Да, конечно, закон защиты матерей и прочая лабуда… все это работает, только не здесь, не в таких местах. По правде, Ксана все же надеялась хоть на какую-то защиту, откуда угодно, маленькую, крохотную защиту.

– Да, я все понимаю.

Но защиты ждать было не от кого.

***

Что бы Маргарита выбрала, встань вопрос спасти ее Олега или сохранить жизнь их нерожденному ребенку? Наверное, подобный выбор стал бы самым сложным в жизни. Выбирать Рита не хотела. Она просто не смогла бы принять решение и потом никогда не сомневаться в правильности выбора. Слава Богу, ей и не надо этого делать.

День выдался солнечным и теплым, хотя обычно в январе царит один лишь холод. Холод, который проникает везде, просачивается сквозь стены, прячется даже в солнечных лучах. Поэтому особо не привычно ощущать щедрое тепло.

Рита поддерживала мужа, помогая ему переступить через высокий порог.

– Так, давай по-тихоньку. Не торопись.

Переломанная нога в гипсе, голова перевязана бинтом, а он даже немного посмеивался, видя, как она излишне волновалась.

– Рит, ты слишком переживаешь, – темно-голубые глаза смотрели на жену с любовью и теплом.

– Да уж, «слишком».

– Это всего лишь костыли и они временные.

– Временные они. Аккуратнее давай и не спорь со мной.

– Зря ты так беспокоишься, – Олег ухитрился поцеловать ее в макушку, пока Рита то и дело крутилась вокруг него. И она замерла, перевела на него переживающий взгляд и немного расслабилась, улыбнулась. – Все у нас теперь будет хорошо.

Приятным теплом разливался его бархатный голос. Как же долго она ждала, чтобы он снова был рядом, чтобы снова все стало – хорошо.

Сквозь приятный сон раздался трещащий телефонный звонок. Впервые за последнюю неделю Маргарите наконец-то удалось крепко уснуть, и теперь звонок. Настойчиво, вязко, он вкрадывался в болезненно уставшее сознание, беспощадно забирал мгновения покоя. Как было бы легко поднять руку и со всех сил швырнуть этот чертов телефон в стену, чтобы разлетелся экран на миллиард осколков. Телефон продолжал звонить все громче и громче.

Рита распахнула глаза, когда до нее дошло, что сейчас ночь, и под ухом разрывается телефон. Время три часа ночи.

Невидящим, мутным взглядом Рита нажала на кнопку ответа:

– Ало.

– Маргарита Николаевна.

– Да-да, – она сразу узнала этот ровный голос с легким налетом хрипотцы. Не осталось и видимости сна. – Это я.

– Это Станислав Анатольевич. Ваш супруг скончался в отделении реанимации.

– Как… – то ли вопросом, то ли растеряно прозвучало слово, сорвавшееся с онемевшего языка.

– Два часа назад из интенсивной терапии пришлось в экстренном порядке переводить в реанимацию, черепно-мозговая травма привела к гемморогическому инсульту. К сожалению, ваш супруг скончался на операционном столе, – доктор сделал небольшую паузу. – Примите мои соболезнования.

Она молчала, в голове снова и снова крутилось одно «умер». Ее Олег умер.

– Маргарита Николаевна, мне стоит к вам кого-нибудь прислать?

– Нет. Спасибо. Я сейчас приеду.

– Не надо. Утром приезжайте.

Олег, Олег! Да, встань выбор оставить ребенка или сохранить жизнь мужу, она непременно выберет Олега. Именно его она хочет выбрать! Именно он, чтобы был сейчас с ней. Чтобы был жив! Ее Олег. Теплый, живой, улыбающийся Олег. Олег.

Рита не плакала. Она кричала, кричала навзрыд не своим голосом. Боль, какую прежде она не испытывала, рвала в клочья.

Часть 2

Вновь больничный коридор, за последний месяц сложилось тугое, жгучее ощущение, что Рита приобрела второе место жительства в ненавистных коридорах, в которых, казалось, она выучила каждый угол. Знаком даже отвалившийся кусок от крашеной голубой стены, маленький, возле самого плинтуса, напротив кресел с пациентами, ожидающими очереди.

Позавчера прошли похороны. Рите пришлось всю организацию взять на себя. Ей пришлось сообщить известие о смерти Олега его матери Августе Всеславовне. Этот удар стал для нее самым сильным в жизни, весть о смерти единственного сына подкосила, а может и сломала стойкую, непробиваемую женщину. Она в одночасье отстранилась от всего, от всей жизни, и винить ее в этом никто не смел. Рита и сама хотела бы отстраниться и оплакать мужа, но сейчас не время, сейчас надо двигаться, ходить, несмотря на то, что мучительно трудно даже дышать.

Глаза предательски хотели заплакать, пришлось приложить немало сил, чтобы не позволить им такой слабости. Маргарита достала из сумочки маленькое зеркальце и поежилась, глядя на себя. Лицо осунулось, худые щеки болезненно впали, под глазами синие мешки, веки опухшие.

Из кабинета выглянула медсестра с вечно уставшим видом:

– Следующий, – она встретилась взглядом с Ритой. – А, Потеряева, вы на аборт хотите записаться?

– Ч-что? – Рита даже не сразу поняла вопрос, она поднялась с железного кресла, от резкого подъема закружилась голова. Или из-за вопроса? – Н..нет… Нет!

– А… ну, проходите, – словно бы раздосадовано оглядела медсестра, с каким-то пренебрежением.

После нескольких колких фраз раскрасневшийся от негодования Добровольских стукнул кулаком по столу, отчего Рита вздрогнула, едва не подпрыгнув на стуле. Как с его профессиональным мнением смели не согласиться! Да не то, чтобы не согласиться, а нагло проигнорировать прямые указания. Эти глупые мамаши, считающие, что они знают все лучше врачей, злили доктора. Он знал, что в таких случаях необходимо стоять на своем:

– Потеряева, вы с ума сошли что ли? Я вам русским языком говорю, у плода тяжелейший порок сердца! Он в любом случае умрет. Не мучайте себя.

Статистика детской смертности не нужна ни одному врачу, куда лояльнее руководство относится к статистике абортов. Осталось немного дожать, и пациентка уже не будет сопротивляться, голос мнимо смягчился:

– Вы молодая женщина, сможете еще завести ребенка. Тем более патология не наследственная, а случайная.

Душно. Душно! Стало невыносимо душно. Катастрофически нужен глоток кислорода. Что-то сдавило грудь с невероятной силой. Безумно хотелось вздохнуть полной грудью, но хватать воздух ртом получалось только короткими глотами. Голова кружилась. Сердце колотилось в горле от страха от ощущения невыносимой духоты. Как сильно нужен человеку воздух! Как было бы хорошо сейчас очутиться на улице, в приятном холоде, где так много кислорода и где можно спокойно дышать полной грудью.

Холодный зимний воздух застревал в горле. Оксана долго не решалась войти в больницу. Она курила третью подряд сигарету, пытаясь собраться с духом. Да, выбора у нее нет. О чем она только думала? Сможет растить ребенка?! Совьет уютное гнездышко… станет другим человеком. Бред. Глупо. Наивно.

Одна операция решит тонну свалившихся проблем, все ведь так легко и просто. Она сможет заработать деньги, рассчитаться со Стасом. Стас… а что будет, если не рассчитается? Она даже подумать об этом боялась. Ему было плевать, что она беременна, плевать, что женщина, ему нужны только его ссаные деньги.

Пятиминутное дело, ну, максимум пара дней на отдых и все. Все просто. Проще не бывает! Надо только перешагнуть порог. Такое простое, по сути, действие, поднять правую ногу, выставить ее вперед, сделать один маленький шаг. И все будет закончено.

Внезапно распахнулась парадная дверь, из больницы вылетела женщина с такой скоростью, словно ее выбросило взрывом. Она врезалась в стоящую на входе Оксану, едва не сбив с ног. Благо многолетний опыт помог удержаться на высоченных шпильках, да еще и удержать эту безумную, а то так бы и распласталась мордой в асфальт.