— Это ничего! — изумленно воскликнул Большой Том.

— Том, это будет Синдикат… — выпалил Махони, и новый страх отразился на его лице.

— Вы думаете, меня это волнует? — выкрикнул Малленс. Он встал, бросив взгляд на опущенные жалюзи на окнах, в которых пуленепробиваемый лексан заменил стекло. Он скрестил руки на груди, словно поднимая огромный груз на свою грудь. — Я не буду смотреть, откуда придет помощь, если она уберет Туллио, — сказал он. — Знаете, моя бабушка всегда говорила, что она ведьма. Когда полгода назад я понял, что это произойдет, я открыл ее книгу заклинаний и помолился Дьяволу, чтобы он помог мне. И я действительно так думал, клянусь Богом.

— А вы думали, что все так просто? — улыбнулся Смоки Джо, тоже поднимаясь на ноги. — Но вот еще что, — добавил он, слегка наклонившись вперед и положив костяшки пальцев на стол.— У вас есть выбор, Большой Том. Но после того, как вы сделаете выбор, пути назад уже не будет… Вы меня понимаете?

— Я не отступлюсь от своего слова, — сказал Малленс. Он глубоко вздохнул, потому что Смоки Джо, казалось, вырос и стал огромным в искусственном освещении. — Клянусь могилой моей матери.

— Клянитесь своей душой, Том Малленс, — потребовал медовый голос.

— Клянусь моей душой.

— Какого черта вы думаете… — начал, было, Денни Малленс, но презрение Смоки Джо заставило его замереть рядом с отцом.

— Держи язык за зубами, когда мужчины разговаривают, парень, — усмехнулся Джо. Затем, подойдя к входной двери, которую должен был охранять вялый Руди Люшер, он крикнул: — Входите, ребята.

Дверь открылась. Обе фигуры, стоявшие там, были высокими и одетыми с замасленной небрежностью механиков заднего двора. Один был худой и бледный, другой — приземистый великан, чьи толстые ноги придавали ему телосложение двукратно увеличенного карлика. — Ник, Анджело, познакомьтесь с Большим Томом Малленсом, вашим новым работодателем, — сказал Джо. При этом он указал рукой на вошедших людей с грацией ведущего, выдавшего гвоздь программы.

— Где, черт возьми, Руди? — спросил Большой Том. — Пьяный, спит… — великан пожал плечами.

— Если бы ваши люди, хоть на что-нибудь годились, мы бы вам не понадобились. Его голос был неуместно сладок, как церковный колокол. — Вы хотите, чтобы мы уничтожили Туллио, мистер Малленс?

— Черт побери, это так, — согласился Малленс с сердитым кивком. — Любым доступным вам способом.

— А потом мы станем частью вашей организации, — добавил мертвенно-бледный пришелец. Ни у одного из них не было никакого выражения в глазах.— Мы получаем половину всего, что приносим, а вы даете нам полную свободу действий.

— Я уже сказал об этом! — вспыхнул Большой Том. — А теперь, вы будете стоять здесь всю ночь, ожидая, когда Туллио нанесет последний удар?

Смоки Джо воскликнул со смехом, от которого в комнате похолодало: — О, не беспокойтесь о Туллио. Не позднее завтрашнего утра. Он все еще смеялся, когда Ник и Анджело повернулись и вышли из комнаты. Они очень осторожно закрыли за собой дверь.

***

Черный «Кадиллак» получил последнее прикосновение, прежде чем шофер Туллио сложил замшу и отступил назад. Каждое воскресное утро он ставил машину прямо перед собором Святого Иринея, чтобы выпустить двух телохранителей и своего хозяина: за тридцать семь лет Туллио ни разу не пропустил мессу и исповедование. К этому времени люди уже знали, что место Туллио на обочине им не стоит занимать. Люди наблюдали, как собирался сделать это владелец красного «Фольксвагена». Шофер сплюнул комок, который потек вниз по багажнику, прикрепленному, как спинной плавник, к крыше «Фольксвагена».

Маленькая бомба за алтарем Святого Иринея сотрясла воскресную тишину и заставила задрожать розовое окошко со стороны улицы. У шофера задрожала челюсть. Он бросил тряпку и прыгнул внутрь, чтобы завести большой бесшумный двигатель «Кадиллака». Церковные двери с грохотом распахнулись, телохранители с пистолетами в руках развернулись направо и налево. Туллио, спотыкаясь, вышел следом за ними, его худое лицо было желтым, за исключением тех мест, где на нем остались следы крови священника. Троица сбежала вниз по ступенькам, их глаза метались по улице, как языки ящериц. Безжалостные локти и приклады оружия прорвали гангстеров сквозь потрясенных прихожан, но теперь из дверей высыпали покрытые паутиной женщины и мужчины в темных костюмах.

Направленная мина на крыше «Фольксвагена» разорвала их более чем тысячей стальных гранул.

Шофер Туллио забарабанил в свою дверь, прижатый силой взрыва. Четырехдюймовое лобовое стекло стало матовым от осколков. Фасад церкви был покрыт дымкой из толченого камня; свежие осколки образовали сотни выбоин на фоне темного дерева дверей.

Ступени церкви напоминали скотобойню. В центре сидел Энрико Туллио, кричащий, как проклятый. Большая часть крови, брызнувшей на него, была его собственной.

***

— Семнадцать долбанных тел, — завопил Большой Том Малленс, — и вы не убрали Туллио! Если понадобится, он сейчас же применит против нас водородную бомбу!

— Туллио ничего не применит, — беззаботно сказал Ник. Он открыл свои черные глаза и пристально посмотрел на Малленса. Тяжелый главарь банды почувствовал удар. Его желудок втянулся, и он тыльной стороной правого кулака вытер слюну со рта.

— Туллио потерял свои кишки из-за дыр, которые проделал в нем Клеймор, — добавил Смоки Джо, сидя в кресле, прислонившись спиной к стене. — Конечно, он будет жить. Он устроится где-нибудь в другом месте, может быть, вернется в Чи…, и подползет к ребятам, которые поддерживали его здесь. Но вы видели его в последний раз, Большой Том. Каждый раз, когда он услышит ваше имя, он будет вспоминать взрыв и кровь, льющуюся по камням рядом с ним. Когда вы играете на деньги, вы играете на человека; и Туллио теперь знает, что он не может играть так же сильно, как вы.

В безмолвной комнате громко и страшно зазвонил телефон. Денни Малленс прикусил нижнюю губу до крови и попятился к стене. Большой Том уставился на телефон так, словно это была кобра, прижатая к его ноге.

— Вперед, Большой Том, — раздался ровный голос Смоки Джо.— Это не может быть хуже, чем вы думаете, не так ли?

Малленс бросил на него полный ярости взгляд. Однако у него не было никого, кто мог бы поддержать игру, кроме перепуганного шестнадцатилетнего подростка и бухгалтера, потрясенного до полной неподвижности. Вместо этого он обратил свой гнев на звонившего человека, прорычав в трубку: — Алло! Его красное ирландское лицо менялось, когда он слушал, двигаясь через нейтральную пустоту к сияющему, недоверчивому триумфу. — Конечно, — прогремел он, — но у вас есть один час. Если вы к этому времени не справитесь с больничной ерундой, то да помилует вас Господь, Туллио, потому что я точно этого не сделаю.

Громко вскрикнув, Большой Том швырнул трубку на рычаг и перемахнул через стол, словно это был конь для опорных прыжков. Его руки прижали к груди обоих убийц. В своем бурлящем счастье он не замечал, что они все еще оставались такими же холодно-отчужденными, как тогда, когда он думал, что ругал их за неудачу.

— Самое время поговорить об оплате, не так ли, Большой Том?— легко предложил Смоки Джо.

— Платить? О Господи, да, — сказал Малленс с удивленной щедростью.— Послушайте, ребята, а чего вы на самом деле хотите за то, что сделали?

— То, что вы обещали,— сказал бледный как кость Анджело. — Половину того, что зарабатывают мои девочки.

— И половину того, что я получаю от героина, — добавил Ник. — Этого будет достаточно, когда несколько ребятишек сядут на наркотики и начнут толкать их своим друзьям.

— Ха? — удивился Большой Том. — Господи, да ведь никто не может подсесть на то дерьмо, что здесь имеется. Его уже сократили в пятнадцать раз.

— У меня есть связи в Азии, — ухмыльнулся Ник. — То, что я предлагаю, будет чистым, как мыло цвета слоновой кости.

Его слова пробудили в памяти Большого Тома обрывок кинохроники. — Вы ведь были во Вьетнаме, не так ли? — спросил он. — Именно там вы научились использовать одну бомбу, чтобы установить настоящую прямо перед собой.