Я развернул его и увидел свой портрет, удивительно точный и подробный. Мое лицо в обрамлении темных длинных волос, неулыбчивое и серьезное. Даже татуировки на шеи пририсовала. А все черты воспроизвела так реалистично, что возникало ощущение, будто я заглядывал в зеркало, только черно-белое. И пока я в него смотрелся, упустил, как Кристина упорхнула, не попрощавшись. Девушка исчезла, словно и не было ее никогда, а весь наш разговор всего лишь привиделся сумасбродному парню, частенько витающему в облаках, в поисках различных идей для своей музыки. Вот только одно обстоятельство рушило данную теорию как карточный домик – это портрет на пергаментно-желтом листе бумаги, достоверно передававший всю глубину заинтересованности модели создателем ее художественного образа.

***

Я почувствовал резкую боль в глазах, когда открыл их, отчего часто заморгал. Надо мною зависло бледное и взволнованное лицо Стаса, переменившее свое выражение на более радостное, когда я попытался что-то сказать.

– Сколько я в отключке? – я приподнялся на локтях, слегка просевших в песок.

– Всего пару минут, – сообщил мальчишка, и принялся поднимать меня на ноги, но вместо того, чтобы помочь ему в этом, я вновь рухнул на спину.

Голова кружилась, а еще в ней стоял такой гул как после чудовищной встряски, и я знал, отчего ощущал все прелести взрыва маленькой атомной станции внутри своего черепа.

– Не думал, что ты настолько безрассуден, – я услышал другой голос, и повернул голову в сторону его источника. Опершись о металлический столб, за который крепилась сетка, стоял Алик. Он крутил в руке трость, и не смотрел в мою сторону, но отчего-то казалось, это было лишь неумелым прикрытием истинного интереса к моей персоне.

– Ты застал меня врасплох с этим боем. Некогда было думать.

– Зато ты умудрился произвести сильное впечатление.

– Значит, я тебя все-таки не разочаровал? – спросил я, все еще лежащий на земле.

– Не разочаровал, – ответил Алик, подошедший ко мне и подавший руку. Я без колебаний принял его помощь.

Поднявшись на ноги, я покачнулся, но, кажется, понемногу начал приходить в себя.

Я заметил у сетки Кристину, за крупным ромбическим плетением которой девушка казалась такой далекой и холодной. Она бесстрастно смотрела на меня своими огромными зелеными глазами, и в них не было ничего, совершенно ничего, только сплошное безразличие ко всему вокруг, включая и меня. Закрытое темно-бордовое платье на ней делало ее старше и отстраненней, ничего общего с тем образом в кафе, о котором я вспомнил во время недавнего забвения. Оттого мучительнее мне было на нее смотреть сейчас, ведь оказывается, я знал ее другой. И после того как вернулась память о крошечном, однако ценном эпизоде из прошлого, я успокоился, терзания чуть стихли, однако вопросов только прибавилось.

– Тебе бы к врачу, – настороженно заметил подросток.

– Ну, уж нет. Я и раньше без них обходился, и сейчас обойдусь.

Я направился к выходу мимо Алика и Стаса, они удивленно посмотрели на меня.

– Как на счет долга? – спросил я у мужчины.

– Снят, – торопливо ответил тот. – Полностью. – Добавил он через секунду. – Куда ты собрался?

– Домой, – устало подытожил я.

На сегодня с меня хватило событий и новых загадок. Душа требовала отдыха, а уж тело и подавно. Я хотел лишь еще раз взглянуть на Кристину, но той уже и след простыл. Она снова бесследно исчезла, как и в ту нашу первую встречу в кафе. Только в этот раз девушка не оставила мне ничего на память.

***

Я достал из холодильника банку пива, и первое, что сделал с ней – приложил ко лбу. Приятный холод чуть заглушил пульсирующую боль, которая не покидала меня с тех пор, как я пришел в сознание посреди тайной арены бойцовского клуба «Легион». И только чудовищным усилием воли я заставил себя сокрыть такое разбитое состояние от тамошних обитателей, в надежде избежать лишнего внимания к собственной персоне, чтобы поскорее очутиться у себя в квартире.

Хотелось очень о многом подумать, однако голова не разделяла со мной такой невероятной прыти, отказываясь хоть как-то этому способствовать. Поэтому я решил сначала дать ей остыть в прямом и переносном смысле, а уже потом начать обрабатывать терабайты полученной за сегодня информации.

– Я в твоем возрасте тоже любил приключения. И мне всегда казалось мало, – эта фраза ворвалась в комнату так неожиданно, что я словно ужаленный соскочил с обеденного стола, на который с таким трудом взгромоздился.

«Я во сне?» – мелькнула мысль. Только как-то слишком натурально выглядело все сейчас, и даже боль в голове не давала в этом усомниться.

– Медведь? – неуверенно произнес я.

Мужчина закатил глаза. Он стоял, наклонившись на высокий кухонный шкаф, при этом расслабленно скрестив на груди руки:

– Ты каждый раз будешь удивляться моему появлению? Может, хоть разок обнимешь своего дядьку? – Медведь разомкнул руки и выпрямился во весь рост, будто и правда собирался заключить меня в родственные объятия.

– Ты ведь не настоящий, – с сомнением проговорил я.

– Да как же это, – обиженно буркнул он. – Я ощущаю себя здесь, ни где-то во вселенной, а именно здесь на этой кухне. – Мужчина постучал костяшками пальцев по холодильнику и сделал шаг вперед.

– Не подходи, – закричал я и запустил пивом в Медведя.

Наверное, каким-то далеким уголком своего сознания я надеялся, что образ стоящего передо мной человека растворится, рассеется иллюзией и все снова придет в норму. Но не тут-то было. Дядька инстинктивно попытался увернуться от жестяной банки, летевшей ему прямо в голову, но громадные пропорции тела не позволили быстро вылавировать, и я услышал звук глухого удара влетевшего в его плечо пенистого напитка.

– Какого черта Кир? Может, еще за нож возьмешься? – раздраженно спросил Медведь.

– А какого черта ты ко мне наведываешься? И вообще кто ты такой? – я уже начинал верить, что происходящее творится наяву, только признавать себя ненормальным как-то совсем не хотелось.

– Ну, вот опять, начинается, – вздохнув, протянул мужчина. – Мы уже проходили это в прошлый раз, помнишь?

– Тогда я думал, что сплю, а теперь в этом уже не уверен, – я обхватил голову руками. Боль не позволяла до конца отделить реальность от грез. Вот только в прошлый раз мне ничего не мешало, и я спокойно разговаривал с Медведем точь-в-точь как сейчас.

Возможно, я все еще лежал на арене без сознания на грани жизни и смерти и в это перепутье вселенных врывались те, кто уже давно почивал за бортом обетованного мира. Правда, чем же тогда эта теория не была безумнее той, что мой дядька нагрянул с того света воплоти прямо на одиннадцатый этаж двухкомнатной квартиры самого обычного спального района?

– Зачем ты здесь? – мне ничего не оставалось, как признать поражение в этой битве за разум. И я решил принять условия игры.

– Не знаю, – пожал плечами Медведь.

– Не знаешь? Ты появляешься так внезапно, пугаешь до смерти, повергаешь в сомнения о собственном здравомыслии, и даже не можешь объяснить, зачем ты здесь.

– Я и правда, не знаю, – искренне ответил дядька.

– Лучше молчи, – махнул я рукой, и поднял с пола откатившееся к моим ногам пиво. Резко вскрыв банку, я осушил ее до дна.

– Не найдется еще одна? – виновато спросил Медведь.

Услышав его, я решил, что хмельной напиток резко ударил мне в голову. Я не поверил собственным ушам. Но посмотрел на дядьку, и мне вдруг стало его жаль. Открыв холодильник, я достал новую банку, и кинул ее Медведю, вытащив себе еще одну.

– В стеклянной то получше будет, – начал было мужчина, но увидев мой суровый взгляд закончил фразу вероятно совсем не так как планировал, – но и так сойдет.

– Так что ты тут делаешь? – теперь уже куда спокойнее спросил я.

– Эй, вообще-то это моя квартира.

– Уже нет, – я отпил глоток из банки.

– Ну ладно. Честно, я ведь и правда, не знаю. Может потому, что я нужен тебе, потому, что ты просил меня вернуться, – дядька серьезно посмотрел на меня.