Стоило грязной голове замаячить в дыре, что зияла в полу, как я принялся испражнять свой измученный кишечник на этих человекоподобных существ, пиная при этом пустую голову, что не повезло лезть первой. Существо, чертыхаясь и издавая теперь уже непонятные мне булькающие звуки, попыталось ухватить меня за испачканную ногу, но, очередной спазм моего кишечника заставил незваного гостя разжать пальцы. Снизу доносился истерический смех сменяемый, жутковатой на слух, бранью. Удовлетворенно похлопав ладонями, я вновь вернулся к изучению помещения, в тот же миг позабыв о случившемся, словно и не было ничего вовсе. Я не терпел, когда меня отвлекали.
– Трубы, трубы… Всюду, куда не глянь – трубы. Их здесь просто неимоверное количество! – весело хохотнув, я зашагал далее по помещению, неся перед собой на вытянутой руке лампу. Я шел на доносившийся, как мне показалось, из угла комнаты, звук Туннелей. Внутри меня, постепенно зарождалось трепетное ощущение, что я вот-вот смогу лицезреть нечто невообразимое, что навсегда изменит мою жизнь. Все то, что сотворилось со мной за минувшие семь с половиной лет, все то, что так изменило меня, сделало другим – низшим существом – вдруг улетучилось, растворилось в глубинах моего подсознания. Словом – развеялось.
Передо мной предстала массивная дверь. Тщательно изучив ее, водя перед собой светильником, я с удовлетворением отметил, что петли ее тщательно смазаны маслом и замок не поврежден. В подобных помещениях нет смысла устанавливать кодовый замок. Глубоко вздохнув и зажмурив глаза (ведь открыв дверь по ним беспощадно ударит ослепительный свет Туннелей), я прикоснулся к гидравлическому засову и, приложив незначительное усилие, отодвинул его в сторону. Раздался приятный щелчок и дверь, едва-заметно утопившись, медленно поползла в сторону. В ноздри вновь ударил незнакомый, но приятный запах, теплый воздух тут же подлетев ко мне, обнюхал с пят до головы и умчался прочь. Я шагнул в неизвестность…
***
– Да какому идиоту вздумается выпрыгивать через порог тех помещения, аккурат в Туннель?? – Таонга возмущенно развел руками, держа в одной из них незнакомый мне заламинированный лист пожелтевшей бумаги. – Моя вагонетка неслась во всю прыть! Ты же знаешь…
– Прекрати оправдываться, – недовольно буркнул я. – Что в итоге?
– Прости, – Таонга виновато улыбнулся и положил бумагу на стол, что стоял между нами. – Да ничего. До сих пор его останки выковыриваю. Воняет жутко. Так пахнут только лишь ханты. Эти твари, подобны земляным червям, знаешь: роют себе норы, ходы, питаются собственным дерьмом…
– Ты думаешь я не знаю, что они жрут? – спросил я не глядя на своего друга. Взгляд мой был прикован к листку бумаги, что лежал передо мной. – Что ж, видимо это все, что осталось от него.
– И вонь, – не удержавшись, вставил Таонга. – Как видишь – это схема водоснабжения, основных и побочных узлов, а так же разметка тех помещений. Поперечника я снес здесь…
Таонга проводил мне экскурсию по бумажке, водя по линиям трубопровода, тыкая своим длинным пальцем в различные обозначения, а я тем временем отметил про себя, как просто он стал отзываться о человеческой жизни, точнее о том, которую отнял, хоть и не нарочно.
– Стоит посетить узел Б-114, – продолжал мой друг. – Что скажешь, Ген? Если он вышел оттуда, значит там и окопался.
– Окопался, говоришь? – задумчиво произнес я, нахмурившись, внимательно изучая лежащую передо мной план-схему, чертеж, квиток… Да что это вообще было? На самом деле я совершенно не видел смысла для себя ни в одной линии, закорючке. Оставалось полагаться лишь на знания своего друга, в коих я не сомневался ни на йоту. – Действие.
– Что, прости, ты сказал?
– Ты слышал. Нужно действовать.
Быстро одевшись, мы покинули местный лазарет. По пути, в узком коридоре нам попался доктор, что проводил мой осмотр. Удивившись, видимо, моему скоротечному уходу, он было сказал что-то нам в след, но я лишь только отмахнулся. Мне не было сейчас совершенно никакого дела до беспокойств в свой адрес постороннего мне человека. Южно-Африканский Сектор… как всегда пестрил новыми технологиями и поражал любого своим интерьером. Казалось, что даже воздух здесь был пропитан чистейшим футуризмом. Каждая деталь, абсолютно любая мелочь, что находилась на платформе – имела свою уникальную роль в быте обитателей. Взять хотя бы даже урны, коих здесь было не малое количество, имели в нише молекулярный расщепитель, что превращал любой мусор (за исключением органического) в пыль. Всюду стоявшие голографические проекторы превратили платформу станции в оживленную улицу с животными, птицами. Погода менялась согласно последним данных минувшего столетия до катастрофы. Каждый, присутствующий здесь житель был занят определенным ему делом. Это величайшая машина человеческого таланта и нужности работала полных ходом и набирала обороты.
Вдалеке я заметил фигуру пожилого человека с метлой в руках. Он размеренно сметал опавшую листву в небольшую кучку, которую редкие порывы ветра разносили в стороны и тогда старик вновь принимался за привычное себе дело. Одет он был просто: синие потертые временем джинсы, клетчатая, цвета неба, рубашка и стоптанные военные борцы давно не видевшие крема для обуви. Старик был всецело погружен в свое дело не замечая ничего вокруг себя, лишь изредка обращал свой взор к импровизированному небу и, щурясь от Солнца, вытирал пот со лба.
Подойдя к старику, я попытался дотронуться до него, но моя рука прошла сквозь и его тело содрогнулось в редких помехах. Позади меня раздались знакомые мне шаги.
– Знал, что ты не пройдешь мимо. Это, – он указал на подметающую фигуру старика, – подметальщик. Его создал один из наших программистов. Он же и художник, как нам позже стало известно и…
– И психоаналитик, по всей видимости, – закончил я предложение за Таонгу, продолжая заворожено любоваться покоем, в который был погружен этот старик.
– Всегда поражался твоей проницательности, мой друг, – соврал Таонга. – Подобный резонанс, как нельзя кстати наполняет наши умы покоем и не дает зацикливаться на своем деле. Технологии и прогресс – словно неистовый поток Вселенской энергии наполняет все вокруг нас, из-за чего мы порой совершенно забываем, кто мы есть на самом деле, заставляя полностью погружаться в работу. Несомненно – это огромный плюс для нашего Сектора. Ибо развитие. Но! Но ты только посмотри на этого, пускай и ненастоящего, но все же человека! Он одет в одежду давно уже минувших лет, которые едва помнят наши прапрадеды.
– Пра пра пра…
– Именно! Пересечение времен. Тогда, – он указал головой в сторону голограммы, – сметали мусор метлами и жгли костры из образовавшегося мусора. А теперь он занимается тем же самым находясь рядом с урной на дне которой находится портативный молекулярный расщепитель. – Закончив свой монолог, Таонга скрестил руки на груди, молча уставившись в голограмму.
– И много у вас в Секторе подобных инсталляций?
– Не, – буднично ответил тот. – Всего одна. Вот эта. А больше и не надо. Иначе старик потеряет свою уникальность. А так он здорово оброс слухами. У нас даже есть «День Старика».
– Ахах! Что? – не сдержав смеха, выпалил я.
– Я тебе серьезно говорю! – не сдерживая улыбки, произнес Таонга. –Сокращенный рабочий день в честь этого и дополнительное меню в столовке.
– Удивительно.
Стоило разбавить атмосферу чем-то необычным. Сгустившаяся туча изобилия абстрактных мыслей нависла над моим изголодавшимся мозгом, каждая клетка которого, почуяв живительную влагу незыблемого вдохновения, принялась истошно вопить, требуя немедленных осадков. Что и сиюминутно же случилось.
Окруженный истончившейся аурой мыслей мозг, облегченно вздохнул, жадно впитывая информационный поток осадков. Физическое состояние и основные процессы этого инопланетарного органа, что невиданные человеку существа решили поместить в нынешнее физическое тело, принялись за будничный ход. Мыслительный орган возблагодарил своего носителя, наградив пространство вокруг себя благоприятной мне и окружающим энергетикой. Каждой клеточкой тела мне довелось ощутить созданное мной же поле «Взоубуна». Я и мой удивительный орган – мы плескались в информационном океане, который сами же для себя и создали. Параллельно с этими удивительнейшими ощущениями произошла произвольная наладка абсолютно всех внутренних частот с внешними би-полями, которые являлись неотъемлемой составляющей этого энергетического мира.
