– Да, но речь идет всего лишь о компенсации стоимости артефакта, а не о нём самом. Все, что найдено в турецкой земле, принадлежит Турции. А если найдены исторические структуры или документы, за них вознаграждения вообще не предусмотрено!

– Ну, а если не говорить, что мы её нашли? Никто ведь об этом не знает, кроме нас двоих?

– Предположим. И как ты её отсюда вывезешь? Да тебя первый же таможенник в аэропорту задержит. И загремит наша подающая надежды Глэдис в турецкую тюрьму лет этак на семь. А тюрьмы у них не то, что в Европе. У них даже термин такой есть – «тяжкое заключение». Они специально тяжелые условия создают. Чтобы мёдом не казалось.

– Так. И что ты предлагаешь?

Профессор задумался, а потом сказал:

– Сама по себе хроника Бернара – не такая уж редкость. Таких хроник имеется несколько. Ну, будет ещё одна… А вот эти странички, – профессор похлопал себя по карману, – другое дело! Обнародовать их сейчас – просто безумие. Представляешь, что начнётся? Это же могила Иисуса! Сюда все рванут наперегонки! Кто первый успел, того и тапки. Мы с тобой окажемся последними в этой очереди. Нужно ведь ещё деньги найти, разрешение получить, ну и так далее. А могут и местные власти лапу наложить. Вот, турки запретили Ковчег искать на Арарате. Уже полвека туда никто сунуться не может.

Нет, этого делать нельзя!

Мы поступим по-другому. До поры про это никто не должен знать. Я тем временем найду инвесторов, подам заявку на лицензию, подготовлю всё. Ещё и запись надо расшифровать. Это я тоже беру на себя. А в следующем году, совершенно неожиданно мы с тобой найдём… останки самого Христа! Представляешь эффект? Для меня это будет вершина карьеры, а для тебя – великолепный старт. Ну, так что, ты в деле? – спросил профессор и протянул девушке свою ладонь.

– Ладно, – сказал Глэдис, пожимая его руку, – но с этого момента мы только деловые партнеры. И если ты меня кинешь…

Глава 4. Обгорелый труп и след в луже.

2013 год. Берген, Норвегия.

Лундова пустошь находится на восточной окраине города. Земля здесь стоит копейки, и какой-то чудак выкупил этот участок, чтобы построить большой супермаркет. Даже вырыл несколько котлованов под фундаменты. Но что-то у него не срослось, ничего он так и не построил, и всё заросло сорняками. К пустоши вела ухабистая грунтовка, ответвлявшаяся от шоссе.

Пацан был прав: по правую сторону вдоль дороги тянулась траншея, видимо, для кабелей или труб. На глинистом дне было грязно. Хакон не стал туда спускаться, предоставив это экспертам, похожим на космонавтов в своих серебристых комбинезонах.

– Хакон! Взгляни! – услышал он голос из канавы.

Приблизившись к краю, увидел, что эксперты приподняли верхнюю часть трупа. Под ним была желтая глина, сквозь которую в некоторых местах клочками прорастали мокрец и мох.

– Его ведь не здесь сожгли, верно? – спросил Хакон.

– Однозначно не здесь! Под ним никаких следов горения или горючего материала. Хотя сам труп обуглен неслабо.

– Хорошо. Забирайте. Постарайтесь подготовить результаты к вечеру.

– К вечеру не получится. К завтрашнему обеду в лучшем случае.

– Ладно. Но лучше поскорее.

Распорядившись, чтобы пацана с матерью отвезли домой (благо, они жили неподалеку), Хакон вернулся к канаве и нагнулся, осматривая грунт между дорогой и канавой.

– Эй, Хакон, ты что там, молишься? – глумливо прокричали из канавы.

– Ну, кто-то ведь должен попросить об упокоении его души. От вас-то, циников, не дождешься, – ответил Хакон и сделал несколько снимков на свой мобильный. Затем прошелся по дороге, присматриваясь к следам протекторов. Следы были оставлены, главным образом, фургоном экспертов и его машиной, но в одном месте, на дне неглубокой лужи, из-под них проступал другой след, более старый. Он сфотографировал и его.

– Ладно, я поехал, – крикнул он экспертам, вытаскивавшим носилки с трупом из канавы.

– Значит, преступление совершено в другом месте? – спросила Астри.

– Никаких сомнений.

– И где нам это место искать? Кстати, как с идентификацией?

– Хреново. Ни документов, ни личных предметов. Лицо сожжено капитально, опознать вряд ли кто сможет.

– Я посмотрела сводки. О пропаже человека никто не заявлял. Что будем делать?

– Подождем результатов экспертизы. И вот ещё что. Дорога-то заброшенная, по ней никто не ездит. Но кто-то до нас проезжал. Я заснял следы. Может это куда-нибудь выведет?

– Молодчина, Хакон. Я распоряжусь, чтобы пробили по базе.

– Турульссон еще молчит?

– Как рыба об лёд.

– А след тем временем остывает… Пойду-ка я его ускорю.

– Давай… Только вряд ли тебе удастся обаять старика Уве.

– Да где уж мне. Это только твоим чарам под силу.

– Сойдет за комплимент.

– Обращайся.

Глава 5. Ковчег Правды и подслушанный разговор.

1988 год. Антакья, Турция.

В эту ночь Хадад прошел своё посвящение, и первый раз участвовал в праздновании Ночи Святого Иоанна. Это наполняло его гордостью. Он ощутил свою причастность к церкви истинного Бога и впервые увидел изображение Учителя Праведности, две тысячи лет назад положившего начало их церкви. Вместе с другими «эдим» он, теперь уже не как ребёнок, а как полноправный член церкви в белых одеждах возносил молитву и вместе со всеми пал ниц перед Ковчегом Священного Свитка.

На инициации ему объяснили, что в ковчеге находится только вырезанный из дерева образ книги. Настоящий же Свиток тысячу лет назад похищен христианами, и с тех пор пропал.

– Получается, что мы отдаем поклонение пустому образу? – удивленно спросил Хадад.

– Не совсем так, мой мальчик, – ответил Рав БарСабба, – Мы сохраняем этот обряд в ожидании того, что священная книга вернётся и займет положенное ей место в ковчеге Правды. Мы делаем это, чтобы «эдим» не забыли о своей святыне и продолжали её искать.

– Я тоже хочу искать книгу! – воскликнул Хадад.

– Ты еще юн. Тебе надо учиться, тебе надо постичь священные знания и научиться искусству рукопашного боя. Ты должен овладеть языком иноземцев и утвердиться в праведности. Когда ты будешь готов, апостолы, возможно, благословят тебя на поиски книги. Много отважных братьев пытались её найти, и многие из них сложили свои головы. Каждую осень в ночь осеннего равноденствия мы отмечаем память погибших в поисках священного Свитка.

– Я буду учиться, буду постигать тайные искусства и овладею языками неверных, – поклялся Хадад. – И я найду священный Свиток Лазаря!

После того, как таинство посвящения свершилось, Хадад облачился в одежды Праведности и вместе с другими братьями и сестрами, возжегши факел, двинулся к священному капищу, где в глубине горного уступа возвышался образ Учителя Праведности.

На крутом обрывистом склоне горы Ставрион удобных мест для размещения лагеря было немного.

Рабочих разместили отдельно от основного лагеря, выше по склону, на узком пространстве, вытянутом вдоль «галереи» – скального уступа с пробитыми в нём отверстиями. Днём уступ прикрывал палатки от солнца, не давая им сильно нагреваться. Они стояли в один ряд, задней частью прижимаясь к скале, а передней выходя на узкую тропинку, по которой рабочие каждое утро спускались к месту раскопок.

Хадад вернулся в лагерь далеко за полночь, переполненный чувствами благоговения и принадлежности к братству «эдим». Всё ещё переживая в душе события сегодняшней ночи, он присел на камень возле палатки. Небосвод с левой стороны уже начал светлеть.

Позади раздался стук, будто кто-то высекал огонь, ударяя кремнем по кресалу. Хадад посмотрел вокруг. Никого. Рабочие мирно спят в своих палатках. Да и кому в такой час придет в голову стучать? Он встал, заглянул за палатку и прислушался. Стук повторился. Он исходил, – теперь это стало ясно, – из проема, пробитого в скале позади палатки. Тут кто-то есть? Воры? – подумал Хадад и, упершись ногой выемку в скале, попытался заглянуть в проем. Там было темно. Но он явственно расслышал голоса, говорившие по-английски, а потом мелькнул луч фонаря. Говорили двое, мужчина и женщина. Мужской голос ему показался знакомым. Но думать об этом было некогда – женщина сказала что-то про «эдим». А затем – про книгу Лазаря! Откуда чужаки про это знают? Может, они нашли Священную книгу?