— Хочешь сказать, что все твои истории…

— Правда? В этом мире столько скрыто от обычных глаз, что тут не чему удивляться, — ответила Мируша. — Идет. Они все приходят, когда надо платить по счетам. Сами находят меня. Когда я больше всего в них нуждаюсь. А тебя я не звала. Ты сам пришел и сказал, что будешь со мной по жизни идти. Этим ты меня удивил, Силий.

— Помощь нужна? — к костру подошел Борис. — Вас в крепости потеряли.

— И тебя потеряют. Заходи, только круг не сотри. Сам будешь его чертить, а то у меня сил нет, — проворчала Мируша. — И никуда моя крыша не поехала. У меня ее отродясь не было. Я же тебе не дом. Помнишь, я тебе жизнь спасла? Влюбилась в тебя, дурака, свою судьбу со своей связала, виденьем поделилась, а теперь мне помощь нужна.

— Я не собираюсь слушать весь этот бред, — он хотел уйти, но слова Мируши его остановили.

— Снегирь ты мой, не злись. Да, не получилось у нас с тобой, да, ты испугался, но это не значит, что, если ты будешь отрицать, что видишь — это пропадет.

— Ты иначе говоришь. Голос на голос Луизы похож.

— Они у нас похожи, но я специально простоты добавляю, тональность меняю. Зачем людям на лишние вопросы отвечать. А ты, Снегирь, помнишь все. За такие вещи надо по счетам платить. Даже если не хочется. Но ты живешь и она должна жить, а потом разберетесь, — сказала Мируша. — Ты такой смелый и так боишься. Смелее. Просто за руку ее возьми.

— Дураком себя чувствую.

— Так ты и есть дурак. Тебе такое счастье подсовывали, а ты от него добровольно отказался. В этот раз не проворонь судьбу, — ответила Мируша. Звонко рассмеялась. — Как же все забавно получилось. И немного грустно, — она соединила руки Бориса и Луизы. Посмотрела на Силия. — Извини.

Она это прошептала одними губами, падая в сторону горящего костра. Он кинулся к ней, но не успел. Воздух стал вязким. Дыхание перехватило, словно его ударили в грудь. Мируша оказалась рядом с ним. Он прижал ее к себе.

— Слишком много риска в ее крови. И силы-то почти нет, но такие дела чудные творит! Бедовая девчонка, — рядом с костром появилась женщина в длинном платье, которое отражало огонь. Светлые волосы струились по плечам. — Хотя ее план я понимаю. Две ветви от рода разделятся и все пойдет в детях. Но почему-то по мужской линии. Переплела что-то не то?

Женщина обошла костер и подошла к Луизе. Посмотрела на замершего Бориса. Улыбнулась.

— Забавный какой, себя на костер тоже отправит? — она подошла к Силию. — Давай знакомиться? Я храню всю силу, что заключена в этом мире. Все роды магов подчиняются мне. Равновесие этого мира поддерживаю тоже я. Их род раньше был довольно сильным. Они сплетали судьбы людей. Чтоб союз был крепким, чтоб мир был. Но род стал вымирать. Я хотела через Варинта его восстановить, но ему помешали амбиции. Сила отразилась в его дочерях. Сейчас Мируша хочет отказаться от нее. Дочери будут силу нести, но проявляться та будет лишь в мужьях.

Разделение силы. Ее знания, а ты сможешь силой пользоваться. Не знаю, по мне это сложно и глупо. Но попробовать можно. Если ты согласишься. Не согласишься, то я прерываю их род, а вас всех отправляю домой.

— И ничего этого не будет? Вся эта жизнь забудется? Те, кто умер воскреснут? — спросил Силий.

— Нет. Я не могу воскресать тех, души которых уже переродились. А эти года станут сном, о котором не захочется рассказывать. Тот, — она кивнула в сторону Бориса, — хочет остаться. А что выберешь ты?

Силий посмотрел по сторонам. Призраки белыми тенями скользили по мокрой от росы травы. Со стороны речки доносились песни водяных дев, что завораживали своим пением. Мир изменился. Что было скрыто от его взора, теперь стало явным. Его рука, что лежала на животе Мируше приподнялась. Ребенок перевернулся и толкнул его руку. Дочка. Знания переполняли сознание. Он знал, что это временное состояние. Такое будет не постоянно, но вызвать их можно в любой момент.

— Я думаю, что ответ очевиден, — ответил он.

Мируша сидела в саду на ветке дерева и болтала ногами, жуя яблоки. Диж стоял под деревом, сложив на груди руки.

— Хватит на меня злиться, — спокойно сказала Мируша.

— Ты понимаешь, что будет, если совет магов узнает…

— Они захотят девочку у меня отнять. Но никто им об этом не скажет. И никто не позволит это сделать, — ответила невозмутимо Мируша.

— Мне рядом с ней находиться плохо.

— Это временно. Потом сила угаснет и не появится до тех пор, пока она не встретит мужчину, которому захочет сердце отдать. Не дуйся на меня, Диж.

— Ты могла и раньше предупредить.

— Это ничего бы не изменило. Такое было условие Хранительницы, чтоб род восстановился в полную силу и убрали все переплетенные в узлы миры. Я тут ни при чем.

— А кто ее беспокоил?

— Так не могла же я позволить сестре умереть! — возмутилась она, продолжая болтать ногами.

— У тебя так вечно. Все не как у людей.

— И ладно, главное ведь получилось. Не ворчи. Тебе не так много лет, чтоб изображать из себя старика.

— Мне не по себе, — признался Диж. — Мне надо ответ писать. А лучше самому вернуться и доложить об увиденном. Они же меня послали узнать, что тут за чужаки, а тут ты нарисовалась с сестрой. У нее же сила не проявилась, как и в последующих детях Варинта. Он выгорел.

— Угу, меня спас и выгорел. А сила у Луизы была, но она спала. Глубоко спала, поэтому ее и не видел никто. Глупо считать, что сила передается по крови благородных и одаренных. Она проявляется в детях, рожденных по любви. Чем сильнее эта любовь, тем и силы в ребенке больше, — ответила Мируша. — Поэтому и в дочке ее столько появилось. Я и не думала, что Силий так меня любит. Я его все-таки спокойнее люблю. Диж, если ты вернешься в город и пойдешь на совет, то кроме благодарности за труды ты ничего не получишь. Здесь у тебя должность главного колдуна, красивая жена, которую ты уж очень сильно очаровал. Чего тебе не хватает? Там ты один из многих, здесь единица. Нет, решать тебе, но я бы проигнорировала совет.

— Они другого пришлют.

— Отпишись им, что был, ничего не нашел. Осел в деревне. Пока они решат проверить правду ты им написал или соврал, то у меня уже внуки будут, которых за пояс не заткнешь. С ними считаться придется.

— Твоя самоуверенность порой бьет все границы.

— Диж, может я и не обучена, но сны не требуют расшифровки, когда они четкие и ясные. Все будет хорошо. Не трусь, — ответила она.

— Ты так и не сказала мне почему тебя учиться не отправили.

— Совет посчитал, что нам это не нужно. А на самом деле это был хороший план, чтоб мы сами выродились. Как отец полностью выгорел, а я частично. Мы же по наитию все делали. В этом месте, где крепость стоит, знания пришли, только поздно было. Я уже не видела ничего. Вот и пришла идея силу передавать. Мы по роду уже не смогли бы ей пользоваться, но продолжали бы чувствовать. Так чего силе пропадать? — она зажмурилась от лучей осеннего солнца, что выглянуло из-за тучи.

— Чего решил? С нами или против нас?

— Поверю твоим снам, — ответил Диж, отходя от яблони.

— Поверь. Тебе понравится, что будет дальше, — сказала ему Мируша, вспомнив трех шустрых мальчишек, от которых не было сладу и несчастного Дижа, который не знал, как с ними справится. Сны поменялись. Если Мируша раньше видела разлуку с Силием, то после той битвы с Козломордами, сны изменились. И это только радовало.

— Ты зачем на дерево забралась? — со стороны крепости к ним шел Силий.

— Сам меня птичкой обзываешь! — рассмеялась она.

— Но это не значит, что надо на жердочке сидеть, — он подошел к ней и снял ее с ветки. Мируша сразу обняла его за шею и поцеловала. — У тебя вкус яблок на губах.

— Так я за ними и лазила. Не оставлять же их.

— А малышку, с кем оставила?

— Вон, в корзине спит. Сам говорил, что свежий воздух полезен, — ответила она. Силий поставил ее на землю, а сам подошел к корзинке, наклонился, чтоб поправить одеяльце, под которым спала розовощекая малышка. Рядом кружили последними осенними бабочками духи сада, которые обожали Мирушу и заранее приняли ее дочь. После той ночи Силий не переставал удивляться насколько богат мир, скрытый от посторонних глаз. Мируша ему объясняла кто и кем приходится. Как с кем разговаривать, чтоб не разозлить. Она их помнила по детству, но давно не могла видеть и разговаривать с ними.