Все резко пришли в себя, и каждый встряхнулся, как собака, когда она вылезает из воды. Никому не хотелось вспоминать, свидетелем чего он только что был.

— Пойдем, Калласандра, — сказала Эдит, подталкивая сестер и Калли по лестнице впереди себя. Больше всего на свете она не хотела испытать на себе ярость отца.

Калли отвернулась и больше не смотрела на Талиса. Он тоже двинулся по лестнице. Ее сердце колотилось, ноги подгибались. Так сильно ей хотелось потрогать его, касаться его еще и еще, быть с ним, говорить с ним; ей надо было только иметь возможность смотреть на него. Но она заставила себя идти вперед.

Сзади нее Дороти шепотом спросила Джоанну:

— Как ты думаешь, это и называется любовь, да?

— Да нет… — задумчиво ответила Джоанна. — Не думаю, чтобы эти двое любили друг друга.

Дороти, которая была в глубине души страшно романтична, взглянула на сестру в ужасе. Чаще всего она думала о любви и больше всего на свете хотела влюбиться.

— Не любят?! Почему?

— Мне кажется, что между ними что-то другое, а не любовь. Не знаю, от Бога это или от дьявола. Но уверена, что это что-то неестественное.

Разочарованная, Дороти хмуро пошла дальше.

Тихо-тихо, чтобы не разбудить двух девушек, с которыми она вместе спала, Калли выбралась из постели, перекинула платье через локоть и прокралась в гардеробную. Заперлась там, где были расположены уборные с каменными сиденьями, и стала одеваться, стараясь производить как можно меньше шума. Потом на цыпочках выскользнула из комнаты и по деревянной лестнице осторожно направилась к той двери, которая через кухню вела к заднему выходу из дома.

Ей пришлось очень долго лежать в кровати и ждать, пока все уснут. Она ждала, зная, что сегодня ночью она должна увидеться с Талисом.

Выйдя из дома, она остановилась, оглядываясь. От одного из деревьев отделилась темная тень. Калли не колебалась — она знала, что это Талис. Подобрав свои пышные тяжелые юбки, она бросилась к нему. Она думала лишь об одном: сейчас она бросится в его объятия.

Но Талис не раскрыл ей объятий. Вместо этого, когда она приблизилась, он схватил ее за руку и побежал. Как всегда, Калли с трудом поспевала за ним. Он обогнул все здание, стоящие рядом сараи и домики, пробежал между деревьями по садовым тропинкам. Она не знала, куда он ее ведет, и ей было все равно. На самом деле больше всего ей хотелось сейчас, чтобы они вместе с ним бежали на край света, а оттуда спрыгнули бы в вечность. Только бы не разлучаться больше. Ей было все равно, что будет дальше.

Он привел ее в темное место, о котором она прежде ничего не слышала: разрушенный, почти целиком сгоревший замок, от которого сохранились лишь две башенки, да и от них лишь черные стены, а больше почти ничего. Судя по всему, камни активно использовались жителями окрестностей для строительства собственных домов.

Талис, крепко держа Калли за руку, взбежал вместе с ней по древним, обваливающимся, скользким ступеням. Один раз она поскользнулась и едва не упала вниз — он поймал ее и прижал к стене, привалившись к ней всем телом.

«Он какой-то другой сегодня, — подумала она. — Он таким еще никогда не был». — В последний раз, когда они были вместе, они целовались, а потом он стал засовывать руки к ней под юбку. Сейчас, когда он прижал ее к стене, один долгий-долгий момент его дыхание было у нее на лице, и его черные глаза искали ее взгляд; она слышала, как в его груди, которая прижималась к ее, билось сердце.

Калли показалось, что ее тело размягчается, и она прильнула к нему, ища его губы своими. Но вместо этого он с коротким смешком схватил ее за руку и опять потянул за собой по лестнице наверх. Наконец они оказались перед старинной уцелевшей дубовой дверью, на которой висел заржавевший замок.

Повернувшись к Калли, Талис увидел на ее лице разочарование. Но он не терял уверенности в себе. Разбежавшись, он мощным ударом ноги вышиб дверь, ибо она уже давно готова была рассыпаться. Увидев, как ломается иссохшее старое дерево, Калли торжествующе расхохоталась, а Талис схватил ее в объятия и потащил вперед.

Они оказались на обнесенной парапетом галерее, где когда-то несли охрану дозорные. Талис подхватил Калли и стал кружить — девушка, откинув голову назад, счастливо смеялась.

Талис тоже начал смеяться. Поставив Калли на ноги, он стал развязывать ее головной убор, и, когда он его снял, она потрясла головой, чтобы освободить волосы. Когда они рассыпались, он погрузил в них пальцы. Подул легкий ветерок, и ее волосы, разлетевшись вокруг, оплели их обоих, скрывая от освещавшего все вокруг лунного света.

Он легко и естественно обнял ее и нежно и ласково поцеловал, и на этот раз на его лице уже не было удивления, как в первый раз.

Встав на камень, Калли стала опять целовать его. Руки юноши гладили ее тело. Нащупав под платьем корсет, он с удивлением пробормотал:

— Что это на тебе?

— Сталь! — ответила она.

У Талиса не заняло и минуты расшнуровать ее платье на спине — шнуровка эта доставила ей массу неприятностей в гардеробной. Он распустил лиф платья с плеч и начал расстегивать корсет на ребрах.

Расстегнув, он снял его и, хорошо размахнувшись, собрался зашвырнуть его через стену в старый высохший ров далеко внизу под ними. Калли заорала что было сил:

— Не надо! Не надо! Эдит меня убьет, если я вернусь без него!

Талис только рассмеялся, и уже в следующую секунду корсет, как пушечное ядро, летел над стеной, а еще через одну он падал на землю. Бросившись к парапету, Калли смотрела, как он летит вниз, а потом — как Талис оросил туда же ее головной убор, и тот поплыл по воздуху.

— Идиот! — закричала она. — У меня из-за этого будут большие неприятности.

Она обернулась, потому что он ничего не ответил. До сих пор ей казалось, что она видела уже все выражения, которые могут быть на его лице, но такого она не видела никогда. Его темные глаза в свете луны сверкали черным блеском. Ей вообще никогда не приходилось видеть, чтобы чьи-нибудь глаза так сверкали. Увидев это, она почти испугалась его. В лунном свете он казался очень взрослым, даже старым. Это уже был не тот мальчик, который гонялся за ней по зарослям чертополоха. Это был мужчина, и он смотрел на нее так, как мужчина смотрит на женщину.

Она вздохнула, и вздох застрял у нее в горле. Но испуг ее длился не дольше секунды. Она вцепилась руками в его плечи, ее губы прижались к его губам. Платье болталось у нее у самой талии, на бедрах, и вот-вот готово было соскочить. Под ним была только легкая ночная сорочка.

Или ее неожиданный прыжок сбил его с ног, или собственные чувства его переполняли, но оба они упали на каменный пол, жадно изучая друг друга губами и руками. Они были переполнены желанием, возбуждением, страстью… Они страшно изголодались друг без друга.

У Калли и в мыслях не было остановить то, что должно было сейчас произойти между ними. Уже много месяцев она не ведала покоя. Она уже давно рассмотрела все тело Талиса, с головы до пят, а когда-то это вообще не вызывало у нее никакого интереса. Но в последнее время она оторваться от него не могла: его длинные ноги, которые так легко переступали, когда он шел, сильные мышцы его ягодиц, когда он с усилием вытаскивал вместе с Уиллом застрявшую в грязи телегу. Когда он раздевался по пояс, чтобы смыть пот с плеч и спины, Калли чуть в обморок не падала от его красоты.

И вот наконец она могла дотронуться руками до того, что раньше только видела. У нее не было стыда, не было сдержанности, не было никакого спасения. Ей в голову не приходило, что нельзя делать то, что она делает. Талис принадлежал ей. Его тело принадлежало ей больше, чем ее собственное тело. И сейчас это тело было нужно ей больше, чем вся еда и вся вода на свете.

Когда ее руки оказались у него между ног, он сдавленно застонал, и этот стон отозвался у Калли в самой ее душе. У нее не только колотилось сердце, но и все тело дрожало. От огромного желания прильнуть своей кожей к его коже она начала ногтями раздирать его одежду.