— Не задумываясь, — подтвердила она, памятуя о тяжелых днях войны и скитаниях в поисках крестражей, ближе Рона и Гарри у неё тогда никого не было.

— Вот я и не могу думать, когда Джордж лежит там и… — Голос парня предательски дрогнул, и она крепче сцепила руки на его поясе. — Он бы отдал за меня жизнь, если бы потребовалось.

— Не сомневаюсь, он же тоже тебя очень любит.

— Так что мне какая-то магия? Я и без неё смогу прекрасно варить разные зелья, мои мозги-то останутся на месте, заставлю других работать по моим гениальным идеям! — с деланной весёлостью прибавил он, но Гермиона не засмеялась.

Фред повернулся, выбираясь из её объятий, и она заглянула в его лицо. На его губах не было улыбки, и это показалось ей чем-то невероятным и чудовищным, чтобы человек, не способный унывать и вселяющий надежду в других, был настолько серьёзен сейчас. Он молчал несколько мгновений и вдруг коснулся того, что за всё время их отношений из уважения к её чувствам не трогал.

— Прости, это совсем не то, что ты заслуживаешь после Рона. Ты… достойна лучшего, гораздо лу…

Гермиона приложила палец к его губам и покачала головой.

— Ты ошибаешься, думая так. После Рона я разучилась мечтать, я…

Она сглотнула, чувствуя образовавшийся в горле комок: некоторые раны ещё давали о себе знать, но уйти или соврать сейчас было бы нелепо. Она нуждалась признать главное самой себе даже больше, чем Фред это услышать.

— …я только хотела, чтобы… чтобы рядом со мной был человек, который позволит мне быть собой и не станет ни за что упрекать.

Слезы сами навернулись на её глаза от воспоминаний, промелькнувших перед внутренним взором. Мучительные месяцы пустых надежд, совместные выстраданные годы. Ошибки, которые могли совершить многие, идеализируя придуманный в голове образ. Иногда фантазии далеки от реальности, где ценнее что-то простое.

— Человек, рядом с которым я бы была свободной… и потому счастливой.

Её голос тоже дрогнул.

— Этот человек ты, Фред. Мне хорошо с тобой.

Он приложил свои крепкие и тёплые ладони к её щекам, стер большими пальцами покатившиеся слёзы.

— Я люблю тебя, — сказал Фред ей прямо в глаза. — Мне тоже ни с кем так хорошо не было.

— И я люблю тебя, — повторила Гермиона и потянулась к нему.

Их губы слились в поцелуе. Он крепко ее обнял, прижимая к себе. Она обвила его шею руками и снова почувствовала себя невесомой, маленькой, защищённой, а потому сильной.

— Мы с этим справимся, — не открывая глаз, прошептала она, прижимаясь лбом к его лбу. — Обязательно справимся, вот увидишь.

— И не сомневаюсь, — согласился он, и его голос зазвучал бодрее, — ведь у меня уже есть всё, что нужно для счастья — это ты и Джордж, большего мне и не надо.

Она улыбнулась, открывая глаза, и долго смотрела в его лицо, пока рядом ходили какие-то люди. Немногим погодя их отвлекли и попросили пройти в палату. Требовалось еще много разных приготовлений для предстоящей процедуры.

========== Эпилог. Семейный праздник ==========

Комментарий к Эпилог. Семейный праздник

Сердечное спасибо, дорогие читатели, за все лайки, ждунов и самые добрые слова.

Приятного чтения последней части, больше напоминающей флафф, который все заслужили, чем драму.

Искренне ваша, опечаленная расставанием с полюбившейся историей, Энни.

Празднование «дня рождения второго уха» пришлось отложить на несколько недель, потребовавшихся братьям для начала процедуры «переливания магии», первых тяжёлых дней, должных показать результат, и отдыха по возвращению из Мунго домой. Родители Гермионы настаивали, чтобы праздник проводился у них, и взяли на себя украшение двора, организацию стола и угощений. Благодаря нескольким наложенным заклинаниям никто из соседей не мог ни слышать, ни видеть перемещения гостей, а их было немного: только самые близкие друзья и родственники — ни того, что творилось за невысоким забором.

Гермиона, как и предлагала, сама пекла торт, а затем с волнением и удовольствием его украшала. Восторг Джорджа при виде этого шоколадного чуда был ей наградой. Фред прихватил с собой много всяких «вредилок» и хлопушек, развлекал гостей и брата фейерверками, но больше всего Джорджа впечатлил его подарок, завёрнутый в цветную бумагу. Внутри лежала небольшая метла под названием «Пёрышко», лучшая и лёгкая модель из всех детских, как потом гордо объявил Фред, и мальчику было невтерпёж её опробовать. Когда стол стал пустеть, а гости понемногу расходиться, Джорджу наконец разрешили полетать, и он кружил вокруг дома, довольный до невозможности.

Гермиона не спешила пока браться за уборку и сидела рядом с Фредом. На его шее можно было видеть цепочку с голубоватым кристаллом, в вечернее время казавшимся тёмным.

— Хорошо себя чувствуешь? — поинтересовалась она, как сейчас помня, что в первые дни парень был очень слаб, отдав ради нейтрализации вредоносного «остатка» в брате немало магии.

— Прекрасно. По-моему, даже лучше, чем когда-либо, — воодушевлённо ответил он и приобнял её за плечи.

Мимо пролетел радостный Джордж, метла, как и обещали производители, поднималась аж на четыре фута от земли. На шее мальчика можно было видеть такой же формы кристалл, только поменьше и ярче. Гермиона глубоко вдохнула свежий вечерний воздух и положила голову на плечо парня. По подсчетам целителей через пять месяцев Фред должен стать сквибом, а Джордж — вернуться в прежний возраст и восстановить по мере взросления свои воспоминания и магические способности. Он и теперь, за какие-то дни, прибавил в росте несколько дюймов, а это только подтверждало, что запущенный процесс шёл безболезненно и успешно.

— Ты была права, — вдруг сказал Фред, нарушая молчание.

— Прости, что? — удивлённо переспросила Гермиона, отняв голову от его плеча.

— Когда говорила, что я всегда был рядом с Джорджем, поддерживал его, призывал устраивать шалости… И знаешь, я больше не хочу, чтобы он оглядывался на меня.

Фред повернул голову, и их глаза встретились. Джордж как раз пролетел мимо, легкий ветерок коснулся щеки Гермионы и отбросил несколько прядей её волос.

— Он был рядом со мной, сколько я себя помню, каждый день наведывался в Мунго, сидел возле моей койки после той истории с разрушением стены…

— И это неудивительно, мы все тогда были в шоке и думали, что ты погиб, — сказала Гермиона, пока не в силах уловить, что нашло на её парня, и не плохо ли это. — Это чудо, что мадам Помфри вовремя тебя увидела и взялась оказать помощь.

— Да, чудо, — согласился Фред как-то неохотно, — но это не она была возле меня всё то время, что я находился в беспамятстве, не она заботилась обо мне, пока я был беспомощен, чтобы сам добраться до кухни или туалета…

— Фред, я… не совсем понимаю, к чему ты вдруг решил всё это вспомнить?

— Я только хотел сказать, что Джорджу пора жить своей жизнью, и я сделаю всё, чтобы в этот раз он ею насладился и делал то, что хочется именно ему.

Гермиона молчала какое-то время, обдумывая его слова. Она помнила, что Джордж и впрямь годы назад выглядел утомлённым, но счастливым, потому что его близнец оказался жив, помнила, как Фред шутливо говорил, что это только благодаря ему Джордж и Анджелина начали встречаться. «Всё ему надо подсказывать. Мог бы и в школьные годы за ней приударить». Помнила, как Джордж тихо и искренне говорил ей при встречах, что рад за них с Фредом, и что его близнец её ни за что не обидит.

Поразмыслив, девушка только сейчас поняла, что Джордж занялся своей личной жизнью уже после того, как его окрепший брат стал проводить с ней больше времени. Возможно, так просто совпало, что она тогда оказалась подавлена после долгих и неудачных отношений с Роном, а Фред вернулся в форму и заинтересовался ей, точно несчастным ребенком, посмевшим появиться в его солнечном мире со своим унынием. Он не мог этого не исправить и сам же шутил, что перестарался. Как бы там ни было — чисто совпадение или же это было угодно судьбе — теперь они могли смотреть на это не только со своей стороны, и каждый делать выводы.