнул головой, выпрыгнул из седла, и накинул обе пары поводьев на маленькую ель. Затем, пока Иоганн неуклюже спешивался, он снял с седла веревку и взял ее в руку с топором. Мужчины, молча, двинулись вперед.

— Там… — выдохнул Ульф.

Курган представлял собой всего лишь черную выпуклость на земле, размеры которой было невозможно определить. Те деревья, которые пытались расти на ней, были обломаны несколько лет назад. Некоторые пни превратились в крошащиеся углубления, в то время как от других древесные волокна все еще неровно извивались. Только когда Иоганн сравнил деревья по другую сторону надгробия с теми, что росли рядом с ним, он понял, на каком уровне был построен курган: через входной туннель должен был пройти вертикально идущий человек, даже ростом с Ульфа.

— Разведите ваш огонь у входа в туннель, — сказал берсеркер приглушенным голосом. — Он будет внутри.

— Вам придется меня отпустить…

— Мне ничего не придется делать! — Ульф тяжело дышал. — Мы подойдем поближе, вы и я, и вы разведете костер из упавших деревьев прямо на земле. Да…

Северянин скользнул вперед с кошачьей мягкостью и никогда не отрывался от земли на расстояние вытянутого пальца. Вокруг них, словно лениво выброшенные из пасти кургана, были разбросаны фрагменты и останки животных — источник зловония, наполнявшего поляну. Когда его похититель на мгновение остановился, Иоганн коснулся носком сандалии одного из останков. Это была шкура и лапы какого-то зубастого существа, кролика или кого-то еще, что было невозможно определить в лунном свете и состоянии разложения. Кожа была покрыта какими-то усиками, а череп вскрыт, чтобы выпустить мозги. Большинство других кусков казались такими же маленькими зверьками, хотя яркое пятно на склоне холма вполне могло быть волчьей шкурой. То существо, что убивало и пировало здесь, не было привередливым.

— Он старается быть охотником, — пророкотал Ульф. Затем он добавил: — Длинные кости у забора, они были сломаны.

— Ммм?

— Для костного мозга.

Дрожа всем телом, священник принялся собирать обломки деревьев, ни одно из которых не достигало нескольких футов в высоту. Они были скручены почти у самой земли, за исключением нескольких, чьи корни лежали голыми в виде сморщенных, высохших кулаков. Хрустящие чешуйки резали руки Иоганна, но он не обращал внимания на боль. Вполголоса он молился, чтобы Бог наказал его, помучил, но, по крайней мере, избавил от этого ужасного демона, который похитил его.

— Сложите их там, — приказал Ульф, кивнув топором в сторону каменного края кургана. Вход из тяжелых камней выступал из кургана, и был засыпан грязью и дерном. Как и фрагменты зверей, вокруг него, отверстие было пустынным и зловонным. Прикусив язык, Иоганн бросил свою кучу хвороста и поспешил обратно.

— Там внизу есть свет, — прошептал он.

— Огонь?

— Нет, он бледный, как лунный свет. В крыше гробницы есть дыра.

— Свет, чтобы я мог убить его, — сказал Ульф с холодной усмешкой. Он посмотрел на сложенный низкий костер, потом опустился на колени. Сверкнуло его огниво, выбросив сноп искр в кучку сухого мха. Когда трут разгорелся, как следует, он прикоснулся им к смолистому хворосту, и уронил свой конец веревки. Свет факела отражался от его лица, белого и грубоватого, где его не скрывали спутанные волосы и борода. — Благословите огонь, священник, — приказал берсеркер тихим, страшным голосом.

С застывшим лицом и немигающим взглядом Иоганн пересек заросли кустарника и сказал: — Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, Аминь.

— Пока не зажигайте, — сказал Ульф и протянул Иоганну факел. — Может быть, — добавил берсеркер, — вы думаете сбежать, если представится такая возможность. Но нет такого глубокого ада, чтобы я не пришел за вами из него.

Священник кивнул с побелевшими губами.

Ульф интенсивно пожал плечами, чтобы размять мышцы и медвежью шкуру, которая их покрывала. Топор и щит поднимались и опускались, как корабли в открытом море.

— Хо! Тролль! Курганный жилец! Лизатель трупов! Выходи, и сразись со мной, тролль!

Из гробницы не доносилось ни звука.

Глаза Ульфа начали стекленеть. Он дважды рубанул топором по пустому воздуху и снова закричал: — Тролль! Я плюну на твой труп, я лягу рядом с твоей собачьей матерью. Иди и сразись со мной, тролль, или я замурую тебя в стену, как крысу, твоей же грязью!

Иоганн застыл, не обращая внимания даже на каплю смолы, которая шипела на его руке. Берсеркер снова взревел, теперь уже без слов, ударяя по краю своего щита так, что звук клокотал и гремел в ночи.

И гробница ответила ревом на вызов: БАХ, БАХ, БАХ, более глубоким, чем Ульф.

Взбешенный Северянин перепрыгнул через кучу хвороста и побежал вниз по туннелю, выставив перед собой топор, чтобы расчистить каменные арки от порослей.

Туннель на дюжину шагов уходил под уклон в сводчатый зал, слишком широкий, чтобы через него можно было перепрыгнуть. Лунный свет лился через круглое отверстие на скользкие от сырости и жидкости плиты. Ульф, обезумев, рубанул по этому свету, высоко подняв топор, который бессмысленно зарылся в бревна.

Размахивая парой мечей, тролль прыгнул на Ульфа. Он был размером с медведя, седой в лунном свете. Его глаза горели красным огнем.

— Привет! — крикнул Ульф и блокировал первый меч в ливне искр на обухе своего топора. Второй клинок вонзился в край щита, выбив из него медную прядь длиной в ладонь и завиток желтой липы. Ульф нанес удар прямой рукой, который был бы похож на таран, если бы тролль не метнулся назад. Оба воина непрерывно кричали; их голоса были ужасны в круглой комнате.

Тролль снова отскочил назад. Ульф рванулся к нему, и только звон лезвий, режущих ножницами с обеих сторон, предупредил его. Берсеркер бросился вниз. Тролль прыгнул на гниющий сундук, стоявший вдоль стены гробницы, и неожиданно ударил сверху по щиту Ульфа. Сапоги верзилы вылетели из-под него, и он ударился спиной об пол. Щит все еще прикрывал его тело.

Тролль с торжествующим криком бросился вниз, широко расставив ноги. Обе его босые ноги ударили по щиту Ульфа. Тролль был еще тяжелее Ульфа. Взвизгнув, берсеркер вскинул вверх руку со щитом. Чудовище отлетело, ударившись о бревенчатый потолок, и с грохотом рухнуло в другой сундук. Сгнившая древесина взорвалась под тяжестью груза мерцающей золотой вспышкой. Берсеркер вскочил на ноги и тем же движением нанес удар через плечо. Его выпад увел острие топора слишком далеко, в скальную стену, образовав россыпь голубых искр.

Тролль вскочил. Два убийцы смотрели друг на друга, крадучись в полумраке. Правая рука Ульфа онемела до самого плеча, но он пока этого не осознавал. Косматый монстр прыгнул с еще одной двойной вспышкой лезвий, и топор двигался слишком медленно, чтобы противостоять ему. Оба лезвия отрубили куски липы, которые отлетели в стороны. Ульф нахмурился и отступил на шаг. Его сапог наступил на кувшин, который отлетел в сторону. Когда он закричал, тролль ухмыльнулся и рубанул снова, как Образ Смерти. Шарообразное украшение щита расплющилось, когда верхняя треть щита откололась. Ульф зарычал и рубанул тролля по коленям. Тот прыгнул над топором и рубанул левой рукой, его лезвие ударило по топорищу в дюйме от руки Ульфа.