– Какой такой крышей?! У меня крыша одна – дом родной!

–Тогда, папаша, дома надо сидеть или придется бабки отстегивать…

– Бабке я и так все до копейки отдаю…

– Э, дед, ты какой-то непонятливый. Бабки будешь теперь отдавать мне. На первый раз предупреждаю. А если завтра увижу, не обессудь…

– Все понял, – кивнул головой Петр Кузьмич…

– Это хорошо, что такой понятливый. Ладно, давай работай…

Едва громила исчез, как Тминов вновь принялся за дело:

– Попробуйте кнопочки, свежие кнопочки! Отменное качество и достаточное количество! Каждая сотая кнопка – бесплатная!

Но и на этот раз прохожие не проявляли интереса к данной продукции. А вот к самому Петру Кузьмичу интерес неожиданно проявился. Исходил он от некой стандартной во всех отношениях личности. Стандартной был и рост, и фигура, и выражение лица, и возраст, нос, уши, одежда, шляпа, ботинки… Товарищ этот долго разглядывал и железки, и самого Тминова, потом стандартным голосом задал стандартный вопрос:

– Предъявите лицензию, накладную и сертификат!»

– Чего предъявить?! – переспросил Петр Кузьмич.

– Я дважды не повторяю! – В руках стандартного человека вспыхнула красного цвета книжечка.

– Эка невидаль, – простодушно выдал Тминов. – Мы тоже не лыком шиты. После этого он принялся шарить по карманам и в конце концов выудил из- за пазухи нечто, тщательно завернутое в носовой платок.

Стандартному человеку пришлось немало подождать, покуда Тминов не без помощи зубов распутывал узелки и не показал наконец данному товарищу нечто удивительное. От Петра Кузьмича ожидалось все что угодно, только не это. Дело в том, что представленный документ являл собой удостоверение «Ударник коммунистического труда».

Данная реликвия продолжительное время вертелась в руках, разглядывалась под разными углами.

– Странная какая- то у вас бумаженция. А другого документа не найдется?! Паспорт, например?!

– Паспорт у меня дома.

– И где же ваш дом?!

– Где, где – в Валуевске, где ж ему еще быть… Как стоял тридцать лет, так и сейчас стоит…

– Получается, что вы специально приехали в данный населенный пункт для того, чтобы реализовать неизвестно где взятые предметы канцелярии. И при этом не имеете на то никаких бумаг?!

– Как это неизвестно?! Очень даже известно! – попытался возразить Петр Кузьмич…

– Ну, хорошо, хорошо! Мы вас внимательно выслушаем только в другом месте! – заявила стандартная личность.

Другое место оказалось весьма примитивным в архитектурном плане. От него веяло некой казарменной простотой и единственным украшением являлись разве что ажурные решетки на окнах.

Кроме того, учреждение, куда угодил для продолжения беседы Тминов, отличалось завидным любопытством. Здесь интересовались буквально всем: и где, и когда, и при каких таких обстоятельствах Петр Кузьмич явился на свет, и с какого времени помнит себя, и с кем дружил в яслях и детском саду, и чем увлекается, и знает ли языки включая почему- то и китайский, и нет ли родственников в ближнем и дальнем зарубежье. И еще многим, многим, многим…

Параллельно с этим происходило внимательнейшее ознакомление и с содержимым его карманов. Также многократно пересчитывались кнопки, а ведра даже проходили анализ на предмет обнаружения двойного дна.

После тщательного осмотра в присутствии понятых в какой- то карманной дыре была найдена звонкая монета старого образца достоинством в 50 руб. Сам Тминов тоже не уронил своего достоинства, всеми возможными средствами доказывая, что только он и никто более на земном шаре является Тминовым Петром Кузьмичом и что это может подтвердить любая собака в г. Валуевске…

– Вот когда подтвердит, тогда мы вас и отпустим! – не без удовольствия выдала стандартная личность. – А пока отдохните с дороги…

Надо сказать, что сей отдых в местах не столь уж отдаленных от действительности, затянулся на тот период, на который покидает дом счастливый обладатель санаторной путевки. Правда, в отличие от последнего, Петр Кузьмич не принимал целебных ванн, не делал массажа и не ломал голову над вопросом, чего бы такого вкусненького заказать на обед или ужин… Ибо пищи для размышления в окружении разношерстной публики было более чем предостаточно.

А тем временем стандартные дяди и даже одна примкнувшая к ним стандартная тетя бились над проблемой, не скрывается ли за обликом этого простодушного мужичка образ коварного рецидивиста, уголовника, валютчика, вора, злостного неплательщика алиментов и тому подобное…

Но в конце концов к великому их разочарованию пришло подтверждение, что, мол, действительно, есть такой Петр Кузьмич Тминов, и проживает он не в городе Уагадугу, не в княжестве Умм-эль-Кайване, не в Катманду, и даже не в славном городе Париже, а всего лишь и не на каждой карте- то обозначенном городке Валуевске. И еще сообщалось, что он – «Ударник коммунистического труда, наставник, рационализатор, отличный семьянин». И что кнопки никакие не ворованные, а выданы вместо зарплаты…

После всего этого Петру Кузьмичу вручили согласно описи 50 руб.наличными и поштучно кнопки. Еще сказали, мол, извини, дорогой, но работа такая…

И Тминов отправился домой, до одури в башке размышляя над вопросом, что же это за работа такая и кому она такая нужна…

На поезде ехать решительно отказался по очень простой причине,– абсолютной пустоты в карманах, а отданной 50-ти рублевки не хватило бы и на четверть пути…

Он двигался вдоль железки, размахивая ведрами. Облик Тминова за прошедший период претерпел существенные изменения и максимально приблизился к облику легендарного героя Дефо Робинзона Крузо. Иной раз из окошек проходящих поездов ему помахивали ручкой хмельные пассажиры и даже успевали бросить упорному пешеходу кусок колбасы или хлеба…

Он шел и шел, повинуясь тому инстинкту, по которому птицы летят к родным гнездам а лосось, несмотря на все препятствия, поднимается вверх по реке на нерест…

И вот настал тот незабываемый момент, когда из-за горизонта выплыло то, что мы и называем – родное, где тебя ждут и где ты нужен со всеми своими достоинствами и недостатками и принимают таким, каким ты есть, – и с зарплатой, и с заплатой…

Силы были на исходе. Он с трудом доковылял до дома и вдруг увидел на балконе гроб…

Ведро полетело в сторону, а сам он опустился на землю, как спущенное колесо большегрузного автомобиля. В глазах будто плотно задернулись шторы. Но вскоре подсознание шепнуло: « Погоди, Кузьмич, возьми себя в руки, посмотри внимательнее, – а твой ли это балкон?!»

Шторки вновь приоткрылись. Тминов глянул на дом и на сей раз увидел совсем уж жуткую картину: гробы, а то и по два сразу мрачнели едва ли не на каждом балконе.

Петр Кузьмич поднялся с земли и с решительностью пожарного, бросающегося в схватку с огнем, ринулся в подъезд.

Дверь открыла жена и… отшатнулась. Она просто сразу не признала в этом грязном, заросшем, измочаленном дождями и покусанном собаками и жизнью человеке своего мужа. А когда разглядела, заголосила, запричитала, зацеловала, заплакала…

– Вернулся, наш кормилец вернулся! А мы уж с ног сбились, где только не искали, невесть что думали…

Все семейство сбежалось на крик, закружили вокруг, будто елки новогодней.

Только Петр Кузьмич окончательно голову потерял. Вроде бы все на месте…

– А что же там, на балконе?! – осторожно спросил он.

– Там деда гроб стоит, – преспокойно выпалила за всех внучка, будто речь шла о детской игрушке. – И в ванной один, еще красивее…

– Да что ж такое стряслось?! – задергалось веко у главы семьи.

– А ничего не стряслось. Просто всем зарплату гробами выдали, по бартеру получили, – пояснила жена.–Может для чего в хозяйстве и пригодится… А вот куда ты запропастился, давай, рассказывай…

Супруга вновь заголосила, запричитала. Но то уже были слезы радости.

Такса

Минтаев – мастер на все руки, хотя рук не больше, чем у всех. Только у него своя такса. Надо розетку починить – гони три стольника. Проводку заменить – еще столько же, выключатель наладить – пятьсот…