– Юлла, ты в порядке? – вкрадчиво спросила я, стараясь сделать свой тон как можно более ласковым.

– Эта Маргарета… она, – Юлла снова всхлипнула, а затем стала быстро вытирать глаза. – Нет, ничего. Я не должна об этом говорить.

– Эта хозяйка, – нахмурился Дан, – она что, обижает тебя?

Юлла кивнула. Она повернулась к нам. Лицо ее теперь выглядело еще более несчастным.

– Почему ты тогда не уйдешь и не найдешь другую работу? – нахмурилась я, стараясь не быть бестактной.

Юлла снова заплакала:

– Не могу, она моя мачеха. После того, как отец умер, заведение перешло нам обоим. Но Маргарета выкупила его у меня. А другого дома у меня нет.

Несчастная, но как же я ее понимаю. У нас теперь тоже крыши над головой нет, но вряд ли Юлла поймет причину.

– Да, сложная ситуация, – кивнул Дан, – но слезами тут не поможешь. Ты говоришь, что Маргарета выкупила твою половину. А где деньги?

– Она… она их где-то спрятала, – снова всхлипнула Юлла, – если бы я их нашла, я бы смогла уехать отсюда в другой город!

Юлла быстро вытерла слезы и уткнулась взглядом в котел, когда дверь на улицу скрипнула. Немного промокшая Маргарета косо глянула на свою падчерицу и сказала:

– Давай, похлебка уже готова. Сейчас все спалишь.

Юлла налила нам похлебку в миски. Выглядела эта жижа не сказать, что очень привлекательно. Но под зорким взглядом Маргареты почему-то хотелось съесть ее как можно быстрее. С трудом проглотив последний ком, я спросила:

– Мы, наверное, пойдем в комнату.

– Хорошо, – кивнула женщина, – за мной.

Наши «хоромы» тоже не представляли из себя что-то изысканное. Комната скорее походила на склад, набитый бочками. У стены стояла одна кровать, которая, как и боялся Дан, была набита сеном. Но это лучше, чем ничего.

– Ложись спать первой, – предложил Дан, – вдвоем мы тут не поместимся.

Я усмехнулась. Нет, даже если бы кровать была в три раза шире, вместе с Даном в кровать я бы не легла. У нас не такой уровень отношений, в конце концов! Нет, он симпатичный и добрый парень, но я к нему совсем ничего не чувствую. Хотя я почему-то краснею, когда представляю нас обоих в одной кровати. Но это, в принципе, адекватная реакция, разве нет?

Пока сумбурные мысли рылись в моей голове, я пыталась устроиться на неудобной кровати. Нет, на земле спать все-таки хуже. Я отвернулась к стене и достаточно быстро задремала.

Разбудило меня нечто странное, вроде тревоги, что разливалась по телу. Я поднялась в кровати, плохо понимая, где нахожусь. Только потом я вспомнила, как обстоит дело – что я сплю на последние гроши в каком-то складском помещении. Затем до меня дошла и причина того, что вытащила меня из сна. Я услышала писк где-то за стеной:

– Не надо!

Это был голос Юллы, он был сдавленный, очень-очень тихий, но я смогла уловить голос юной девушки. Потом я оглядела комнату еще раз в поисках Дана и, к своему удивлению, не нашла его. Решил прогуляться?

Я вскочила с кровати, наполненная опасениями, и вышла в коридор, который слабо освещался светом луны. Там я увидела дверь, ведущую в сад. На ее ступеньках разместилась женская фигурка, над которой нависла еще одна тень, придавившая своим весом девушку, которая умоляла от нее отстать. Ком встал в горле. Что происходит?

Мои мысли прервал голос Дана, выступившего из темноты коридора. При тусклом свете я смогла разглядеть, как посуровели его черты.

– Капилус Игнис! – крикнул он, вытянув руки. На голове тени тут же появились языки пламени. Я смогла разглядеть мужчину среднего возраста с тяжелой челюстью, маленькими глазами. В ухе блеснула серьга. Это все, что я успела увидеть, прежде чем в ужасе оглянуться.

Дан же словно и не видел меня. Он послал в сторону мужчины еще проклятье, которое заставило ноги незнакомца врасти по колено в землю. Теперь он кривлялся, стоя в почве, не в силах вылезти. Я испугано подбежала к Дану и схватила того за руку.

– Что ты делаешь! Ему же больно! – выдохнула я, с ужасом замечая, как свет от языков пламени пляшет на его лице, во всей красе показывая черты лица, горящих гневом. Я никогда не видела Дана таким злым, и мне было страшно на него смотреть. Но, когда я прикоснулась к его руке, черты лица Дана тут же смягчились.

– Он хотел причинить боль Юлле, – извиняющимся тоном прошептал он. Дан бросился к девушке, сидевшей на крыльце. Она дрожала от слез. – Ты в порядке?

–Н-н-не з-з-знаю, – стучала зубами девушка.

Когда Дан остудил пыл, заклинание огня тут же пропало с головы злодея, но мужчина продолжал кричать от боли, а скорее даже бормотать проклятья. Мы не стали слушать, что он говорит, а может, и зря.

– Что теперь? – села я рядом с Даном, пытающимся успокоить девушку. Дан опустил голову. Видимо, когда он собрался становиться ночным мстителем, он немного не продумал этот момент.

Побеседовать нам не дали, потому что в глубине дома послышались шаги. Мы обернулись, уверенные, что это идет Маргарета, но с удивлением увидели с подсвечником и в ночной сорочке еще одного мужчину. Высокий, стройный и с каштановой бородой, в которой пробилась пара седых волос. Его проницательный взгляд карих глаз мне тут же не понравился.

– Что тут произошло? – требовательно прозвучал его голос.

– Шенвильх, они маги! Те самые маги, которых мы должны были поймать! – закричал мужчина так громко, что, наверное, проснулось пол улицы. Мы с Даном испуганно переглянулись. Это шутка что ли? Мы встретились под одной крышей именно с теми людьми, которые преследовали нас?

А зря удивлялись, у нас еще было время на реакцию. Но вместо этого мы с Даном как идиоты глядели друг на друга и хлопали глазами. А этот так называемый Шенвильх время зря не терял. Он прочертил пальцем воздух, начертив сложную руну, и перед глазами все моментально померкло, голова наполнилась неприятными звуками, мозгу словно стало тесно в голове. Я схватилась за голову руками, пытаясь как-то притупить невыносимую боль. Дан тоже застонал от боли.

– Хорошо, что мы их поймали, было бы плохо возвращаться назад с пустыми руками, –доносилось до меня сквозь приступ нескончаемой боли.

– Ты идиот, Медрик, вот что, – сухо ответил второй голос, – зачем ты полез к этой девке? Она теперь в себя не сможет прийти. Потом еще расскажет всем, что дознаватели мэра ублюдки, обижающие беспомощных.

– Ну и что нам тогда с ней делать? Убить?

– Говорю же, идиот.

Я приоткрыла глаза, не обращая внимания на новые потоки боли. Мужчина с бородой протянул Юлле мешочек, обтянутый кожей.

– На, возьми. Здесь, в этой дыре, тебе делать нечего. Бери деньги, уезжай из этого города. И молчи. Если хоть кому-то слово проронишь, то не успеешь сказать «похлебка», как голова слетит с твоих плеч.

Юлла секунду в недоумении глядела на кошелек с деньгами. Она не верила, что может получить путь на свободу таким образом. А еще в ее взгляде читалось уязвление ее гордости. Но потом девушка плюнула на все, схватила мешок, и, даже не возвращаясь в дом за вещами, покинула участок, скрипнув калиткой. Можно было только догадываться, как теперь сложится жизнь этой девушки. Вернется ли она когда-нибудь в этот дом или начнет новую жизнь? Впрочем, эти вопросы уже нас не касаются. Мы с Даном попали в лапы настоящих инквизиторов.

– Неси веревки, собирай вещи, – пробормотал бородатый, вытаскивая из земли мужчину, потерпевшего пожар на голове, – на рассвете мы едем к главному дознавателю.

Глава 7. Пламя правосудия.

Боль прошла, но это мало улучшило наше положение: теперь мы с Даном были бессильны, и даже толику магии не смогли бы из себя выдавить. К тому же мы ехали вдоль площади в какой-то телеге-клетке, подскакивая на каждом камушке, а наши руки и ноги были повязаны веревками.

– Что этот дознаватель наложил на нас? – пробормотала я, когда пульсирующая боль, наконец, стихла.

Дан приложил лоб к холодной клетке, чтобы чуть остудить разум. Нахмурившись, он ответил усталым голосом: