Особую же ценность и гордость всех валуевцев представляло монументальное панно «Выстрел Авроры», выполненное местным народным умельцем Константином Свистоплясом из одних только кнопок в количестве 879 тысяч 632 штук. Правда, со временем их число заметно поубавилось и не совсем ясно уже представлялось, куда же стреляла «Аврора» и стреляла ли вообще… Панно многократно реставрировалось, но очень скоро все возвращалось в исходное положение. А однажды исчезло полностью – до единой кнопки, будто никакой «Авроры» и не было… Народный умелец с горя запил и дал слово больше и кнопки в руки не брать…
Словом, дела на фабрике шли прямехонько в гору. Подумывали уже и о том, чтобы запустить новую линию по выпуску кнопок.
Как вдруг однажды подул очень сильный ветер и посрывал с фасадов домов знакомые с детсадовских времен транспаранты и плакаты преимущественно одного и того же содержания – мол, да здравствует то- то и то- то! Слава тому-то и тому-то! Мы придем туда-то и туда-то! Выполним и перевыполним то- то и то-то…
Надо отдать должное местным жителям, которые весьма бережно отнеслись к уцелевшим частям сей ненаглядной агитации и не без успеха использовали их для латания всевозможных дыр в садовых домиках, курятниках и сараях. И при этом горячо благодарили родную партию за дармовой материал…
Тминову тоже повезло, правда, ему достался один лишь щит с восклицательным знаком, из которого Петр Кузьмич золотыми своими руками смастерил кладовку, полочки, ящик для овощей, да еще кое что осталось…
После стихийного того бедствия жизнь валуевцев неожиданным образом изменилась. Стало очевидно, что, оказывается, вполне можно прожить и без тех самых многометровых лозунгов и транспарантов, без призывов и выговоров, без громкоголосых рапортов и даже… без самой фабрики по производству канцелярской всячины…
Невозможно было понять, с чего это вдруг необъятная страна с еще более необъятным бюрократическим аппаратом перестала нуждаться в шедшей еще вчера нарасхват продукции. Но факт остается фактом. Видно наш брат- бюрократ заважничал еще больше и его уже не устраивала ни наша родимая кнопка, ни наш родимый дырокол…
А тем временем руководство фабрики отчаянно искало выход из тупика. Обмозговывались десятки вариантов. Но, как всегда, выбрали самый простой, а именно: решили сократить численность работающих наполовину. Правда, мера эта пока никого из Тминовых не коснулась, и последние трудились даже лучше чем вчера, но о героических своих свершениях скромно помалкивали. Начальство тоже как воды в рот набрало. Но однажды донесла до трудящихся масс следующее: мол, дорогие товарищи, за труды ваши праведные большое спасибо, но только денег у предприятия нет ни гроша, а когда будут, никто не знает… А потому с нынешнего месяца зарплату будете получать натурой…
Щедрая эта канцелярская натура представляла поистине бесценные сокровища. Уже в расчет вместо нескольких приятно шуршащих купюр, Петр Кузьмич приволок домой пару ведер скребок, столько же кнопок, по мешку дыроколов и шил, тем самым поставив под сомнение содержание известной пословицы о том, что де шила в мешке не утаишь…
Не меньше получили и другие члены дружной тминовской семьи. Было на что взглянуть, когда вся эта продукция оказалась сложенной в одну кучу. Пираты не разглядывали свои несметные сокровища с таким умилением и восторгом, с каким взирали на простые железяки Тминовы. Правда, возникал один маленький вопрос: а что же все- таки со всем этим делать?!
А потому глава семьи все чаще скоблил мизинцем невидимую часть головы, все быстрее шастал из угла в угол, уподобляясь маятнику часов и повторяя одну и ту же фразу: «Так так-так…» Фраза эта отдавала той тупой монотонностью, которая исходит от стука дятла об отдельно стоящее дерево. Что конкретно содержалось в ней, сказать трудно. А может, ничего такого и не содержалось, и Петр Кузьмич «палил» в воздух холостыми, покуда не выпалил следующее: «Значит так, надо действовать!» И слова эти, наполненные немалым смыслом как всегда не расходились с делом…
Тминов аккуратно расфасовал и кнопки и скребки в кулечки, сложил в сумку и… только его и видели! А увидеть Петра Кузьмича можно было на вокзале. Причем пассажиры первого же поезда вмиг раскупили все эти кулечки, то ли очумев от дальнего следования, то ли перепутав их с семечками…
Спустя неделю он решил повторить счастливое предприятие. Но не тут- то было. На сей раз на небольшой привокзальной площади собрались едва ли не все работники фабрики. Стоило нескольким любопытствующим пассажирам ступить на перрон, дабы поразмять конечности, как последние оказались в плотном кольце необыкновенно гостеприимных жителей. Здесь в буквальном смысле шла битва за каждого покупателя, со всеми вытекающими отсюда деталями. А именно: криками, размахиванием кулаков и даже драками. Эта нахально- агрессивная прыть валуевцев, еще вчера и понятия не имевших о рыночных отношениях и не подозревавших о своих торговых возможностях, перещеголяла общеизвестную цыганскую напористость. За покупателями гонялись столь же резво, как гоняется за подраненным кабаном стая борзых…
Кончилось, однако, тем, что предупрежденные проводниками пассажиры просто перестали выходить из вагонов. И тогда недремлющий продавец пошел за покупателем, что называется, в вагон и в воду!
Как проникали в поезда валуевцы, остается загадкой. Но ведь проникали и умудрялись в считанные минуты опустошить и ведра и карманы покупателей…
Не остался в стороне от общего дела и Петр Кузьмич. Но однажды, оказавшись в поезде, несколько увлекся торговлей. А между тем поезд, издав свист на пример заносчивого китайского чайника, вдруг вздрогнул вместе с пассажирами и начал отмерять как метры, так и нечто большее…
Растерянный продавец ринулся было к тамбуру, но было поздно. Поезд все четче, все вдохновеннее выводил дорожные аккорды. И проводники были уже бессильны что-либо поделать, разве что ворчали и пригрозили высадить Тминова на ближайшей же станции, хоть последняя была не такой уж и близкой…
Всю дорогу Петр Кузьмич упорно молчал, как молчит студент на экзаменах, в то время как проводники, напротив, не закрывали рта…
Наконец поезд остановился, и Тминов был низвергнут на землю. Только тут Петр Кузьмич обрел дар речи и весьма негативно отозвался о вагонном сервисе, о самих проводниках, включая начальника поезда, и даже министерстве со всеми его путями и сообщениями…
Когда загнанная в пятки душа вернулась в изначальное состояние, Тминов огляделся по сторонам. На кособоком заборе его приветствовал изрядно выцветший и многократно продырявленный плакат: «Добро пожаловать в Отмочилово-1 !» Больше всего Петр Кузьмич удивился тому факту, что если есть «Отмочилово-1», то, стало быть, могут быть и Отмочилово-2», а то и 3 и 4… Подивился еще и потому, что отродясь здесь не бывал. И от мысли, что благодаря случаю он сможет ознакомиться с данным населенным пунктом и даже совершить прогулку по его пыльным улицам, на душе малость отмякло, потеплело. А потом в голову забралась вовсе даже неплохая мыслишка: а не попытать ли счастье здесь?!
Тминов достаточно быстро занял исходное положение возле того же забора и принялся за работу:
– Кнопки, скребки, дыроколы! Покупайте свежие кнопки… – проскрипел он тем хрипловатым голосом, которым зазывают на пирожки голодного студента базарные торговки…
По прошествии получаса Петр Кузьмич неожиданно для самого себя заговорил стихами:
Для Маши и для Коли
Купите дыроколы,
Они в продаже редки,
Купите также скрепки.
Не будьте, братцы, робки,
Купите также кнопки…
Но даже несмотря на столь активную рекламную кампанию, «братцы» почему- то ничего покупать не желали. Исключение составил некий мальчиш- крепыш в кожаной куртке и натянутой почти до носа кепке:
– Чем, папаша, торгуем?!
– У меня весь товар на виду. Особенно рекомендую кнопки. Оптовому покупателю скидка до 20%, – пояснил Тминов.
– Ты лучше скажи, под чьей крышей работаешь?!
