========== 23 ==========

Я открываю глаза.

И приглушённый свет обжигает роговицу, будто адское пламя. Мое шипение привлекает внимание, и вихрастая, каштановая макушка тут же поднимается с кровати. Сонные глаза хлопают, Поттер фокусируется на мне и пару секунд смотрит в мои открытые глаза.

— Драко? — неверяще произносит он.

Я открываю рот, но понимаю, что безумно хочу пить и захлопываю, решая ограничиться кивком. Он тут же вскакивает на ноги, отправляет патронусы, что-то говорит, но я ничего не вижу и не слышу. Через мгновение я уже сплю без снов.

***

Я просыпаюсь и засыпаю, лица колдомедиков сменяют друг друга. Поттер и Фовель иногда возникают в поле моего зрения в краткие моменты пробуждения, сквозь сон я изредка слышу голоса Пэнси, Тео и Блейза. Но чаще всего меня окружает темнота.

Но в один день это заканчивается. Я просыпаюсь уже в обед и застаю Фовеля, читающего «Пророк», сидя в кресле, лицом ко мне.

— Как ты можешь начинать день с этого бреда? — скрипучим голосом, еле слышно произношу я.

Лукас медленно поднимает глаза и криво усмехается.

— Я надеялся, что ты оценишь мое лицо на обложке, когда очнешься.

Я пытаюсь сосредоточиться, чтобы рассмотреть лица на первой странице.

— Но, там же не ты, — говорю я, и он пожимает плечами.

— Ты пропустил тот выпуск, он был некоторое время назад.

— Прошу меня простить, у меня не было возможности присутствовать, — голос по-прежнему никак не хочет возвращаться.

— Извинения приняты, — улыбается он и подходит ко мне, усаживаясь на уголок кровати, — Это было одно из самых неприятных происшествий за всю мою жизнь! — его голос едва уловимо дрожит, а на лице, как и обычно, ни одной эмоции, но я чувствую его сожаление.

— За мою тоже, — выдыхаю я и смотрю в окно. Серое небо не даёт мне понимания, сколько я был не в себе. Точнее, слишком глубоко в себе. Так глубоко, что больше возвращаться не хочется.

— Я волновался, — говорит Фовель и слишком сильно сжимает мою ладонь своими прохладными пальцами.

— А я нет, — безразлично отвечаю я, — Там было хорошо.

Фовель качает головой и укоризненно смотрит на меня.

— Не вздумай сказать такое своему amant.

— Он мне не любовник, — качаю я головой, отмечая, что слабость расходится по телу от одного лёгкого движения.

— Я бы так не сказал, — слегка приподнимая бровь изрекает Фовель и взгляд его становится отрешённым, — Ты бы не хотел знать, сколько ты спал?

В душе поднимается злость, мне совсем не хочется сейчас говорить с ним об этом. Совсем не хочется вот так, между прочим узнавать о том, сколько ты пропустил.

— Нет, — отвечаю я равнодушно, и он кивает.

— …или то, что стало с тем, кто сунул тебя головой в воду?

— Нет, — эхом повторяю я.

Фовель кивает опять.

— …или с тем, кто занимался твоими делами на работе в твое отсутствие?

— Нет, — опять произношу я, но уже намного твёрже.

— …или то, кто проводил возле тебя время, — он хитро прищуривается, — У меня есть полный список посещений твоей палаты.

— Нет, спасибо, — я отворачиваюсь и закрываю глаза. Реальность слишком сложна, чтоб оставаться здесь надолго.

— Тогда мне пора, — встаёт Фовель и застегивает пиджак.

— Спасибо, — я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, холод серых глаз обжигает меня, — Что не навязываешь.

— Это твоя жизнь, Драко, — Лукас пожимает плечами и направляется к двери, — В конце концов, ты должен выйти на работу в течении месяца, раз уж соизволил проснуться.

Я вижу, как он подначивает меня, но только пожимаю плечами и смотрю в окно. Он выходит из коридора, тихонько прикрывая дверь. И мне больше никого не хочется видеть.

***

Однако Поттера я жду с трепетом, но, одновременно с этим я вспоминаю то, о чем я грезил в своем колдовском сне. Поттер с книгой на скамейке, Поттер в моих объятиях на кровати. Я думаю о своих чувствах и упущенных возможностях. О том, каково бы было действительно быть с ним всегда, быть его, просто быть рядом и любить. Просыпаться, обнимая его, трепать каштановые волосы, наливая чай утром, закидывать на него ногу, читая книгу, и смотреть, как его длинные ресницы касаются щек, пока он спит. Но потом, я думаю о том, каково было бы быть его любовником. Просыпаться в пустой постели, провожать ночью до камина, срывая последние, тоскующие поцелуи с губ, и ждать, когда он придет, ждать хлопка аппарации или рева камина. И я не знаю, что из этого пугает меня больше, принадлежать кому-то или не принадлежать никому.

Когда он приходит, ночь уже вступает в свои права. Я ждал его весь день, запрещал себе думать о том, как Поттер войдёт, как посмотрит на меня, что скажет. Но он молча проходит к моей кровати и садится поближе. Его руки заляпаны чернилами, и я пристально смотрю на одно из особо странных пятен, стараясь угадать в нем какую-нибудь фигуру. Я обвожу её пальцем:

— Желудь, — говорю я, и он вздрагивает, смотря на меня с непониманием -…у тебя пятно на руке похоже на жёлудь.

Поттер опускает взгляд и склоняет голову, чтобы лучше рассмотреть.

— Судя по учебнику прорицаний, жёлудь означает «непредвиденную радость», — продолжаю я, избегая взгляда зелёных глаз, — Но я не уверен, что это распространяется на пятна чернил.

— В этот раз учебник не врёт, — Поттер говорит глухо, надломлено, и сердце сжимается в груди в ответ на эту незамысловатую фразу.

Повисает молчание, и все это время мы оба смотрим на переплетённые пальцы. Я ничего не говорю, когда он склоняется и упирается лбом в мою грудь. Он молчит, когда я целую его в висок. Мы продолжаем молчать, когда он забирается ко мне в кровать и устраивается лицом ко мне, на узкой больничной койке. Мы прижимаемся друг к другу сильнее и замираем, стараясь не сломать это хрупкое равновесие.

Я засыпаю, так ничего и не сказав, хотя весь день только об этом и думал.

***

Наутро Поттер не уходит. Остаётся молча сидеть на кресле в углу, пока колдомедики осматривают меня, пока я завтракаю, и даже не шевелится, когда приходит Фовель.

— Я бы уже давно был дома, на твоём месте, — говорит Лукас, усаживаясь на мою кровать.

— А, на твоём месте, я бы сюда не приходил, — огрызаюсь я, — Люди могут подумать, что ты в меня влюблен.

Лукас раздраженно ведёт плечами и поджимает губы. Тому, кто его не знает, может показаться, что ничего не произошло, что это жесты ничего не выражают, но я вижу его обеспокоенность и раздражение.

— Мне нужно, чтобы ты описал то, что происходило.

— Мистер Фовель… — начинает Поттер, но его обрывает взмах руки.

— Мистер Поттер, я думаю, что Драко сам может мне сказать, в состоянии он написать отчёт или нет.

Поттер в ответ как обычно раздражённо пыхтит, но не отвечает.

— Напишу уже из дома, мне нужно собраться с мыслями.

Фовель кивает и смотрит в окно.

— Ты опишешь то, что грезилось?

— Нет, — твердо говорю я, но посмотрев на начальника начинаю колебаться, — Вряд ли.

Складка между бровей у Лукаса разглаживается, и он гладит меня по руке. В этом жесте так много тепла и заботы, которая прорывается, через крепкий фасад, что невольно перехватывает дыхание. Краем глаза я вижу, как напрягается Поттер, его кулаки сжимаются на подлокотниках кресла, а губы образуют тонкую линию.

— Я пойду куплю «Пророк», — говорит Поттер и встает.

— Не надо, мистер Поттер, — отвечает Лукас, резко вставая и извлекая газету из кармана пиджака, — Я взял вам экземпляр.

— Сама учтивость, — ехидно изрекаю я и ухмыляюсь.

— Не мог оторвать взгляд от твоей колдографии на обложке, Драко, — произносит он довольно, кидая газету на кровать, — Мне пора. Всего доброго.

Хитрая улыбка трогает его губы, он встает, застегивая пиджак, и, повернувшись к Поттеру, говорит:

— На вашем месте, я бы начал рассказывать ему всё. Завтра Драко сможет уйти домой и непременно использует эту возможность, чтоб спрятаться там и не разговаривать ни с кем.