— А это будет трудный подход к берегу?— спросил Антиоп.
— С пирсом в качестве надежды и лотовым для уверенности я не вижу никаких проблем, — решил боцман, а я взял инициативу на себя, пока он выкрикивал приказы остальным членам команды. «Форсайт», следуя или, возможно, предвосхищая наши действия, преследовал нас, в то время как менее предприимчивый капитан «Крана» занимал позицию у берега.
Я выругался, когда поднял лот в третий раз, и мы стояли всего в нескольких шагах от берега.
— Какая глубина?— спросил Гилас.
— Вовсе нет дна, — ответил я, прекрасно понимая, каким дураком выгляжу. Боцман, удивленный, молча, взял лот и бросил его сам. Двадцать саженей проскользнули сквозь его руки, как по маслу. — О, Рога Танит, здесь нет дна! — прорычал он. — Только осторожно, — предупредил он четверых мужчин на веслах. — У нас здесь странный берег, и я не желаю узнавать о дальнейших странностях на собственном горьком опыте.
Я продолжал зондирование, пока мы ползли к берегу. Наконец, на расстоянии длины одного корабля от пирса, я нашел дно на глубине шестидесяти футов. После этого не было никакого подъема дна, о котором можно было бы говорить, даже когда совсем рядом лежал осыпающийся камень.
Климат давно уже разрушил швартовые тумбы, но декоративная каменная скамья в конце пирса, параллельная берегу, была еще достаточно крепкой, чтобы удержать нас парой оборотов буксирного троса. Пирс был почти единственным голым камнем, который можно было увидеть. Здания, которые не заливала соленая вода, были полностью заросшими, за исключением тех мест, где массивный фронтон достаточно недавно был вырван из земли побегами растений, что оставило фундамент голым. Без этого моему глазу не за что было бы зацепиться, потому что низкий пирс был едва виден среди волн.
— Я собираюсь устроить небольшую прогулку, — сказал капитан Гиласу. — Но вам нужно быть готовым срочно вытащить нас отсюда, если понадобится.
Антиоп взял с собой еще пятерых человек с копьями, и они, по большей части, держались в пределах видимости корабля. «Форсайт» пришвартовался напротив нас, но его капитан оставил всех на борту в ожидании доклада Антиопа. Сундуки с оружием были открыты, и это еще больше, чем сами руины, тревожило нас. Как только «Доминатор» снова подал сигнал, один из людей на берегу поднял что-то с земли и позвал своих товарищей. Все шестеро собрались вместе, но расстояние и неясный свет скрывали предмет, который они обсуждали. Затем они с явным волнением побежали обратно. — Сир, — крикнул Гилас, когда капитан приблизился, — флагман подает сигнал.
— Позовите их сюда! — крикнул в ответ Антиоп.— Мы не уйдем отсюда, пока не продолжим поиски.
Он поднял руки, и тяжелое оружие, которое он нес, мягко блеснуло в лунном свете. Цвета были размыты, но полное отсутствие коррозии не оставляло сомнений в том, из чего сделано украшение. Если в одном ювелирном изделии содержалось несколько фунтов золота, то дальнейшие поиски действительно стоили того.
В течение ночи мы вытащили меньшие корабли, включая «Сервис», на берег. Там был песчаный пляж, и оказалось, что дно в большинстве мест довольно пологое. Какой-то канал, слишком большой, чтобы не быть естественным, вел прямо к морю от пирса. «Пятерка», слишком массивная для того, чтобы мы могли вытащить ее на берег, была привязана к пирсу с некоторым трудом, так как казалось, что там никогда не было ни кнехтов, ни других приспособлений для стоянки кораблей. «Доминатор», прикрепленный к скамье, и, дополнительно, якорями, держался вполне прилично, но кое-кому это показалось странным.
Несколько человек провели ночь в поисках, но я, со своей стороны, чувствовал, что солнечный свет и ясная голова — лучшие товарищи, чем энтузиазм, и растянулся на берегу. События подтвердили мою правоту на рассвете, и наступил третий час, прежде чем было найдено еще больше золота.
Когда произошло это открытие, оно компенсировало задержку своей огромной величиной. Пока я вел отряд через руины к западу от города, который лежал полукругом с улицами, отходящими от пирса, кто-то в дальнем квадранте ударил в бронзовый колокол и поднял крик, который вскоре заставил почти всех собраться вокруг него.
Когда я, наконец, подошел достаточно близко, чтобы разглядеть то, что было найдено, а произошло это после того, как члены экипажа уже начали опустошать найденное сокровище. Я увидел огромную подземную комнату, пустую, если не считать тонн золотых украшений, разбросанных по ее полу. Комната была круглой, и к ней вели восемь лестниц по всему периметру — единственное неотъемлемое нарушение ее пустоты. У подножия лестницы, на которой я стоял, на мозаичном полу корчился от боли человек. Рисунок пола был продолжен расширяющейся волнистой линией, ведущей к центру. Было слишком далеко и слишком темно, чтобы разглядеть, что лежит там или у других входов, и я не хотел оставаться в комнате. Возможно, это был какой-то театр, хотя здесь, похоже, не было никакой вентиляции. И, конечно же, драгоценности там не хранились. Но почему тысячи людей заполнили большую комнату, а затем закрыли двери и умерли так много лет назад, что не осталось даже костей? Ибо так оно и должно было случиться. Я не философ; скажу только, что мы встретили более странные места, прежде чем вышли из порта.
В течение дня были найдены еще три камеры; это было легче, когда мы знали, что искать. Золота было в избытке; на самом деле его было больше, чем могли безопасно вместить наши корабли. Парусный мастер «Доминатора» провел несколько гневных совещаний со старшими офицерами, но безрезультатно: золото продолжало поступать в трюмы «пятерки».
Перед вечерней трапезой мы загрузили «Флайер». Это была скудная еда — сушеная рыба и горькие фрукты, но золото придавало ей аромат амброзии. Мы не могли ловить рыбу, как обычно, и охотники не нашли ничего, кроме нескольких птиц, которые украсили стол Адмирала. Возможно, они потратили больше времени на поиски золота, чем на поиски пищи, но, все же, джунгли казались более бесплодными, чем ожидалось.
Работа продолжалась почти весь следующий день; Адмирал, казалось, не мог оставить после себя ничего ценного, хотя это означало, что он должен был последовать за добычей на дно моря. Антиоп, несмотря на всю свою неряшливость, был человеком здравомыслящим, и когда боцман объявил, что мы нагрузились до предела, он отказался брать на борт что-либо еще. Его заявление вызвало бурную вспышку раздражения, но поскольку у Антиопа действительно были высокие связи, никто не хотел отменять его решение по вопросу, касающемуся безопасности его собственной команды. По крайней мере, когда он был так явно прав.
В результате мы, экипаж «Флайера», оказались свободными от работы, а остальные таскали на борт металл. Я предложил настоящую исследовательскую прогулку, а не просто поиск золота. Капитан разрешил всем желающим отправиться со мной, хотя и опасался, что в его отсутствие корабль может быть перегружен. В конце концов, он решил, что может выбросить такой излишек за борт, если до этого дойдет, и присоединился к нам.
Всего нас было шестеро: Антиоп, боцман и четверо членов экипажа, более предприимчивых или более скучающих. Мы шли по главной улице, направляясь по молчаливому согласию к огромному куполообразному строению на краю джунглей. Ясно, что это был храм или дворец, скорее всего бывший, и когда люди умирают, как этот, можно задаться вопросом, каким богам они поклонялись. Джунгли все восстановили, и состояние дороги заставило меня пожалеть, что я не взял с собой секач. В некоторых местах проросшие семена сдвинули брусчатку и превратились в деревья, а виноградные лозы покрывали почти все вокруг.
Расстояние оказалось больше, чем ожидалось, и к тому же утомительно; огромные размеры купола делали его обманчиво близким. Когда, наконец, мы добрались до тройного основания сооружения, мы все утомились и отдохнули в тени купола.
Без всякого особого намерения я очистил участок камня от растительности. Результат меня встревожил: круглый, с узким зрачком глаз уставился на меня из центра группы резных завитков. — «Кошка», — подумал я, но больше не хотел смотреть на украшение. Чтобы избежать этого взора, я начал подниматься по ступенькам к зияющему порталу, и остальные последовали за мной.
