— Почти отовсюду, так или иначе, — ответил Смит с очаровательной улыбкой. — Первоначально из Дубьюка, но это было очень давно.

— Не валяйте дурака с Шефом, — прошипел несколько более молодой человек с жестоким лицом и в такой же униформе. — Вы пришли из-за гор, а из Жарких Земель никто не приходит.

— «Шеф полиции», — изумился Смит, соединив титул и рубашки, которые теперь носили как регалии. Вслух он сказал: — Когда в последний раз кто-нибудь отсюда ходил через горы? Когда-нибудь?

Бородатые лица стали жесткими. — Сто лет назад, двести, — продолжал путешественник, — было слишком жарко, чтобы вы могли отправиться куда-нибудь по ту сторону холмов… но не сейчас. Может быть, у меня никогда не будет собственных детей, но я никогда не нуждался в этом, мне нужно было увидеть мир. И я сделал это, друзья.

— Разденьте его, — решительно приказал Шеф.

Смит не стал дожидаться, пока мрачные на вид люди заставят его сделать это. Он сбросил рюкзак и передал его ближайшему стражнику, вооруженному арбалетом и мечами ручной работы. Он сказал: — Осторожно с этим, друг. Там есть кое-что хрупкое, и мне это нужно, чтобы обменять на комнату и питание в следующий раз. Он начал расстегивать свой кожаный жилет.

Шестеро мужчин, кроме Шефа, были одеты в остатки полицейской формы поверх пиджаков. Все они были старше остальных, не тощие воины, как арбалетчики, но у них было огнестрельное оружие. У пятерых из них были винтовки М16. Анодированная отделка ствольных коробок была отполирована до алюминия веками прилежного невежества. У шестого была одноразовая ракетница — верное доказательство того, что местные жители когда-то разграбили армейскую базу или караульное помещение.

— Просто парень со Среднего Запада, — любезно продолжал Смит, расправляя полы своей шерстяной рубашки. — Я хотел увидеть Нью-Йорк, вы можете в это поверить? Но ведь никто из нас не будет жить вечно, не так ли?

Он положил рубашку, сложенную по привычке, на жилет и принялся расшнуровывать ботинки из оленьей кожи. — Там сейчас есть кратер, и холмы все еще светятся голубым, даже если есть облака, чтобы затмить солнце. Кожу покалывает.

Путешественник ухмыльнулся. — Вы не пойдете туда, и я не пойду туда снова; но я видел это, где на смотровой площадке Башен Мировой Торговли был ближайший из смертных, достигших небес, стоя ногами на человеческой земле…

— Мы слышали эти истории, — проворчал Шеф. В кобуре более позднего образца он держал револьвер из нержавеющей стали.

— Брюки? — спросил Смит, подняв бровь и глядя на женщин в тусклых платьях.

Шеф коротко кивнул. — Когда человек приходит из Жарких Земель, у него нет от нас секретов, — сказал он. — У любого из нас.

— Что ж, я мог бы сделать то же самое в вашем случае, — согласился путешественник, развязывая шнурки на шерстяных штанах, — но я могу сказать вам, что в слухах, которые бродят по пустошам, мало правды. Он стянул одежду вниз и вышел из нее.

Тело Смита было жилистым, мускулы напряженными и густо покрытыми волосами. Если он и был чем-то необычным, так это тем, что ему сделали обрезание, что уже не было обычной операцией в мире, где время хирурга находило лучшее применение. Затем одна женщина заметила левую ладонь Смита, никогда не прятавшуюся, но почему-то никогда не видимую отчетливо до этого момента. Она закричала и показала пальцем. Другие подняли оружие, жужжа, как улей, когда к нему приближается медведь.

Очень осторожно, с лицом таким же пустым, как кожа его рюкзака, Смит протянул левую руку к толпе и растопырил пальцы. Выступы скрюченной плоти выделялись, будто они были парафином, вновь замороженным через мгновение после разжижения. — Да, я сжег ее, — спокойно ответил путешественник, — слишком близко подобравшись к чему-то… к чему-то, что взорвалось слишком близко. И она никогда не заживет, нет… но и хуже не становится, и это было много лет назад. Это не тот мир, где я мог бы пожаловаться, что потерял так мало, а?

— Опусти ее, — резко сказал Шеф. Затем, обращаясь к охраннику, который обыскивал рюкзак: — Оружие?

— Только это, — сказал охранник, держа в руках пращу и дюжину плотных камешков, закрепленных в ее кожаном кармане.

— У меня в кармане брюк есть маленький складной ножик, — сообщил Смит. — Я использую его, чтобы освежевать кроликов, которых иногда ловлю.

— Тогда одевайтесь, — приказал Шеф, и толпа затаила дыхание. — Вы можете остановиться в гостинице, поскольку у вас достаточно средств, чтобы заплатить за нее, — он кивнул в сторону аккуратной стопки товаров Смита, которую охранник сложил из них, — и, возможно, вы найдете девушек на Фронт-стрит, которые будут обслуживать вас. Предупреждаю, к востоку от Ассамблеи ничего подобного нет. Но прежде чем вы сделаете что-нибудь еще, поговорите со мной и ребятами наедине на Базе.

Путешественник кивнул и без всякого смущения начал одеваться.

Полицейские и их охранники, молча, сопровождали Смита, делая вид, что все еще не уверены в его статусе. Их целью было двухэтажное здание из местного камня. Вероятно, до Взрыва это была городская Ратуша. Теперь это была резиденция Шефа, а также штаб-квартира правительства. Несмотря на это, здание было гораздо менее удобным, чем многие из новых строений, которые были спроектированы так, чтобы обогреваться печами и освещаться лампами и окнами. В офисе, фанерные панели которого были тщательно сохранены, несмотря на его убогую мрачность, правящие олигархи города стали допрашивать Смита.

Они были испытующими и деловитыми. Смит отвечал честно и так полно, как только мог. Тайники с оружием, разграбленные выжившими людьми, или сгнившие за прошедшие столетия? Продовольственные склады? Миф, посеянный воспоминаниями о супермаркетах и расцветший в десятилетия голода и холода, которые убили в десять раз больше людей, чем непосредственно убил Взрыв. Металлолом для печей? Миллионы тонн, но не было никакого способа транспортировать его через горы… и кроме того, металлы часто были горячими даже при таком удалении от Взрыва.

— Хорошо, — сказал, наконец, Шеф, закрывая памятку из вощеных досок, на которых он делал заметки. К тому времени, как они зажгли закопченную керосиновую лампу, в комнате стало прохладно.— Если ночью мы придумаем что-нибудь еще, то утром спросим. Его глаза сузились. — Как долго вы собираетесь здесь пробыть?

Смит пожал плечами. — Несколько дней. Мне просто нравится… бродить. У меня действительно нет никакого желания делать что-то еще. Он поднял свой мешок за лямки и добавил: — Может, кто-нибудь из вас проводит меня до вашей гостиницы?

Картер, самый молодой из шести полицейских, встал. Это был коренастый мужчина с черными волосами и бородой цвета перца с солью. Большую часть допросов он проводил сам.— Я провожу его, — сказал он. В отличие от своих коллег, он носил тяжелый боевой нож в дополнение к своей автоматической винтовке. Он придержал дверь для Смита.

Ночное небо было пятнистым. Когда серебряная луна была ясной, снаружи было больше света, чем внутри давал огонек лампы. Пелена пара над электростанцией вздулась и стала похожей на мантию осьминога. Крошечные лазурные искры прочертили линии электропередач через мост и далее, в плавильню.

Смит ткнул пальцем в сторону электростанции. — Раньше получали свет из электричества, знаете? До Взрыва. Вы когда-нибудь пробовали это?

Проводник пристально посмотрел на него. — Но не так, как делали раньше. Предметы светятся, но они сгорают, так как мы не можем удалить весь воздух подальше от них. Но ты был бы умнее, если бы не задавал вопросов, парень. И, может быть, ты будешь умнее, если уйдешь отсюда немного раньше, чем планировал. Не хочу показаться недружелюбным, но если ты говоришь с нами, то заговоришь и с другими. А мы не очень-то любим, когда говорят о Мосби. Это способ распространения сведений, чего быть не должно.

Полицейский свернул в открытую калитку и зашагал по посыпанной гравием дорожке. Розовый свет просачивался сквозь ставни большого здания на краю Ассамблеи. Звук и теплый воздух расцвели в ночи, когда он открыл дверь. В теплую погоду входная дверь была открыта внутрь.