Полковник послушно наполнил рюмку Аарона до краев, расплескав несколько капель на стол.

– Ну, давай, не чокаясь, – генерал-майор поднял свою стопку.

Аарон уверенным движением, не пролив ни капли, выпил самогон.

– М-м-м, – сморщившись, генерал-майор указал агенту на бутерброд, который тот послушно откусил. – Так вот, если кратко, в общих словах: ты отправишься самолетом до города К. Дальше через лес, по пересеченной местности, ты доберешься до парома, который доставит тебя в деревню Степанчиково. По неподтвержденным разведданным, в этой области обнаружена аномальная активность. Твоя задача: найти объект, ликвидировать всех возможных свидетелей, сам объект доставить на нашу ближайшую базу, либо, в случае его фатальной опасности, – уничтожить. Понятно?

– Так точно! – в тон ответил Аарон.

Генерал-майор расхохотался.

– Вот за что люблю Теней, им всегда все понятно. Если им сказать, что Земля стоит на трех китах, а кит на черепахе и черепахе надо свернуть голову, чтобы вы думали? Свернут!

Полковники опасливо покосились на начальника, не понимая, как им реагировать.

– Видишь ли, – генерал-майор хлопнул Аарона по плечу, – на самом деле все чуть сложнее. Данные, которые поступили к нам, очень смутные, поэтому надо быть предельно аккуратным. Аномалией может являться что угодно: появился снежный человек, тракторист стал оборотнем или в местной продавщице проснулся мировой тиран, но она еще этого не осознала. Не нужно спешить: выясни, что это и насколько опасно? Нам нужна ювелирная работа, иначе мы бы послали бомбардировщик, и никто кроме белочек не заметит, что одной деревней в Сибири стало меньше.

Генерал-майор снова от души расхохотался.

– Ну-с, давайте все вместе теперь, на посошок, за успех нашего дела.

На секунду Аарон подумал, что он больше не хочет закусывать салом, но быстро взял себя в руки.

Степкины проделки

Лариса Сергеевна поместила найденыша в коробку, любовно оклеив ее газетами и страницами из старых журналов, которых теперь ей было совершенно не жалко. На дно она постелила коврик, который сама сплела из обрывков цветастых тряпочек. Половинки металлического цилиндра заботливая хозяйка обернула целлофаном и закопала на грядке, частично пожертвовав урожаем моркови.

Женщина долго думала, как назвать своего нового питомца? В конце концов, она вспомнила хулигана Степана, который еще в школе драл ее за косы и очень при этом нравился, да и название деревни подсказывало.

– Раз уж приземлился в Степанчиково, быть тебе Степкой, – сказала она, тыкая пальцем в человечка, от чего тот боязливо съеживался.

С появлением Степки забот у Ларисы Сергеевны прибавилось: необходимо было понять, чем кормить пришельца, а также скрыть питомца от односельчан; интуиция подсказывала, случись это – счастливая находка больше не будет ей принадлежать.

Вообще, даже, по мнению хозяйки – пришелец иногда вел себя странно, а что подумают соседи, не испытывающие благодарности провидению за прибытие существа?

Однажды ночью Лариса Сергеевна проснулась от таинственного ощущения, как будто она маленькая девочка, которая вот-вот увидит Дедушку Мороза, достающего из мешка самый красивый и ценный подарок. Ощущение развеялось, только когда она обнаружила Степку, сидящего у нее меж грудей – он смотрел ей в глаза своим внимательным немигающим взглядом.

– Ты чего, экий ж, супостат, почто из коробки выбрался?

Она взяла его в кулак, и Степка вцепился в ее пальцы своими маленькими ручонками.

– Тсс, не бойся, – зашептала женщина, – я тебя никому не отдам.

Но существо с завидным упорством и силой, которой хозяйка не ожидала, продолжало вырываться из руки.

– Ну, чего ты, чего? Голоден? Или в туалет хочешь?

Эти вопросы давно терзали Ларису Сергеевну. Потому как пришелец не ел ничего из предложенных ей продуктов: ни мяса, ни рыбы, ни грибов, ни картошки, ни сыра.

Также ей не удавалось понять, отделяется ли блестящий комбинезон от тельца пришельца; казалось, что он просто являлся его кожей – настолько влитым он сидел на существе.

Женщина соскочила с койки, держа в руке питомца и рассчитывая поместить его в коробку; но тут у нее так прихватило спину, что она замерла, похожая на нелепую скульптуру. Она взглянула на свои опухшие, вновь раздувшиеся ноги, и ей стало отчего-то очень обидно – просто так, за все. Слезы закапали из глаз на дощатый пол.

– И так худо мне, болит все, и страшно, а ты капризничаешь.

Степка тоже замер, глядя своими темными крупными, немигающими глазами на свою хозяйку. И тут Лариса Сергеевна почувствовала, что комбинезон пришельца вызывает в ее руке покалывание, как от тысячи крошечных электрических разрядов; в определенный момент оно стало невыносимым, что она чуть не разжала пальцы; электрическая волна быстро распространилась по всему ее телу, словно множество маленьких ураганов. Женщина почувствовала, как каждая клеточка тела начинает дрожать в унисон с кроватью, столом, посудой, стенами избы, всем поселком и лесом, с яростно несущимися в космосе планетами…

Бесконечное совпадение разумного куска материи с внешним миром.

«Смерть отменяется. Это была нелепая канцелярская ошибка. К сожалению, такое случается, и совершенно невинная душа попадает в гетто страха и отчаяния. Документы готовы, распишитесь и ждите депортации. Вот здесь»…

Подписанная амнистия впитывается в кожу, наделяя плоть новыми свойствами, вписывая ее в огромную книгу имен, которые никогда не исчезнут.

«Билет из преисподней выписан, вы больше не иллюзия – не чья-то пошлая мысль, не шутка над материей, не эксперимент жестоких и беспринципных преступников. Отменяются все проклятия и власть злого духа».

Индекс изменен. Сотканное тьмой, становится светом. Сознание простирается вперед, в бесконечность, присваивая огромные, могучие пространства, которые раньше ему не принадлежали…

Хозяйка испугалась, но через некоторое время поняла, что буря принесла с собой незнакомое чувство чистой, беспричинной радости, а чувство боли и разочарования растворилось. Она поместила переставшего вырываться Степку на кровать, откуда тот забрался в коробку и уселся там.

Неведомая энергия переполняла Ларису Сергеевну: ей хотелось сделать что-нибудь большое, важное. Недолго думая, она начала уборку.

Туда и обратно

Никита был уже изрядно пьян. Он сидел в одном из своих любимых баров со своим приятелем по прозвищу Чемодан, который получил его за то, что часто носил пижонский клетчатый костюм, по расцветке напоминающей распространенную модель дорожных чемоданов.

Приятель курил трубку, любил шляпы и, несмотря на то, что Никита недолюбливал всех своих собутыльников, этот обладал одним чудесным талантом: в некоторые важные моменты он умел выслушать и ободрить хорошим советом. В остальное же время он оставался таким же прожигателем жизни, как и остальные друзья Стеклова.

– Да найми ты сообразительного журналюгу! – Чемодан глотнул коктейль, изящно поставив его перед носом Никиты.

– Не вариант, старик не идиот – точнее идиот, конечно, но нюх у старого лиса тот еще.

– Неужто не найдется мастера, который за приличную сумму, а ради такого дела, я уверен, ты сможешь ее найти – напишет эту чертову повесть или что там у тебя?

– Да не найти такого, я уверен; старик хоть и ненавидит люто мою писанину, но я уверен, он читал все, и, пожалуй, лучше меня знает отличия моих текстов от чьих-либо еще.

– А что если-и-и-и, – Чемодан загадочно улыбнулся.

– Не-е-ет, Чемодан, не глупи, и не говори, что тебе в голову опять пришла эта идея, – сжал кулаки Никита.

Приятель озорно улыбнулся и, щелкнув пальцами, привлек внимание сновавшего неподалеку официанта: «Два лонг-айленда», – после чего он замер на несколько секунд с глупой, блуждающей улыбкой на лице.