***

После ленча — сытного обеда из жареного мяса с картошкой, который Дихолтер готовил для себя и своего отца еще до того, как умер старый Джон, здоровяк спустился по дорожке и принялся обыскивать поросшую травой насыпь слева от нее. Однажды, подняв голову, он увидел, что его сестра пристально наблюдает за ним из окна кухни Кернеса. Он помахал ей рукой, но она отвернулась. К трем часам сам Кернес вернулся на джипе после осмотра заборов вокруг северо-западного пастбища. Дихолтер окликнул его. После секундного колебания рыжеволосый мужчина развернул машину и остановился.

— Подойдите и посмотрите на это, — сказал Дихолтер. Там, куда он указывал, дерн был размытым пятном. — Разве это не похоже на три отпечатка когтей? — спросил он.

Кернес странно посмотрел на него. — Отпечатки когтей? Что вы имеете в виду, Ди?

— Это… О, Боже, я не знаю, — сказал здоровяк, выпрямляясь и приподнимая фуражку, чтобы провести рукой по волосам. Он мрачно посмотрел назад, за сарай, на длинную громаду Сак-Риджа.

— Не видели ли вы сегодня Винера? — неожиданно спросил Кернес.

— Нет, не видел, с тех пор как я отвез Венди домой сегодня утром, — ответил Дихолтер со странным выражением лица. — Он облаял машину, как обычно. Вы, должно быть, слышали его.

— Научился спать, наверное, — сказал Кернес, и слова его прозвучали не совсем правдиво… Хотя, возможно, на это повлиял размытый отпечаток на земле и расплывчатая память Дихолтера о том, что оставило отпечаток. Кернес сел в джип. — Обычно он гоняется за кроликом и возвращается к завтраку. Дети до смерти достали меня из-за этой чертовой собаки.

— Я поеду с вами до коровника, — сказал Дихолтер. Весь остаток дня они не говорили ни о собаке, ни об отпечатке.

***

Вечером, когда Дихолтер закончил свою очередь доить, Алиса пришла в сарай, чтобы помочь вымыть оборудование. Алиса Кернес была на десять лет моложе брата. Хотя они никогда не были близки, между ними существовала нить взаимной привязанности, несмотря на взаимную ненависть Дихолтера к своему шурину. Алиса напевала, полируя стеклянные трубки и нержавеющую сталь. Это была невысокая женщина с черными волосами, стянутыми сзади платком, и в мужской рубашке, развевающейся на поясе поверх ее серой юбки.

— Винер уже вернулся? — спросил Дихолтер с притворным безразличием.

— Нет, а ты его видел? — сказала Алиса, остановившись, чтобы уловить, как Дихолтер покачал головой. — Сьюзи плакала весь день. Сегодня утром Том вышел, чтобы успокоить собаку, и я думаю, что он спугнул ее. Но я думаю, он вернется сегодня вечером.

Дихолтер щелкнул выключателем, который должен был слить воду, циркулирующую по передаточному трубопроводу. — Кернес встал, чтобы погнаться за ним?

— Угу. Ты разобрался с большой емкостью?

— Да, мы можем покричать его ночью, — сказал Дихолтер. Пятна крови в густой траве трудно распознать, даже труднее, чем следы на дерне, поэтому он не упомянул о пятнах, которые обнаружил в тридцати ярдах от дороги в тот день. Не было ни тела, ни даже клочка собачьей шерсти, оторванной в борьбе.

Но, несмотря на это, Дихолтер догадывался, что дворняга не вернется домой в эту ночь.

***

Корова разбудила Дихолтера резким звуком, похожим на обрывок звучания клаксона. Его «Ремингтон 30-06» стоял, прислонившись к оконной раме, и купаясь в лунном свете. Прежде чем натянуть комбинезон и ботинки, Дихолтер извлек из полной кассеты и защелкнул в патронник заряженный патрон. Без рубашки, в мешковатых брюках, отягощенных остатками коробки с патронами, Дихолтер открыл входную дверь и побежал через двор.

В коровнике было сто шестьдесят голов скота, и от шума все они обезумели. Сверх их рева раздался грохот и треск, когда обезумевшие тонны говядины разбили оборудование коровника. Обычно летом коровы могли свободно бродить по двору и пастбищу, но сегодня вечером Дихолтер загнал их в безопасное место. Он был в сотне футов от электрической ограды двора, проклиная свою ошибку, когда сосредоточил стадо в одном месте, и оставил его незащищенным, когда одна из черно-белых голштинок вылетела из коровника на коровий двор через обе половинки голландской двери.

Позади нее было что-то еще.

Язык твари и кровь на ее челюстях казались черными в ртутном свете фонарей. Стоя у стены коровника, она была почти восьми футов в высоту, хотя только тени придавали массу ее тонким конечностям. Она увидела Дихолтера и заскользила по скользкому бетону, царапая когтями шлам. Дихолтер вскинул винтовку к плечу. Казалось, он целился в скелет, сделанный из вешалок для одежды, настолько тот был тонок. Руки Дихолтера дрожали. Существо наклонилось вперед, выгибая свои бедра назад для равновесия. Оно так широко раскрыло пасть, что казалось, все игольчатые зубы были направлены на фермера. Затем оно завизжало, как разрывной снаряд, когда Дихолтер выстрелил. Его пуля аккуратно пробила стену коровника в десяти футах над землей.

Одним движением существо исчезло в глубине здания. Дихолтер еще раз выстрелил в пустой дверной проем.

Тяжело дыша, здоровяк опустился на колени и, не выпуская из рук винтовки, нащупал коробку с патронами. У него заныло плечо. Стреляные гильзы поблескивали серебром на траве справа от него. Когда Дихолтер перезарядил винтовку, он снова двинулся вперед. Он держал свою винтовку так, словно проталкивал ее сквозь густую жидкость. Двор был заполнен беспорядочно двигающимися коровами. Дихолтер прошел мимо них в низкий доильный зал и тщетно пытался заглянуть в пыльные окна. Затем, неловко держа винтовку, как огромный пистолет, он отпер дверь и включил свет. В помещении ничего не было, а его металлические ворота все еще были закрыты.

Дихолтер включил свет в главном здании. Внутри оставалось только два десятка испуганных коров. На полу-чердаке в восьми футах над голым полом было только немного соломы. Дверь чердака на южной стене висела косо. Вокруг сломанной защелки виднелись глубокие царапины. Дихолтер мрачно оглядел коровник слева. Внутренние стены были забрызганы кровью. В своем стойле лежала мертвая телка; длинные красные борозды были видны на шкурах нескольких других членов стада.

Уже почти рассвело. Черноволосый фермер стоял у двери на чердак, бормоча проклятия, и глядя на красный рассвет, который, словно длинный занавес, окутывал пастбище тенью от гряды холмов.

Хлопнула дверь доильного зала. Дихолтер резко повернулся и поднял ствол винтовки. Это был Кернес, босой, в рваной пижаме, а за ним, широко раскрыв глаза, стояла Алиса. Увидев кровь и мертвую телку, она закричала на мужа: — Боже мой, Том, неужели вы с Джорджем стреляли в коров?

Кернес раскрыл рот и молчал. Дихолтер не мог понять, почему вопрос был обращен к его шурину. — Нет, это было… — начал было Дихолтер, и запнулся, не зная, что сказать, и не зная, сказать ли правду, или что-либо иное по этому поводу. Чтобы сменить тему, он сказал: — Мы должны позвонить Доку Джепсону. Некоторые коровы «порезаны».

— Позвонить ветеринару? — вспыхнула Алиса, а Кернес все еще молчал. Она потянулась к коробке с телефоном, которая висела на стене выше, чем корова могла достать ее своей головой. — Мы позвоним Шерифу, мы позвоним…

— Положи, этот чертов телефон! — сказал Дихолтер негромко, но слишком громко, чтобы кто-то, хорошо его знавший, мог это проигнорировать.

Сама Алиса тоже была в ярости, но отступила от телефона и смотрела, как ее брат осторожно спускается с чердака. — Что это было, Джордж?— спросила она.

— Я плохо это разглядел.

— Черт побери, Джордж, — сказала Алиса, выплескивая свой гнев теперь, когда Дихолтер остыл достаточно, чтобы не застрелить ее в ярости, — почему ты не даешь мне позвать на помощь?

— Потому что мы занимаемся молочным бизнесом, — сказал здоровяк, в изнеможении прислоняясь к лестнице. Кернес, казалось, на самом деле не слушал, а лицо Алисы было пустым. — Потому что если мы пойдем и скажем людям, что на нашей ферме живет восьмифутовая ящерица…

Кернес выругался. — Ладно, я все видел, — крикнул Дихолтер. — какая, к черту, разница? Что-то убило корову, не так ли? Он посмотрел на остальных и продолжил: — Сначала они подумают, что мы сошли с ума. А потом, когда они узнают, что это правда, они скажут: — «Это стронций 90» или «чем они опрыскивают свои поля, чтобы сделать это»? или «в их воде что-то есть». И мы никогда больше не продадим отсюда ни пинты молока, пока живы. Вы же знаете, что такое молочный бизнес!