— На таком заброшенном участке дороги, как эта? — Дама горько рассмеялся. — Жаль, что ее сейчас здесь нет. Я бы точно узнал, что она сказала. Как вы думаете, она знает что-нибудь по-гречески, кроме «еды» и «вина»?

— Нет, она слишком уродлива для других развлечений, — ответил Веттий. Его вымученный смех пронесся сквозь деревья.

После недолгого молчания Харпаго сказал: — Ну, по крайней мере, мы уже почти добрались до Аврелии.

— Посмотри, где Луна, мальчик, — усмехнулся Веттий. — Мы едем всего два часа или около того.

— О, конечно же, прошло гораздо больше времени, — настаивал молодой человек, с изумлением глядя на небо.

— Нет, это не так, — решительно заявил его командир.

— Может быть, мы дадим лошадям немного отдохнуть? — предложил Дама. — Этот водоем, кажется, весной наполняется водой, а я немного хочу пить.

— Хорошая мысль, — согласился Веттий. — Я бы тоже хотел смыть это мерзкое вино из своего рта.

— Послушайте, — вмешался Харпаго, — Аврелия, должно быть, уже за следующим поворотом. Почему бы нам не проехать немного дальше и не посмотреть…

— Езжай сам, если хочешь быть проклятым дураком, — огрызнулся Веттий. Он не любил, когда его подталкивали, особенно когда он был прав.

Харпаго покраснел. Он официально отдал честь. Когда Веттий не обратил на него внимания, он развернулся и уехал.

Веттий отстегнул свой щит и огляделся, пока каппадокиец хлебал воду из сложенной чашечкой ладони. Адъютант уже скрылся из виду, но до них отчетливо доносился быстрый стук копыт его лошади.

— Если этот молодой осел не научится хорошим манерам, кто-нибудь сломает ему шею, прежде чем он станет старше, — проворчал Веттий. — Может быть, даже я.

Дама вытер лицо рукавом и начал наполнять бутыли водой. — Здесь что-то витает в воздухе, — объяснил он. — Но мы вместе.

Солдат поковырял пень, расположенный у дороги. Гнилая древесина осыпалась от удара его ноги, и изношенные остатки бронзового гвоздя звякнули о мостовую. — Здесь кого-то мучили или распяли, — сказал он.

— Урна?

— Эти столбы вдоль дороги, — объяснил Веттий. — Там, позади, было еще несколько других. Это то, что остается от крестов, когда верхушка сгниет.

За поворотом послышался топот копыт, и в ужасе заржала лошадь. Веттий выругался и просунул левую руку между ремнями щита. Металл с грохотом упал на камень.

Кто-то страшно закричал.

Рослый солдат вскочил в седло. Одним быстрым рывком Дама освободил плащ, привязанный к луке седла, и быстро взмахнул им в воздухе, чтобы обернуть его вокруг левой руки для защиты. Он вскарабкался на своего коня.

— Подождите! — крикнул Веттий. — Вы одеты не для таких неприятностей. Поезжайте назад и приведите помощь.

— Не думаю, что я это сделаю, — заметил торговец, вытаскивая короткий пехотный меч, висевший у него на поясе поверх туники. — Вы готовы?

— Да, — ответил Веттий. Его спата мерцала в руке.

Они галопом обогнули поворот. Ветер трепал их одежду. Туника каппадокийца раздулась, превратившись в приземистого тролля, а короткая красная офицерская накидка Веттия слетела с его плеч. Когда какой-то человек уставился на их приближение, солдат испустил ужасный вопль банши, которому он научился у своего первого командира эскадрона ирландских наемников, когда они убивали пиратов на саксонском берегу.

Один из мужчин на дороге завыл в ответ.

Лошадь Харпаго дико дернулась, когда двое грязных, одетых в кожу людей отрезали ее поводья. Вздрогнув от вопля Веттия, дюжина таких же фигур на середине дороги расступилась, открывая взору самого адъютанта. Он лежал на спине, широко раскрыв глаза и глядя на Луну. Один из убийц все еще лакал кровь, вытекающую из разорванного горла Харпаго.

Бандиты бросились им навстречу. Юноша со спутанными волосами и в шерстяной тунике, слишком грязной, чтобы показать ее первоначальный цвет, замахнулся дубинкой на Веттия. Она ударила по его щиту с глухим звуком, и бандит зарычал от ярости. Веттий нанес ответный удар с отработанной грацией, свалив владельца дубинки ударом через плечо, а затем, нанес удар другому противнику по его спине, когда тот выдернул свой клинок. Бросив поводья, он с размаху ударил щитом в лицо третьего, который ударил его по бедру ниже кожаного фартука с шипами. Ее грубый плащ упал с туловища, когда она откинулась назад.

Дама сбил одного из бандитов, наехав на него верхом. Он обменивался яростными ударами со вторым, облаченным в пурпур старцем с мечом, когда третий человек прополз под брюхо его лошади и ударил ее закаленным копьем. Животное взвыло в агонии и сбросило каппадокийца в овраг. Он едва успел выпрямиться, чтобы отразить удар человеческой бедренной кости, использовавшейся в качестве дубинки, а затем ударил нападавшего человека в шею.

— Возьмите лошадь Харпаго! — крикнул Веттий, прорываясь сквозь толпу, чтобы освободить своего друга.

Дама схватил поводья животного. Бандит с запачканным кровью ртом ударил его дубинкой по плечам, и он снова уронил их. Ошеломленный, он, шатаясь, подобрался к лошади. Прежде чем его противник успел поднять оружие для очередного удара, Веттий рассек ему позвоночник. Капли крови стекали с кончика меча солдата, когда каждый удар достигал цели.

Дама бросился в седло. Пока он пытался разместиться в нем, одетый в пурпур воин, который нанес ему удар ранее, проскользнул за спину лошади Веттия и ударил белокурого торговца по лицу. Веттий ловко развернулся и отрубил бандиту правую руку.

Горстка уцелевших бандитов бросилась назад в хныкающем ужасе. Затем из темноты донесся плач ребенка, будто мать оторвала его от груди и бросила его на землю. В лесу раздался треск от безумного движения. Из черных сосен выскочили дикие фигуры — дети, едва способные ходить, и дикие женщины. В тишине было слышно, как их босые ноги скребут по камням. Их мужчины, увеличив численность, целеустремленно двинулись вперед.

Все они были похожи на зверей.

Веттий схватил шатающегося главаря разбойников за волосы и приставил клинок к его костлявому горлу. Омерзительная орда застонала в бессильной ярости, но заколебалась.

Затем одна из женщин громко зарычала и бросилась на всадников в одиночку. Дама, пошатнувшись в седле, ударил ее. Она нырнула под его меч и вцепилась в ногу торговца зубами и ороговевшими ногтями. Дама неуклюже рубанул ее по спине. Женщина пронзительно вскрикивала каждый раз, когда тяжелый клинок ударял ее, но только после четвертого удара она осела на мостовую.

— Давайте выбираться отсюда! — воскликнул Дама, указывая на сгусток диких тел. Он мог противостоять их грубому оружию, но жажда крови в их глазах была ужасающей.

Веттий короткими ударами рубил бандита по шее. Наконец позвоночник развалился, и солдат снова взвыл, щегольнув своим трофеем, и пустив коня в галоп.

Когда они свернули за следующий поворот, Дама оглянулся через плечо. Тело Харпаго снова было покрыто корчащимися людьми. Или непонятными существами, имеющими форму людей.

***

Проехав милю по дороге, они на мгновение остановились, осматривая свои раны и жадно глотая воздух. Торговец низко опустил голову, чтобы осмотреться. Его лицо все еще было бледным, когда он выпрямился.

Веттий бросил свой трофей в седельную сумку, чтобы снова взять поводья левой рукой. Он продолжал держать спату на луке седла, вместо того чтобы вложить ее в ножны.

— Нам лучше уйти отсюда, — коротко сказал он.

***

Небо на востоке заметно посветлело, когда их забрызганные пеной лошади, шатаясь, въехали на очередной участок разбитой дороги. Кожа всадников покрылась мурашками, когда они пробирались между рядами деревьев, но дальнейший проезд прошел без происшествий. Дальше лежала Аврелия — кучка жалких домишек, окруженных шатрами купцов, приехавших на ярмарку.

Свет закачался вверх-вниз, когда стражник поднял свой фонарь в их сторону. — Эй, вы! — крикнул он, — откуда вы взялись?

— Со стороны юга, — мрачно ответил Веттий.

— О, Боги, — начал стражник, — никто не ходит по этой дороге… Всадники оказались в круге света фонаря, и его испуганный взгляд остановился на их разорванной одежде и окровавленном оружии. — О боги, значит, это правда! — снова выпалил он.