Я абсолютно отдаюсь в его руки, ничего не делаю и только плыву по течению. Его руки, губы, горячая кожа, он везде, мне едва удается следить за тем, что он делает. Я осознаю себя, когда он прижимается к моей груди своей обнаженной кожей, на нем уже абсолютно нет одежды, и я едва могу сдержать себя, когда он заводит руку за спину и начинает готовить себя для меня. Наблюдая за ним, я ласкаю его член, водя влажной от смазки рукой, слегка сжимая на кончике, его рука судорожно сдавливает моё плечо, а хриплые стоны и рваные движения на своих же пальцах доводят до исступления.
— Давай уже! — шепчу я, и он быстро вытаскивает пальцы из себя, пока я придерживаю свой член за основание, оттягивая немного в его сторону. Поттер садится сверху, насаживаясь полностью, до основания, и стон непроизвольно срывается с губ, а он всхлипывает, переводя дыхание. Я считаю удары сердца под своей ладонью на его груди, на десятом он начинает двигаться. Его полностью обнаженное тело контрастирует с моим черным костюмом, до сих пор надетом на мне, и это смотрится невероятно возбуждающим. Такой бесстыдно оголённый, красивый и открытый, такой мой, хоть и ненадолго.
Внимательно смотрю на него, стараясь не пропустить ни секунды, он двигается прикрыв глаза, румянец заливает его щёки и спускается по шее, я продолжаю двигать рукой, в такт его движениям. Он кусает губы, стараясь не стонать слишком громко.
— Не сдерживайся, — прошу я, и он вскрикивает, движения становятся хаотичными, резкими, я сажусь, прижимая его к груди и обнимаю, не давая отстраниться и целую его шею, поднимаясь от ключиц вверх, немного прикусывая мочку уха и шепчу:
— Ты просто невероятный, Гарри, — мой голос почти не мой, какой-то странный и нежный.
— Мой Драко… — шепчет он, задыхаясь, и кончает, мою руку обжигает влага его семени, и я целую его в губы, а через несколько толчков следую за ним.
Поттер обмякает в моих руках, и я откидываюсь на спинку дивана, сжимая его в своих объятиях. Пальцы сами по себе выписывают узоры на его влажной спине, от волос пахнет чем-то удивительным, слишком древесный, и какой-то дымный запах врезается мне в память.
Он шевелится и встаёт, через несколько минут, и улыбается мне. Под моим изучающим взглядом он взмахивает палочкой и полностью одевается, расставив руки в стороны, китель застёгивается, и он предстает передо мной таким же собранным и серьезным, как и когда пришёл. Я встаю, тоже приводя себя в порядок, очищаю рубашку и штаны, а затем медленно целую его в губы, стараясь вложить в этот поцелуй всю боль и обречённость, которую чувствую сам, у меня перехватывает дыхание от слов, которые я собираюсь сказать.
Поттер отстраняется и изучающе смотрит на меня, но его взгляд не проникает дальше, я отгораживаюсь, в голове звенит сталь принятого решения, и от этого становится безумно жаль.
— Я не хочу быть с тобой, Гарри, — голос дрожит, и должной уверенности абсолютно не слышно в нём.
— Что за враньё! — пораженно то ли спрашивает, то ли утверждает он, — Я знаю, что ты хочешь быть со мной. Я чувствую это.
— Прости, но нет, — я стараюсь придать своему голосу твердости, — Я больше ничего не чувствую к тебе.
Его лицо приобретает мертвенно-бледный оттенок, краска как-будто схлынула с щек, а глаза в миг потухли.
— Ты лжешь мне, — спокойно говорит он, но начинает двигаться осторожно, чтоб не касаться меня. Его рука замирает в дюйме от моей, и я вижу, как она заметно дрожит.
— Прости… — виновато говорю я, — Но это правда.
Тишина кабинета разрывает мне сердце, чем дольше я его вижу, тем сложнее мне понимать, зачем я это сделал. Поэтому я разворачиваюсь и, подойдя к двери, открываю её.
Поттер вскидывает голову, заносчиво задирает нос, уверен, он держится лучше, чем я, хотя, возможно, со стороны, я кажусь более уверенным и холодным, чем ощущаю себя. Когда он останавливается напротив меня, пощёчина опаляет мне щёку, вгрызаясь в бледную кожу.
— Лицемер, — выплёвывает он и уходит, не оборачиваясь. Я закрываю дверь и сажусь на пол, опираясь спиной о косяк. Глаза горят, слёзы накатывают обжигающей волной, и я хочу свернуться клубком на полу и замереть.
Но вместо этого, я едва слышно судорожно выдыхаю и иду в лабораторию. Так надо было поступить с самого начала. И в данный момент, я не могу понять, почему мне так тяжело его отпускать. Связано ли это с застарелой влюбленностью или с тем, что одним своим видом он заставляет меня умирать вновь и вновь. Кто знает.
========== 20 ==========
В следующий раз с Поттером мы встречаемся через неделю после нашего драматического прощания у меня в кабинете. Всё это время я работаю, практически без перерывов. Даже сон занимает у меня меньше времени, чем обычно. Фовель настаивает на моём временном отстранении от полевой работы по причине здоровья, заставляя министра согласиться, даже не приводя особых аргументов. Но никто не беспокоит меня в тишине и прохладе моего кабинета, Поттер больше не приходит, Фовель только присылает короткие записки с распоряжениями. И последняя записка гласит, что операции с Поттером, по моему делу, будут возобновлены, через три дня.
Три дня спокойствия, а потом останется немного продержаться и этот наглый, самонадеянный брюнет свалит из моей жизни. Браслеты не вовремя дергаются, напоминая о себе, за последние дни запястья хорошенько опухли, но желания встречаться с Поттером ещё меньше, чем на шестом курсе Хогвартса.
И я просто игнорирую это, как и многое остальное. Игнорирую свои чувства к нему, желание встретиться, острую потребность почувствовать его прикосновения и прикоснуться в ответ. Игнорирую его чувства на задворках своего сознания, ведь я понимаю, что он обижен, разбит и печаль захлёстывает его сильнее с каждым днём. Мои чувства — абсолютно идентичны его, но я бы ни за что не признался в этом даже себе, если бы не его назойливое отражение в моем сознании. Я не залезаю больше в его сознание, хотя увидеть со стороны то, что он делает — заманчиво. Особенно утром, в душе. Но нет, я сдерживаюсь и молюсь всем богам мира, чтоб этот год прошел быстрее.
Наше новое задание — новенький, чистенький дом, без особых следов темной магии, но все равно, мы должны проверить все наводки. И в этот раз я не прихожу сюда заранее, а аппарирую вместе с аврорами. Когда мои ноги касаются земли, я пошатываюсь и едва не падаю на стоящего сбоку аврора. Он хватает меня, не давая упасть, и его лицо не выражает ничего, чему я безумно рад. Всё это время Поттер держится в стороне.
Почти все мои силы уходят на то, чтобы не воспринимать боль и тягу браслетов. Обследовав дом кое-как, задерживаюсь в библиотеке. И тогда-то на меня обрушивается ощущение лавины, несущейся в мою спину на всех парах. Сначала приходит запах и ощущение уюта, затем окутывает тепло, и спокойствие забирается куда-то в центр груди, сворачиваясь клубком. Только потом я ощущаю пальцы, дотрагивающиеся до моего запястья. Браслет дёргается где-то в плоти, а я едва могу сдержать стон. Поттер просто стоит рядом и молчит, меня не покидает уверенность в том, что ему так же хорошо, как и мне. Минуты тишины и умиротворения, когда не нужно ничего говорить, чтобы понять, что мы бы могли быть вместе. Сейчас и потом, долго, целую вечность.
Но постепенно боль затихает, ощущение горячего ветра отступает, и я поворачиваюсь к нему. Но вместо привычного, изучающего взгляда я вижу закрытые глаза и довольное выражение на лице, которое я так люблю.
И сейчас я яснее, чем обычно, понимаю, что не могу разрушить его жизнь своим присутствием. И впустить его в свою жизнь тоже не могу, да и не знаю, хочу ли. Это он первая влюбленность, и я не могу поставить на кон и свое и его счастье, работу, жизни. Пусть без меня, но он будет вполне доволен, в этом я уверен, и жив. Поэтому, когда он открывает глаза, я не даю задержаться затаенной нежности на своем лице. На моё лицо возвращается маска безразличия.
— Нам нужно поговорить, Драко, — говорит он и проводит кончиками пальцев по скуле.
