Какая ее ждала судьба?

Перспектива греть постель капитана, как заправская шлюха, восторг не вызывала, но трюм с командой не радовал еще больше. Нужно было как-то дотерпеть до прибытия в любой порт — а там можно попытаться смыться.

Таня старательно пыталась успокоить себя. Женщины же живут с этим, нет? Из века в век живут, такова судьба. Служить мужчине, греть его постель... Мерзко-то как звучит. Чем она лучше представительниц древнейшей профессии, если размышляет об этом так спокойно?!

Боги, у нее же свадьба планировалась... Как она после всего сможет смотреть в глаза Ваньке?!

— Как тебе сувенирчик? — хмыкнул Гуня, — три раза укусила, пока «упаковывал». Дважды пнула… Руки и лицо поцарапала. Нрав гремучий — но ведь тебе такие и нравятся?

— Дорога длинная.

— Я о том же. Поартачится и утихнет. Пользуйся на здоровье и знай, как тебя любит твоя преданная команда…

Гломов, Демьян и Петруччо дружно заржали, а Бейбарсов ухмыльнулся.

Разворачивать корабль, чтобы вернуть домой эту девицу? В иной ситуации он так бы и сделан, только...

Пожалуй, пришел конец его кристально чистой репутации.

Что ж… Даже опытный и легендарный капитан корабля с черными парусами имеет права на слабости. За три года плаваний эта слабость будет первой.

— Налет налетом, а ужин по расписанию. Хочу разделить трапезу со своим «подарком», — сообщил Глеб, — можете выпить в честь меня еще по бокалу рома. Не более!

Команда переглянулась, но наткнулась на ледяной взгляд квартирмейстера. Спорить и выяснять отношения с Шиловым не испытывал желания ни один из них… Но, не соблюдай они железную дисциплину, не стали бы одной из наиболее известных морских легенд.

Когда Бейбарсов вернулся и один из его прихвостней внес поднос с пищей, Таня инстинктивно отшатнулась к окну.

— Всего лишь ужин, дорогой мой «подарок». Плыть долго — Вы же не хотите умереть от голода до того момента, как представится возможность удрать?

Воистину, перед ней был демон. Весь его вид говорил об этом — вдобавок, этот человек видел все ее мысли и помыслы… Увидев смятение девушки, капитан хохотнул.

— У Вас все на лице написано.

Всю трапезу он задумчиво наблюдал за ней, а Тане кусок не лез в горло. Потом юноша пришел вновь — забрать пустую посуду, и долго шептался о чем-то с капитаном.

Бейбарсов, не торопясь и не стесняясь, скидывал костюм прямо при ней. Его тело было мускулистым и поджарым — и, чтобы не смотреть на то, что находится ниже пояса, все еще сидящая за столом девушка отвернула голову.

Интересно, есть смысл умолять и закатывать истерику? Поможет это, или только развеселит?

Для того, чтобы умолять, Таня Гроттер была слишком гордой.

Внизу живота медленно холодело, и этот ледяной холод распространялся по всей ее крови, заставляя трястись мелкой дрожью.

— Снимайте одежду, мадемуазель, или я разрежу ее прямо на Вас, — произнес мужчина, устраиваясь под одеялом.

====== Часть 2. Сцилла и Харибда ======

— Женщина на корабле — к беде. Если, конечно, она не сама «беда», типа Аннушки, — хмыкнул Вольдемар.

— Не вспоминай, — закатил глаза штурман.

Гробыня Склепова, девица-пират, плавала под началом Улиты — воспитанницы их канонира, на корабле под названием «Ведьма Тартара». И та трехдневная стоянка в Тортуге, когда сия особа под предлогом романа с Гломовым свободно шаталась по судну, стала худшим временем за весь флибустьерский период Соловья.

— Я не одобряю этого «подарка», — прямо сообщил он, — старпом с плотником перегнули палку.

— Капитан доволен, — Арей потер проходящий через весь нос шрам, — остальное нас волновать не должно. Женщина есть женщина, для того и созданы.

Штурман от его слов взвился.

— Ты, видимо, забыл, что у тебя тоже есть… была дочь. Желал бы для нее такое?

— Сомневаешься в капитане? — усмехнулся канонир, — напомню, мы могли бы сейчас все гнить на Барбадосе.

Пожалуй, если кому этот ироничный, мрачный и суровый мужчина мог простить все грехи, то только Глебу. Но сугубо по личным причинам, корни которых стоило искать во временах задолго до попадания на тот проклятый остров…

Барбадос…

История легендарного капитана «Стража мрака» сохранилась только благодаря его младшему боцману, испытывающему страстную тягу к писательскому делу.

Будучи ярым сторонником Буслаева, Ягун оказался среди каторжников, попавших на Барбадос вместе с Бейбарсовым, и отлично знал все события жизни своего предводителя начиная с вынесения приговора вплоть до его утверждения как губернатора. О прошлом Глеба он знал лишь урывками — но эти «урывки» вполне позволили создать полноценный портрет легенды морей, наравне с Морганом, Бартоломью, Эвери и Тичем.

Разумеется, как ближайший приятель Глеба, боцман был в курсе всех перипетий бурного любовного романа мужчины с рыжеволосой красавицей, которую ему «подарила» преданная команда… По иронии судьбы, эта красавица впоследствии стала одной из знаменитых «морских ведьм» Улиты. Девица, которая нахваталась тактических и медицинских знаний от Бейбарсова, обучалась ближнему бою у Арея и переняла лучшие черты его воспитанницы и ее квартирмейстерши…

Нет, нельзя сказать, что Ягун одобрял выходку старпома, Петруччо и Горьянова, но и не бушевал, как Соловей. Пожалуй, он разделял позицию Арея — если капитану приволокли девицу, пусть пользуется. Глеб не был плохим человеком, и, определенно, заслуживал хотя бы толики любви. Он был умен, красив и обходителен — что еще требовалось, чтобы покорить женское сердце?

«Стерпится — слюбится».

В конце концов, и Ягун, и Шилов, тоже были обязаны Некромагу жизнью. Ему так или иначе оказались обязаны все пятнадцать человек, бежавшие вместе с ним в тот памятный день…

Почему, кстати, «Некромаг»?

В период обучения в медицинской академии его чуть не исключили за постоянное препарирование трупов и изучение нетрадиционных видов медицины, в результате чего, как поговаривали, при желании он мог поднять на ноги и мертвеца. А Шилов и Ягун, помнится, почти таковыми и стали — спасибо их великодушному плантатору Скуратову.

Три года назад

Глеб Бейбарсов прожил на плантациях Скуратова год, и по сравнению с участью других осужденных его судьба казалась раем. Его не заставляли работать в полях и рубить лес, не били плетьми… У него даже была отдельная хижина, более-менее чистая. Профессия, которая упекла его в это место, стала для него и спасением. Скуратов позволял Бейбарсову выполнять его профессиональные обязанности и неплохо получал за это.

Но, как бы хорошо ни жилось, тюрьма есть тюрьма — и в один прекрасный день его вместе с двумя другими осужденными поймали за подозрение в организации побега. Не будь Глеб одним из лучших медиков в городе, он бы, без сомнения, тут же разделил участь Ягуна и Виктора, вот только его разбирательство отложилось… А потом его неожиданным спасением стал корабль испанцев.

Когда испанцы громили город, Глеб появился на пороге хижины, в которой проживали сразу несколько осужденных. Его взгляд, мрачный и решительный, столкнулся со взглядом Арея. В хижине ощутимо похолодало, а потом последний кивнул.

Нечего было объяснять, им и так все было понятно.

— Снимайте одежду, мадемуазель — или я разрежу ее прямо на Вас. Вор и пират не обязан быть деликатным, не так ли?

— Я… — Таня закусила губу.

И чего ее тогда черт дернул, это ляпнуть. Видно же, что задело.

— Хотите сказать, что собираетесь кричать? — усмехнулся мужчина, — давайте, повеселим народ. Если, конечно, кто-то что-либо услышит — море сегодня волнуется…

Скрипнув зубами, Таня стащила с себя все одеяние. Взгляд капитана заинтересованно скользнул по формам и изгибам ее тела, и девушка зябко поежилась. Черные, холодные, затягивающие глаза… Сцилла и Харибда: других ассоциаций попросту не возникало. Всепоглощающая морская пучина. Глаза из преисподней, глаза истинного демона ада.

Кивком головы Некромаг указал на место рядом с собой — ложе было достаточно широким, и, мысленно выругавшись, она послушно скользнула под одеяло, натянув его почти до самых ушей.