— Раз так уж вышло, — громко сказал торговец, — я знаю. Это в девятом округе, совсем рядом с портиком Помпея. И…

Он сунул в рот остатки колбасного рулета и медленно жевал его, пока Веттий ждал окончания фразы.

Открытое расследование дела Пирра гарантировало бы солдату немедленное отправление на ту границу, которая выглядела бы наиболее плохой в тот день, когда жена Рутилиана узнала бы, что он делает для ее возлюбленного.

— Вы же знаете, я не очень люблю, когда меня дурачат перед Префектом.

Веттий не собирался получать поддержку по своим обычным каналам, но вполне возможно, что ему удастся найти кого-то полезного, кто проявит личный интерес к этому делу…

Дама запил рулет остатками своего вина. — А так, как сегодня воскресенье, — продолжал он, — у них будет открытая церемония. Он покосился мимо Венеры и ухмыляющегося Приапа, чтобы рассмотреть угол склонения солнца. — Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы добраться туда.

Он достал из кошелька серебряную монету, проверил ее вес пальцем и добавил бронзовую монету, прежде чем швырнуть деньги на прилавок. — Это за вино, — крикнул Дама стоящему за прилавком человеку. — Мое вино, и моего друга.

Двое мужчин плечом к плечу пробирались по людной улице, двигаясь вместе, как будто они были опытной командой.

***

Они услышали барабанный бой еще до того, как свернули за угол и увидели край толпы, в которой, по оценке опытного глаза Веттия, находилось более тысячи душ. Сумерки задержатся еще на полчаса, но факелы уже горели в руках служителей на возвышении небольшого храма, окруженного трехэтажными жилыми домами.

— Мы что, опоздали?— спросил солдат.

Дама отрицательно опустил подбородок. — Им нужны места поближе к храму, и многие из них не могут позволить себе купить право на проход.

Его глаза сузились, когда он окинул взглядом дорогие крашеные плащи и драгоценности, сверкающие в ушах и прическах матрон, ожидающих возле ступеней храма. — С другой стороны, — добавил он, — многие из них могут позволить себе заплатить.

Толпа полностью перекрыла улицу, но это, по-видимому, не касалось, ни гражданских властей, ни местных жителей. Веттий проследил за взглядом купца и пробормотал: — Сам Пирр владеет зданием напротив. Он использует его для размещения своего персонала и размещения богатых паломников.

Флейтист, игравший контрапункт на двойных трубах своего инструмента, присоединился к барабанщику и факельщикам на крыльце. Двое служителей в задней части толпы, опознаваемые по их выбеленным туникам и дубинкам из крепкого корня дерева, целеустремленно двинулись к Веттию и Даме.

У купца на ладони лежали два серебряных динария. — Мы пришли поклониться вместе со святым Пирром, — объяснил он, проводя рукой по руке одного из служителей. Обмен был искусным, маневр, который обе стороны часто практиковали в прошлом.

— Да, — ответил служитель. — Если у вас есть просьба о наставлении от святого Пирра, передайте ее в запечатанном блокноте слугам, стоящим у входа.

Дама кивнул и потянулся за другой монетой. — Не сейчас, — сказал служитель. — Вам будет предоставлена возможность сделать подарок непосредственно божеству.

— Ах… — сказал Веттий. — У меня нет собственного блокнота. Могли бы вы…

Другой слуга, молчаливый, уже протягивал Веттию обычный блокнот из вощеных дощечек. У него в большой сумке было не менее дюжины таких же блокнотов.

— Идемте, — сказал-приказал первый слуга. Его дубинка — опасное оружие, а также посох управления, пронзил толпу, как бронзовый таран военного корабля, рассекающего неспокойные волны.

Последовали громкие жалобы от более ранних — и более бедных верующих, но никто не пытался физически противостоять слуге Пророка. Веттий схватил Даму за плечо сзади, когда они последовали за ним, чтобы давление толпы не разлучило их без какой-либо причины, кроме открытого насилия.

— Ребята Пирра не очень-то разговорчивы, — прошептал Веттий на ухо тому, что был поменьше ростом. — Может быть, наркотики?

Дама пожал плечами. Хотя служитель перед ними говорил с культурным акцентом, он был так же лишен светской болтовни и эмоций, как и гонец, который принес Префекту смертельную ложь о Менелае. Возможно, причиной тому были наркотики, но торговец уже знал немало мужчин — и еще больше женщин, — для которых религиозный экстаз того или иного рода полностью вытеснил все остальные страсти.

Перестроенный храм Пирра не производил никакого впечатления. Здание, достигавшее двадцати футов в ширину и, возможно, тридцати в высоту до самой крыши, стояло на ступенчатом основании из грубой вулканической породы. Фронтон поддерживали две колонны и пилястры, образованные продолжениями боковых стен. Эта треугольная область была украшена картиной на досках, изображающей змею с человеческим лицом, обвившуюся вокруг тау-креста.

Первоначально храм был посвящен Асклепию, Богу-целителю, который прожил часть своей жизни как змея. Нынешнее убранство вполне соответствовало языческому обиходу здания.

Теперь на крыльце храма стояли шесть служителей. Вновь прибывшие люди — один из них был Гней Асер, выбивали бронзовыми трещотками постоянный ритм. При этом ритмы обоих мужчин не совпадали между собой, и ни в коем случае не совпадали с ритмом, который барабанщик с вытаращенными глазами выводил из своего собственного инструмента.

Проводник подтолкнул Веттия и Даму в один из первых рядов толпы. Большинство молящихся людей, которые все еще были впереди, были богатыми матронами, но некоторые были сельскими жителями. Веттию показалось, что он также заметил мелькнувшую тогу с широкой красноватой полосой сенатора. Еще несколько служителей, некоторые из которых несли не дубинки, а фонари с роговыми линзами, выстроились в ряд у подножия ступеней.

Дама заплатил серебром за место второго ранга. Первая шеренга почти наверняка заплатила золотом.

Торговец открыл чистый блокнот и, сгорбившись, принялся писать в тесноте толпы. Блокнот, который дали Веттию, на первый взгляд выглядел вполне нормально: пара дощечек размером четыре на пять дюймов, скрепленных на петлях так, чтобы они могли закрывать друг друга. Одна из дощечек была натерта воском внутри приподнятого края дерева, который, когда блокнот был закрыт, защищал слова, написанные на мягкой поверхности. Шнурок, прикрепленный к задней панели, можно было завязать или запечатать к передней панели, чтобы держать блокнот закрытым.

Дама закончил то, что он делал, ухмыльнулся и взял у Веттия блокнот. — Прикрой меня, — прошептал он.

Веттий послушно переступил с ноги на ногу, хотя эти двое, вероятно, были единственными в толпе, кто не был полностью сосредоточен на своих делах.

Дама что-то строчил костяным пером. Теперь, используя кончик пера, он нажал на то, что казалось крошечным узлом на деревянном краю блокнота, переданного Веттию. Узел выскользнул в его ожидающую ладонь. Быстрый рывок заставил вощеный деревянный корешок соскользнуть с края того, что раньше казалось цельным куском.

— Пророк Пирр действительно обладает странной силой, — сказал Веттий, снова складывая блокнот. — Позвольте мне одолжить ваше перо.

Он писал быстро, разрезая воск большими квадратными буквами; это была не рука каллиграфа, а та, которая могла писать совершенно четкие боевые приказы.

— О чем вы спрашиваете? — прошептал Дама.

— Умрет ли Амасий, чтобы я получил звание легата «Домашней Лошади», — ответил солдат. Он захлопнул блокнот. — Полагаю, служители запечатают их для нас?

— Ах…— сказал Дама с озабоченным выражением лица. — Возможно, это был бы не очень тактичный вопрос… Ах, если информация попадет не в те руки…

— Конечно, так не должно быть, — согласился Веттий, — если бы я подписал «Декурион Веттий» вместо — «Глава Секции Ликорид».

Он усмехнулся. — Вы знаете, — добавил он, — Ликорид достаточно глуп, чтобы не понимать, как подобный вопрос открывает вас для шантажа.

Он ухмыльнулся, глядя на фронтон церкви, и сказал: — Но Пирр все равно догадается. Разве не так?