— Я за зельем от головной боли, — только и выдавил юноша.

Голова у него разболелась сильно-сильно, более, впрочем, от нервов.

— Тогда заходи.

Пораженный Хнык шагнул в гостеприимно распахнутую дверь — обычно ему этой дверью хлопали по носу, потому что «задолбал», теперь же банально было не до него.

Гроттер рассеянно перебирала склянки в сундучке. Наконец, найдя нужную, она просто протянула ее Хныку, — и, на мгновение как-то мечтательно улыбнувшись, вернулась обратно к котлу. На Рыжую Бестию она сейчас никак не походила, лишь на обычную, по уши влюбленную девушку.

Когда дверь закрылась, Таня устало опустилась на табурет. В голову лезли самые разные мысли — к примеру, ей вдруг очень расхотелось, чтобы это их предприятие когда-нибудь закончилось. И пускай, пока они доплывут до Африки, пока вернутся, пройдет минимум полгода… Затем все вновь станет по-прежнему.

И почему Бартоломью не устроил свой тайник еще дальше, — с сожалением подумала она.

На «Страже» все шло своим чередом. Соловей лениво рулил штурвалом, Арей скучал и тренировал команду, Ягун безостановочно болтал и доводил своей болтовнёй сдержанного Шилова — и, судя по прищуру глаз последнего, тот уже пребывал в состоянии, близком к кипению. Петруччо с Багровым обсуждали ремонт, при этом нет-нет, но срываясь на ругань…

— Вы не приходили уже несколько дней, — заметил Бейбарсов, когда она оказалась в его каюте.

— Были причины.

— К примеру?

— Так сложно догадаться? — фыркнула Таня.

— Для меня это никогда не было препятствием, Вы знаете. Я медик.

— А Вы никогда не задумывались, что для меня было? Вы просто никогда не занимались стиркой.

Господи, как мерзко это обсуждать…

Бестия присела на самом уголке стола и тяжело вздохнула.

— Я всего лишь не хочу привыкать к Вам, — нехотя призналась она.

— Да… Как можно забыть? Вы же так любите независимость.

— Вы крайне проницательны.

За окном сверкнуло, и на палубе началась обычная возня.

— Шторм грядет, — пробормотала очевидное Таня.

— Небо с вечера заволокло.

Корабли, судя по звукам, спешно отсоединяли друг от друга, а последующее движение и резкий разворот сообщили, что рулевые еще и спешно отводили суда как можно дальше, чтобы, не дай бог, не столкнулись.

— Улита меня убьет, — пробормотала Таня, — я должна быть с командой…

— От Вас там сейчас никакого толку. Вы медик, а не…

— Вы тоже должны быть на палубе. Не хотите отлучиться?

Дождь начался уж слишком внезапно, и налетевшие порывы ветра с силой качнули корабль.

— Гломов знает, что делать в шторм.

— А приличия?

— О. Вы все еще о них думаете? — весело поинтересовался Некромаг, вспоминая их давний разговор.

— Я о них всегда думаю… В отличие от Вас.

Быстро поцеловав мужчину, Таня попросту выпихнула его из каюты. Вернулся капитан через час, мокрый, разгоряченный, в порванной рубашке — когда доходило до дела, он не гнушался тяжелой работой, пусть и не подходящей капитану. На разряженного гранта он в данный момент был похож мало…

Корабль вновь накренился, и все неубранные вещи попадали на пол.

Едва Таня коснулась шнуровки на своей рубахе, Некромаг отвел ее пальцы и принялся за это сам. Раздевать ее всегда доставляло этому человеку какое-то своеобразное удовольствие, а вот она в этот момент чувствовала себя… куклой? Выбросив предмет одежды куда-то в сторону, мужчина толкнул ее на кровать.

Практически вся не прикрученная мебель в каюте сейчас находилась в движении.

— И как оно? — краем глаза Таня отметила, как мимо проехало резное кресло.

— Все, что можно было убрать, убрали, мачты…

Судно вновь с силой качнуло.

— Да черт с этими мачтами, — хмыкнул мужчина, стаскивая с себя рубашку.

С его волос на выгнутую спину упали несколько холодных капель, моментально вызвавшие дрожь. Таня ощутила, как Бейбарсов стер с нее влагу и надавил на поясницу, заставляя выгнуться и уткнуться носом в простынь.

…На рассвете, когда шторм закончился, «Страж» и «Ведьма» вновь плыли бок о бок к берегам Африки.

— Я надеюсь, Вы поможете все это убрать, прежде чем сбежать к Улите? — разомкнул уста капитан.

Таня устало кивнула.

— Набрали, называется, пресной воды, — стенал Хнык, — и что теперь?

— Бейбарсов, да. Что ты ответил переговорщикам?

— Что если они не заплатят выкуп и не обеспечат выход в море, я разнесу их город, а затем уничтожу корабли, — прозвучал ленивый ответ, который все слышали из раза в раз.

— А. Ну, значит, как обычно… — пробормотала Улита. — Только давай без энтузиазма, а то тратить время… Нас ждет клад Робертса!

— Не позднее завтрашнего вечера мы продолжим путь.

— Интересно, как, — пробормотал Хнык, продолжавший вносить уныние в массы.

Удавалось ему это не так уж и безуспешно — прозвище он свое получил не просто так.

Они оказались заперты в заливе — кругом были одни скалы, и у единственного выхода благополучно курсировали три испанских корабля. Что касается форта… Тихий городок, никогда не охранявшийся, неожиданно превратился в западню — небось, ловили ох Береговую Братию. Поймали, что еще сказать.

— Гроттер, — толкнула Таню Склепова, — на совет!

— О господи… Я-то там что забыла?

При всей опасности, девушка еще и умудрялась спокойно спать. Бейбарсов вылезал и не из таких передряг, поэтому она с самого утра удалилась в свою лазаретную готовить новую порцию заживляющих мазей — чем все закончится, Таня прекрасно знала. И, пока все не началось, следовало отдохнуть…

— У них пушек в два раза больше, а еще поддержка с берега. Наши сто пятьдесят человек против их тысячи…

Врагов по традиции целое сборище, положение, как всегда, безвыходное, и дела полная задница.

— Завтра к ним прибудет подкрепление — действовать нужно сегодня ночью.

— А ты откуда знаешь? — Глом подозрительно покосился на капитаншу.

— Логика, мой мускулистый друг. Логика.

Пираты препирались, Бейбарсов флегматично пил вино и разглядывал карты, Склепова цапалась с Шиловым, Гуня предлагал перевешать всех испанцев на нок-рее, чтобы «дело с концом», забыв, что сначала этих испанцев нужно разгромить, чтобы было, кого вешать. Эссиорх, как личность наиболее гуманная и потому при планирующейся резне не особо полезная, был отправлен «вдохновлять команду» и нести им слово божье — за капитанов, Братство и свободу.

— Маракайбо, — тихо произнесла Таня, направляясь к выходу. Досыпать.

Совет офицерского состава проходил по типичному сценарию.

— Читаете мысли? — Некромаг отсалютовал рыжей. — Именно Маракайбо.

— Мы это уже проворачивали.

— А в этот раз провернем уже с другой стороны. Высадимся с берега. Захватим укрепления, охраняющие вход в озеро, откроем выход в море, и с помощью их пушек и уничтожим испанскую эскадру. От нас все время ждут подвоха — поступим как можно более банально.

Как и обещал Некромаг, эскадру они просто потопили, ни каком о захвате кораблей мысли ни у кого даже не возникло. Команде противника позволили героически проследовать за борт — крови всем хватило, кровью они умылись…

За месяцы службы судовым лекарем Таня привыкла к ее виду, но сегодня все равно было слишком… много. Поначалу она реагировала на все спокойно и деловито; потом, в процессе помощи оперирующему Бейбарсову, ее мутило; потом пришло равнодушие — блаженное, прекрасное равнодушие, из которого ее выдернул последний пациент. Внесли его уже полумертвым, и тут выдержка подвела девушку, и она позорно склонилась к ведру с красной от крови водой, выблевав свой без того скудный завтрак.

— Маковый отвар? — спросила она Глеба, отдышавшись.

— Уже не нужно.

Да, она видит…

— Хорошо.

Поскольку «Ведьма» отличалась куда более скромными размерами, нежели «Страж», лазарет было решено устроить на последнем.

— Мне нужно на переговоры, — сообщил Некромаг, поднимаясь на ноги. — Парламентеры вот-вот прибудут.