— Морозная, — ответил он.

— Надо сегодня комнату согреть, — рассеянно сказала Мируша, уходя из сторожки.

— Чего-то она сегодня не в себе, — заметил Весий.

— Потому что привычный мир ломается, вот и не в себе, — ответил Силий, поглядывая в окно. Мируша остановилась на стене и смотрела в сторону леса. — Пойду пройдусь. У меня как бы дежурство.

Он вышел на улицу. С Весием можно было еще долго обсуждать как и что, но для Силия это было как-то второстепенным. Мируша волновала больше. Он подошел к ней.

— Чего грустишь?

— Нет. Не грущу, — ответила она, вздрогнув. — Задумалась.

— О чем? О снах, сапогах и яблоках?

— Какая у меня скучная жизнь, — рассмеялась Мируша.

— Тут я с тобой поспорю. Вот у меня скучная. А у тебя очень даже насыщенная,

— возразил Силий.

— Я не понимаю, тебя, себя. Этот мир.

— А не надо его понимать, — ответил Силий.

— Как же тогда жить, когда ничего не понимаешь? — она посмотрела на него.

— Целый день я пыталась понять, почему мне то злиться хочется, то плакать, а то смеяться. Ты на меня плохо влияешь.

— А мне кажется, что хорошо. Тебе страшно. Ты же как комок эмоций, который в любой момент стремится выплеснуться наружу, — ответил Силий.

— Это плохо.

— Это нормально, — он обнял ее за плечи.

— Со мной сложно. И с тобой сложно.

— А ты думай поменьше. Тогда и сложностей не будешь замечать, — он поцеловал ее в щеку.

— Щекотно, — поежилась Мируша.

— Холодная вся, как снегурочка.

— А мне не холодно. Рядом с тобой тепло. Но ведь это не любовь. Я не люблю тебя. Ты мне даже не нравишься.

— Хочешь себя в этом убедить?

— Хочу, — ответила она. — И тебя заодно.

— Как хорошо, что я это все не слушаю.

— Как это так? Я все в пустую говорю? — она повернулась к нему.

— Тебе нравится говорить, так говори. Но если это ерунда, то зачем мне ее слушать? — невозмутимо ответил Силий.

— Ты!

— Я. Что еще?

— Ты от меня устал, — сказала она и собралась уйти со стены, но он ее поймал за пояс куртки и потянул на себя, резко разворачивая. Поцеловал.

— Можно не ссориться и не обижаться, а просто поцеловать. Я же не против. Совсем не против, — прошептал он. — Скоро смена закончится. Потом к тебе приду. Не скучай.

— Не буду, — ответила она, сладко вздохнув. — Кажется я где-то потеряла голову.

— Это не так и плохо, как кажется, — сказал Силий. Она отстранилась от него и торопливо пошла к себе. Даже не посмотрев на него. Силий проводил ее взглядом. Все-таки обернулась. Вернулась.

— Я с тобой постою, если ты не против.

— Не против. Но смотри, не замерзни.

— Я тепло одета, — ответила она. — Никак не привыкну к этой комнате. Все время сидела раньше среди других людей. На кухне, в комнате ли, где шили. А сейчас вечер заканчивается. Каждый по своим углам разбегается, а я ухожу в свой и как-то одиноко становится. За стеной жизнь. Люди разговаривают. Смеются. Кто-то ссорится, я же как-то в стороне от всего этого. И одиноко становится.

— Хочешь поссориться?

— Думаю, ты меня понял. Мне просто не хочется сидеть в этой тишине. Может от комнаты отказаться? Найти себе койку в общей комнате. Или к себе кого-то поселить.

— Меня посели. Я не против.

— Ну не верю я в это. Не верю, что все серьезно, а не игра.

— Я не тот человек, который будет играть чьими-то чувствами. Никогда в этом не видел смысла, — ответил Силий. — Но твое право мне не верить. Я не против.

— Почему? Мне казалось, что ты хочешь меня в обратном переубедить.

— Не хочу. Вот тебя обнять, поцеловать — да. Спать вместе лечь. А все эти споры… Целоваться и обниматься можно и без них.

— Ты о чем-то еще думаешь, кроме этого?

— Когда ты рядом, то нет. Это ты о какой-то ерунде думаешь.

— Не такая уж и ерунда. Я сомневаюсь. Отец бы тебя не одобрил.

— Нашла на чье мнение ровняться. Не хочу тебя обижать, но он у тебя какой-то странный тип.

— Он умный и строгий. Иначе он не добился бы таких высот, — ответила Мируша.

— А мне его высоты не интересуют. Вот запуганная птичка — другое дело.

— Силий, но ведь это правда. Он бы не одобрил.

— А такого кавалера, с которым ты под одеялом грелась, он одобрял?

— Так не знал. Или делал вид, что не знал.

— Все знали, а он неожиданно ослеп и оглох. Понятно.

— Ничего тебе не понятно. Тогда все было несерьезно. Ты же говоришь, что серьезно. Сам же говорил, что хочешь меня замуж позвать. А это какая ответственность!

— В чем? — он взял ее под руку и повел вдоль стены. Было холодно. Он начал замерзать. Весий похоже заснул в сторожке. Возвращаться туда с Мирушей, которая хотела поболтать, явно не стоило. Не для его ушей этот разговор.

— Не знаю. Ответственность, — ответила Мируша. — Теперь только на тебя смотреть придется.

— Да смотри ты на кого хочешь. Вот обниматься и целоваться лучше все-таки со мной.

— Вот и я о том же. Больше так дурью не помаешься.

— Тебе и не захочется. Просто в это поверь, — ответил Силий. — Чего-то смена не идет, зато идет Борис, который опять предложит подежурить еще несколько часов.

— Согласишься? — спросила Мируша.

— Нет. Замерз чего-то, да и ты заболеть можешь. Поэтому пусть сам дежурит. Или Весий. Все равно тут болтается, — ответил Силий.

На столе стоял горшок с солянкой. В чистую ткань были завернутые лепешки, которые сегодня пекли на кухне. Небольшой квадратик сала с хреном в банке.

— Ты же на дежурстве был. Поэтому не успел поужинать. А чего там сухой паек? После такого мороза хочется чего-то горячего, — ответила Мируша. — На кухне же к тому времени уже спать ложатся. По-хорошему было бы уже и печку растопить, комнату нагреть, но мне скучно одной было сидеть здесь.

— Ничего. Сейчас согреем комнату и тебя отогреем, — ответил Силий. Она села на кровать. Пока он разжигал печку, она болтала ногами. Силий ушел умыться. Потом присоединился к ней, сев рядом.

— И что теперь? — спросила его Мируша.

— Поедим и спать ляжем, — ответил Силий. Она вздохнула. Положила голову ему на плечо. Они так сидели довольно долго, пока он не взял ее руки в свои. — Опять они у тебя холодные.

— Скоро согреются, — ответила она, не открывая глаз.

— Я у тебя сегодня останусь.

— Это вопрос или ты меня предупреждаешь? Хотя, мне страшно одной в комнате находиться, поэтому я не против. Наверное думаешь, что я такая легкомысленная.

— Ничего я такого не думаю, — ответил Силий.

— А что ты думаешь?

— Что хочу есть и спать, — он посмотрел на нее. Скандал? Нет, рассмеялась.

— Думаю уже солянка разогрелась, — сказала Мируша, соскакивая с кровати и начиная хозяйничать около стола. После этого села напротив, поставив руки на стол и подперев щеки.

— Сама чего не ешь?

— Не хочу. Я же ела, прежде чем к тебе пошла болтать. Знаешь, ты пока единственный человек, который спокойно слушает мою болтовню и не просит замолчать. Я сегодня мышь видела. В кладовке. Решила, что надо туда кошку загнать, чтоб она мышь поймала. Так эта гадина вместо ловли мышей начала охотиться на копчености, что были подвешены к потолку. Тогда пришлось выгнать мышь и загнать Дижа, чтоб он эту мышь поймал. А он заявил, что мышей ловить не умеет. Но увидев копчености… В итоге и его пришлось гнать из кладовой метлой. Он упирался и хотел там остаться. А я вспомнила про горь-травку, которую мыши на дух не переносят. Насыпала ее по всей кладовке, еще и к зерну подкинула. Мыши должны уйти. У нас дома мышей не было из-за нее. Хотя только тебе по секрету скажу, что тут не только в травке дело. Надо еще встать на одну ногу три раза прыгнуть и хлопнуть в ладоши, попросив горь-траву мышей прогнать. Тогда точно сработает.

— Насыщенный у тебя выдался день.

— Да ладно, вот когда я тараканов гоняла, там сложнее было. Надо завтра еще собак и кошек переловить и выгнать у них блох.

— Неделя началась со вшей, закончится блохами?