* * *

Акира понуро брёл по улицам деревни, возвращаясь домой. Надежда найти проводника среди лютичей рухнула, да и новость о том, что какое-то божество стягивает в округу Ивантеевки армию из нежити, оптимизма тоже не добавляла. Возможно, именно Акира мог быть причиной этому. В конце концов, он ведь не помнил ничего из своей прежней жизни , и это божество вполне могло иметь «зуб» на него из-за каких-нибудь старых счетов.

Мимо весело проскакала Василиса, таща за собой беловолосую девчушку-лисичку с чёрной книгой подмышкой.

«Где она взяла ещё одну кицунэ?»

– Вечером никуда не уходи! Будет сюрприз! – не останавливаясь, кинула ему Василиса через плечо.

Юная кицунэ обернулась и нахально показала язык. Заколотая чёлка не скрывала её «звериный» глаз.

«Так это же Аой! – неприятно удивился он, – Нашла-таки подход к Василисе! Что эта парочка задумала?»

Впрочем, он и не собрался шататься по округе, ища на свою «пятую» точку приключений. По крайней мере, пока он не выяснит, кто такой Морок и что ему здесь нужно. Не разумно вступать в противостояние при столь очевидно не равных силах. И дело было совсем не в страхе перед неизвестным противником, просто Акира понимал, что из-за заклятия Настя, несомненно, тоже пострадает. А ему бы крайне не хотелось доставлять этой девчонке ещё и этих неприятностей.

Акира вошёл во двор и не без удовлетворения заметил, что Роман уже ушёл. Настя перенесла на веранду свою швейную машинку и возилась с материалом, оставшимся после фестивальных костюмов, размечая и смётывая детали для своего будущего платья.

– Девочки закрылись в комнате Василисы и просили их не беспокоить. – сказала ему Настя и хмыкнув, добавила – Даже записку на дверь приклеили. Похоже, они, наконец, поладили.

– Даже больше, чем ты можешь себе представить. – сказал Кот, появляясь в кресле.

– Вот как? – удивлённо спросила Настя, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Я их встретил на улице. – сказал Акира, – Василиса обещала какой-то сюрприз.

– Вот как… – пробормотала Настя, ощутив укол сестринской ревности к Аой.

Василиса и Аой просидели в комнате весь день, и вышли только перед самым ужином.

Насте показалось, будто что-то незримо изменилось в них, но она сразу отогнала эту мысль, списав её на банальную ревность.

– Разрешите вам представить, – громко сказала Василиса, когда все собрались за столом, – Аой, мой хранитель!

«Бабушка меня убьёт!» – ошарашенная этой новостью Настя осела на стул и беспомощно посмотрела на Кота.

– И какой же вы контракт заключили? – с невозмутимым видом спросил Кот, оторвавшись от поедания сметаны.

– Как я и хотела, хевал! – гордо сказала Василиса.

– Не слишком ли рано?.. – попыталась запротестовать Настя, но протест прозвучал как-то тускло и обессиленно.

– Нормально. – отрезала Василиса, – Зато, мы с Аой теперь сможем проникнуть в воспоминания Акиры. После ужина, конечно.

Настя снова вопросительно посмотрела на Кота.

– Надеюсь, ты хорошо изучила условия контракта? – спросил домовой, хитро посмотрев на Аой и ухмыльнувшись себе в усы, – Хранитель должен быть предельно честен со своим хозяином, или контракт аннулируется.

– Конечно. – фыркнула Аой с пренебрежением.

Но Настя успела заметить, что кицунэ замешкалась с ответом и тень неуверенности скользнула по её лицу. Домовой посмотрел на Настю и незаметно подмигнул ей.

«Вот как. Кот знает нечто такое о Аой, что сделает этот контракт временным. Где-то она врёт Василисе или что-то не договаривает. Но главное – они успеют вернуть Акире его воспоминания, прежде чем контракт перестанет действовать. Ай-да, Кот! Вот шельмец! Всё предусмотрел!»

Настя успокоилась и принялась накладывать по тарелкам остывающую еду. Сегодня это был плов.

– Морковка! – скривилась Василиса, заметив в тарелке кусочки ненавистного овоща.

– Ешь и не привередничай! – фыркнула Настя, – Набирайся сил, раз потом вас ждёт такое серьёзное дело! – и с удовлетворением заметила, как сестра набросилась на еду.

Вечером всё семейство в полном составе расположилось на веранде. Настя снова взялась за своё платье, а Василиса и Аой с энтузиазмом принялись чертить на полу две пентаграммы с символами, срисовывая их из бабушкиных книг. Кот и Акира наблюдали за их действиями.

Когда всё было готово, Аой зажгла свечи и, расставив их вокруг, в центр пентаграмм установила два стула обращённых друг к другу. На один из них Василиса усадила Акиру, а на второй уселась сама. Аой встала между ними, раскинув руки над пентаграммами.

– Расслабься и позволь Василисе вести себя. – сказала лиса Акире.

Девочка опустила голову, входя в транс. Свечи затрещали и стали гореть ярче, вспыхивая длинными языками.

Акира невольно поёжился, лицо девочки было без эмоциональным, свет от свечей придавал её коже неестественной бледности, отчего она начала походить на большую ожившую куклу. Василиса подняла на него своё личико, её большие глаза были пусты и безжизненны. Посмотрев в них, он почувствовал, что проваливается куда-то, как будто огромный бездонный колодец пытается поглотить его. На него накатила тошнота, и он инстинктивно попытался вырваться из этой поглощающей тьмы.

– Не сопротивляйся,-услышал он голос Аой,-расслабься и позволь ей вести тебя.

Недоверие к этой лисице шевельнулось в его душе, но Акира подавил его, глубоко вздохнул, расслабился и позволил липкой темноте затянуть себя.

Он падал. Падал и падал в бесконечной кромешной тьме. Иногда ему казалось, что он парит и никуда не движется, словно подвешенный на невидимых нитях. А порой, что начинает лететь стремительно вниз так быстро, что кровь приливала к голове, стучала и шумела в ушах, снова накатывала тошнота, накрывая его новыми волнами. По его ощущению все эти мучения продолжались уже невыносимо долго.

«Всё-таки, этой лисе нельзя было доверять!» – раздражённо думал Акира, сердясь на себя за совершённую глупость.

Вдруг, сквозь шум в ушах он услышал ещё что-то. Что это такое он понять никак не мог, поэтому стал стараться сдерживать дыхание, чтобы снова уловить это.

– А-а-а-акира-а-а-а…– услышал он голосок Василисы, но он звучал так тихо, как будто она была неимоверно далеко,– А-а-акира-а-а…

Пытаясь определить направление, откуда мог идти звук, он заметил маленькую точечку света. Такую малюсенькую, что сначала принял её за рябь в глазах. Но начав двигаться в том направлении, заметил, что точка растёт, и звук голоса Василисы становится явственно ближе.

– А-а-акира-а-а!

Теперь он мог различить и её саму – девочка стояла в каком-то светящемся проёме, махала ему рукой и кричала:

– А-а-акира-а-а! Сюда! Сюда!

Он старался двигаться к ней как мог, помогая себе руками и ногами, и как будто плыл в воде, пока не ощутил под ногами твёрдую поверхность. Хотя вокруг по-прежнему ровным счётом ничего не было.

Встав на ноги, он побежал к Василисе. Та улыбалась и продолжала призывно махать ему рукой, стоя на границе яркого света и бездонной тьмы.

Приближаясь ближе, он постепенно начал различать в свете за её спиной синее небо с белыми облаками и бескрайнюю зелёную равнину с высокой и сочной травой. Но чем ближе он приближался к Василисе, тем сильнее начинал ощущать наваливающуюся на него тяжесть, как будто тьма превратилась в густой кисель, цеплялась, липла и не хотела отпускать его. Каждый шаг стал даваться Акире с таким трудом, что на лбу у него выступила испарина.

– Возьми меня за руку!-Василиса тянулась к нему изо всех сил, протягивая свою маленькую ладошку,-Давай! Ещё чуть-чуть!

Акира тоже тянулся к ней, с трудом переставляя тяжёлые ноги и прилагая уже такие усилия, что мышцы всего тела вздулись и застонали, а пот ручьями струился по всему телу.

Но стоило только их рукам коснуться друг друга, как сковывающее наваждение с его тела спало, и он выскочил в этот «проём», инстинктивно подхватил девочку на руки и прижал к себе, опасаясь, что эта тьма может засосать и поглотить её.