Алиса резко кивнула.— Тогда мы просто будем разводить свиней, — сказала она, — или кукурузу, или продадим ферму и все получим работу у «Пурины», ради Бога. Молочные заводы «Спринг Хилл» это еще не все…

— Алиса!

Кернес переводил взгляд с брата на сестру — скорее зритель, чем судья. Алиса пристально посмотрела на него, потом сказала брату: — Хорошо, Джордж, но я забираю детей в город, чтобы оставаться у Айрис, пока ты не придешь в себя. Затем, обращаясь к мужу, она добавила: — Том, ты тоже поедешь?

— Если вы уедете отсюда, Кернес, — тихо сказал Дихолтер, — вы никогда не вернетесь. Мне плевать, что говорит закон.

Мужчины уставились друг на друга. — Я останусь, — сказал Кернес. Алиса, не оглядываясь, проскочила через калитку в доильный зал. — Я бы все равно остался, Алиса! — закричал тот, что поменьше, ей вслед.

— Позвоните доктору Джепсону, — устало повторил Дихолтер. — Мы можем сказать ему, что это были собаки или что-то в этом роде, — следы зубов были слишком высокими и широкими, чтобы это можно было назвать откровенной ложью, — и надеяться, что мы сможем как-то сдержать эту штуку до того, как случится худшее.

Оцепенев, Кернес набрал номер. Когда коротышка повесил трубку, они услышали скрежет стартера старого универсала. Мгновение спустя посыпался гравий, и Алиса понеслась вниз по подъездной дорожке. — «Почти так же быстро, как я сам ехал прошлой ночью», — подумал Дихолтер.

— Это из-за того, что мы забрали из того кургана, — тихо сказал Кернес.

Дихолтер раздраженно покачал головой. — Эта штука не была сделана из черепа или кусочка железа, — отрезал он. — Она достаточно большая, чтобы убить корову.

— Она все равно была там, — ответил Кернес. — Мы должны снова закрыть эту могилу со всем, что в ней было. Тогда, может быть, все будет хорошо.

— Вы, похоже, спятили, — ответил Дихолтер. Но он помнил глаза чудовища и разинутую пасть; и он знал, что когда-нибудь, в этот, же день, он поможет Кернесу снова похоронить эти предметы.

***

Дихолтер, молча, подошел к кургану и припаркованному джипу. В поле позади него вороны снова с шумом уселись на падаль.

Кернес вытащил пару лопат и джутовый мешок, в котором лежали привезенные объекты. — Ну и что? — спросил он.

— Да, — ответил, пожав плечами Дихолтер, — это был Винер.

Кернес начал развязывать узел, стягивавший горловину мешка. Не поднимая глаз, он сказал: — Я думаю, дело в луне. Вот, почему этот зверь не вышел, когда мы вскрыли курган. Ему нужна была полная луна, чтобы выйти наружу.

— Чушь собачья, — ответил Дихолтер.— Я видел, что это за штука, и она не лунная, а такая же твердая, как вы или я. Проклятая куча тверже, чем старый Винер, — добавил он, мрачно склонив голову. — Во всяком случае, лунный свет — это просто свет.

— Флуоресцентный свет — это тоже свет, — возразил Кернес, — но он заставляет растения расти так, как они не растут при обычной лампочке. Господи, Ди, неужели вы не чувствуете, как луна светит на вас ночью?

Дихолтер так и делал, но он не собирался признаваться в своей слабости даже под полуденным солнцем. Кернес помедлил, открывая мешок, не желая ни вываливать его содержимое в яму без церемоний, ни прикасаться к нему голыми руками. Большой человек тоже заколебался. Затем он взглянул на оружие, лежавшее в пределах досягаемости между передними сиденьями джипа, и вытащил череп.

Кость казалась теплой. Поскольку до сих пор Дихолтер не обращал на нее особого внимания, он сделал это сейчас, при последней возможности. Зубы были повреждены таким образом, что сначала он не мог этого объяснить. Тогда фермер выругался, положил череп на землю и растянулся в открытой траншее. Угол был слишком плоским, чтобы Дихолтер смог что-либо разглядеть, даже если бы взял с собой фонарик, но кончики его пальцев нашли неглубокие бороздки, которые он ожидал увидеть под поверхностью плиты.

— Господи, — пробормотал он, снова вставая на ноги. — Этот бедняга был еще жив, когда его там накрыли. У него не было ничего, чтобы копать, поэтому он попытался проскрести камень своими зубами.

Кернес уставился на череп и выглядел немного слабее, чем раньше. Его пальцы потянулись к передним зубам, но не коснулись их. Все четыре резца были стерты поперек плоскостей, словно напильником. Они были глубоко вдавлены в нервные каналы. Одна из передних пар треснула примерно на половине расстояния от корней. — Да, я видел это, но не подумал… — сказал он. — Господи, ну и ну! Он наверняка знал, что не сможет прогрызть себе путь сквозь основание скалы.

— Может быть, он не знал, что это основание скалы, — предположил Дихолтер. — Кроме того, у него не было большого выбора.

Большой человек осторожно положил череп так глубоко в курган, как только могла дотянуться его рука. Мусор из костей и каменных осколков хрустел под рукавом его рубашки.

Каплевидная железка с рифленой поверхностью, похожая на слезинку, была еще закрыта. Дихолтер мгновение смотрел на нее, затем повернул, чтобы разделить половинки, потому что они были разделены, когда он их нашел. Металл разделился с тихим вздохом, как будто открыли холодную банку. Дихолтер положил половинки под плиту так же осторожно, как и обесцвеченный череп.

Прежде чем он успел откатиться в сторону, его шурин бросил в яму полную лопату земли. Кернес лихорадочно перебрасывал кучу земли, которую они с сыном выбросили, копая яму. К тому времени, как Дихолтер отряхнулся и взял лопату, обломанный взрывом край плиты был снова погребен.

Они закончили свою работу еще до полудня, оставив на склоне кургана черный шрам, который закрывал большую черноту внутри.

***

Окна коровника были сделаны из зеленого стекловолокна, которое западный лунный свет резко обрисовывал на стенах. Рассеянное освещение было слабым и без четких теней, что делало пол чердака серым на сером фоне, который мягко колыхался, когда Дихолтер шагал по нему. Скот, запертый внизу, что-то бормотал, время от времени громко проклиная свою непривычную сдержанность. При каждой вспышке Дихолтер останавливался и перегибался через перила чердака, выставив вперед винтовку; но этот рев никак не был связан с тем, почему двое вооруженных людей наблюдали за коровником сегодня ночью.

В северном конце чердака Дихолтер остановился и выглянул в открытую загрузочную дверь. Коровий двор внизу ежедневно чистили и поливали из шланга, но отходы жизнедеятельности животных окрашивали бетон в несмываемый коричневый цвет, который в ртутном свете становился фиолетовым.

Слева, в ограде коровьего двора и в углу, образованном коровником, сгорбился Кернес с дробовиком, заряженным оленьими пулями. С угла зрения Дихолтера, меньший человек был уменьшен до размеров пня, растущего из бетона. Ничто не двигалось в ночи, хотя автоматическая кормушка в загонах для свиней хлопала несколько раз. Пока Дихолтер, молча, наблюдал, Кернес поднял глаза на Луну. Несмотря на ночную прохладу и западный ветерок, Кернес достал носовой платок и вытер лоб.

Дихолтер повернулся и зашагал обратно к южному концу коровника. Он допил свой кофе из термоса несколько часов назад, и только оставаясь в движении, он мог не заснуть. Он не мог понять, как Кернес мог оставаться в одном углу с десяти часов и все еще быть настороже; но, с другой стороны, Кернес не был человеком, которого Дихолтер хотел понять.

Дихолтер выглянул в южную дверь. Ничего, ничего, конечно, ничего. В невидимой дали залаяла лиса, и здоровяк крепче сжал приклад винтовки. Он спохватился, прежде чем в отчаянии выстрелить пулей в ночь, и начал пятиться назад.

Но каждый раз это существо появлялось на рассвете. Как будто оно шло к ферме издалека или потому, что поздно встало. Выемка, которую они с Кернесом проделали в индейском Кургане, выходила на юго-запад. Лунный свет не проникал туда почти до утра. Но в этой узкой каменной впадине не было, ни одного живого существа, только мусор из костей и то, что, вероятно, было метеоритом.

Почему этот индеец был погребен заживо?