Когда она продолжает защищать их новообретенное «что-то» перед своим лучшим другом детства, голос обретает немного больше твердости, он цепляется за ее уверенность и поднимает руку, чтобы обнять ее за плечи. Когда Арчи пытается выразить им свое сдержанное одобрение, они заметно опускаются, и тогда он понимает, с каким трудом ей удалось сохранить самообладание.

— Ты и я, как в старые добрые времена.

Как и его прозрачное выражение лица, Джагхед не упускает чувства, стоящего за словами. Ему не нравится, что Арчи пытается сделать ставку на Бетти, заставить ее вернуться к девушке, которую он знал и которая все еще была в его голове всего сорок с чем-то часов назад. Когда Бетти подходит к нему и говорит, что все еще скучала по нему, Джагхед чувствует боль, как будто ему содрали едва зажившую рану. Конечно, она его прощает. Она все еще Бетти, и они все еще практически брат и сестра, так что он не должен быть слишком удивлен. Последние несколько лет он работал над тем, чтобы преодолеть надвигающееся чувство, что его бросят, которое просачивается в его сознание всякий раз, когда он заводит нового друга, но никто не совершенен, он знает, и ему все равно придется ловить себя на этом моменте сомнения.

Джагхед не хочет быть таким парнем, пока он работает над этими чувствами собственничества, которые пытается подавить. Их пузырь лопнул, и пришло время снова присоединиться к реальному миру, независимо от того, насколько больше ему здесь нравилось. Он видит разочарование на ее лице, когда отклоняет ее предложение присоединиться к ним, облегчение в глазах Арчи и уходит в свою комнату. Ей нужно побыть одной, чтобы понять, что ей делать с этой новой стороной себя, которую она открыла. Он знает, что она способна, ей просто нужно применить это на практике.

Он сидит за столом, раздраженно постукивая ногой по полу, не зная, что делать без всепоглощающего присутствия Бетти. Он вздыхает. Боже, неужели он так сильно запал на нее? Он не знает, как пройдет остаток его времени, когда она вернется в Колумбийский университет.

Вот еще одна причина, почему тот факт, что Арчи прервал их, расстроил его. У них не было возможности обсудить, кто они такие, или, скорее, кем они станут, когда пройдут эти выходные. Джагхед знал, чего он хочет, он знал, что, что бы это ни было, он хочет идти дальше. Неважно, насколько медленной была эта тропа, он был готов идти по ней. Он думает, что Бетти тоже этого хочет, но он не будет знать наверняка, пока они не поговорят, а теперь он не думает, что это произойдет лично. Но это еще одна вещь, к которой ему придется привыкнуть, если они решат попытаться заставить это работать.

Джагхед открывает ящик в своем столе, где он спрятал все свои давно заброшенные художественные принадлежности, и кладет перед собой чистый лист бумаги. Его пальцы зудят, чтобы заполнить бумагу жирными линиями и мягкими тенями, его разум вытягивает картины из его воспоминаний о Бетти, спрятанной под их построенным фортом из одеял.

Дверь захлопывается, и он слышит, как они, легкий и бодрый голос Бетти и громкий смех Арчи, входят в квартиру, когда он уже наполовину закончил. Джагхед не думает, что он присоединился бы к ним в любом случае, даже если бы он закончил свой комикс. Слоняться вокруг них — последнее, что он хочет делать, и, будучи справедливым, Бетти действительно приехала повидаться со своим лучшим другом. Даже если он был тупицей.

Осторожно шаркая к двери, Джагхед пробирается к раковине, чтобы избавиться от остатков посуды и отвлечься. Бетти уже почти пора уезжать, и он хочет поговорить, хочет попрощаться, но не хочет навязываться ей. Позади него раздаются шаги, слишком тяжелые, чтобы принадлежать Бетти.

— Привет, чувак, — здоровается Арчи, прислоняясь к стойке рядом с ним, его бицепсы выпирают, когда он скрещивает руки на груди и решительно избегает встречаться взглядом с Джагхедом.

— Привет. Хороший денек? — спрашивает он с равной долей вежливости и любопытства, оттирая невидимую грязь с абсолютно чистой тарелки в руках. Арчи кивает, переминаясь с ноги на ногу от легкого дискомфорта.

— Да, да, это было хорошо, — отвечает он, не вдаваясь в подробности. — Бетти как раз собирает вещи, — молчание затягивается, но ни один из них не знает, как его нарушить. — Послушай, она рассказала мне о… ну, о том, что произошло, — Джагхед замирает.

— А? — он спрашивает с легкостью, которой определенно не чувствует. Арчи снова кивает, и Джагхед на мгновение задумывается, не является ли повторяющееся движение еще одной «бро-вещью» — оно кажется знакомым.

— Да. Я знаю, что я полный придурок за то, что сделал, — начинает он. Тупица, мозг Джагхеда снова повторяет. — И она имела полное право так злиться на меня, но не сделала этого, — Арчи прочищает горло. — И это, очевидно, благодаря тебе, так что спасибо, — Джагхед роняет вилку, которую вытирал, обратно в миску. Этого он не ожидал.

— Эм, не за что, — отвечает он, но интонация в конце предложения звучит как вопрос. Арчи одаривает его непринужденной улыбкой, и Джагхед понимает, после своего первоначального удивления, что Арчи — просто легкомысленный парень.

— Бетти пришлось нелегко, особенно в последние месяцы. Я знаю, что она рассказала тебе, что случилось, и ты не заставил ее чувствовать себя… сумасшедшей. Ты помог, а она мне как сестра, и я это ценю, — Джагхед знает, что его рот открыт, но тело не велит ему закрыться. — Если ты смог заставить ее чувствовать себя так хорошо в один уик-энд, то кто знает, что хорошего ты можешь сделать, если вы будете вместе в долгосрочной перспективе, — он хлопает рукой по плечу Джагхеда, и это определенно «бро-вещь». — Ты очень хороший парень, Джаг.

Джагхед смеется и опускает голову, удивляясь, почему ему вдруг захотелось покраснеть.

— Рад, что ты так думаешь, — криво усмехается он.

— Но, как я уже сказал, она мне как сестра, и если ты сделаешь ей больно, я сделаю больно тебе, — Арчи похлопывает его по спине чуть сильнее, чем нужно. Джагхед морщится, но может понять его потребность разделить стереотипное чувство. — Хочешь потом поесть пиццу?

— Конечно, звучит неплохо, — соглашается он, забавляясь быстрой сменой темы, думая, что, возможно, их с Арчи дружба все-таки немного разовьется.

— О, и не говори Бетти, что я только что сказал все это «если ты причинишь ей боль». Она убьет меня, — торопливо бормочет он, когда они слышат, как открывается дверь Бетти. Под шуткой скрывается искренность в его широко раскрытых карих глазах, и Джагхед сжимает губы, чтобы скрыть смех. Мысль о том, что такой качок, как Арчи, боится кого-то столь нежного, как Бетти, определенно забавна.

— Ни слова, — бормочет он в ответ, придавая лицу угрюмое выражение, в то время как Бетти спрашивает:

— Все в порядке?

Арчи быстро уходит, коротко подняв брови на Джагхеда и давая понять, что настало время для разговора. Джагхед переводит дыхание и поворачивается к Бетти, которая стоит в нескольких шагах позади него, нервно сжимая пальцы, но, к счастью, не впиваясь в ладони. С надеждой в ее широко раскрытых зеленых глазах и тем, как ее зубы восхитительно кусают нижнюю губу, Джагхед знает, что не отпустит ее.

========== После шторма. Часть 2 ==========

Бетти подавляет очередной смешок, когда Джагхед драматично вздыхает, по меньшей мере, в третий раз за последние пятнадцать минут. Он шумно ворочается на ее кровати, шурша простынями, и с преувеличенным раздражением раскидывает свои длинные конечности.

— Джагги, прекрати! — шепчет Бетти, пряча хихиканье за кашлем. Она прикусывает губу, чтобы скрыть ухмылку, и наблюдает за прищуренным взглядом Джагхеда. Он уже почти час безжалостно смотрит на ее соседку по комнате Мидж, не обращая никакого внимания на открытую книгу в своих руках.

— Ее не должно было быть здесь, — бормочет он в ответ, выпячивая нижнюю губу в угрюмой, но совершенно очаровательной гримасе. Бетти бросает взгляд на Мидж, которая сидит за своим столом в другом конце комнаты, совершенно не обращая внимания на недовольство, которое она вызывает, и быстро поворачивается, чтобы поцеловать нахмуренного парня.