Кроме предубеждений, есть и другая причина, объясняющая, почему самок животных не использовали в качестве объекта исследований. Из практических соображений большинство ученых не хотят вносить в свои эксперименты дополнительные переменные, а гормональный цикл самок добавляет дополнительный “шум”, усложняющий выявление четких зависимостей. В 1923 году было опубликовано исследование, в котором говорилось, что в период течки, когда есть вероятность забеременеть, самки крыс чаще бегают в тренировочном колесе{12}. Это исследование, выполненное почти 100 лет назад, подкрепляло идею, просуществовавшую до наших дней: наличие гормонального цикла у особей женского пола приводит к гораздо более сильным вариациям поведения, чем у самцов. Кому захочется с этим возиться?
Когда исследователь пытается экспериментальным путем установить причину и следствие, вариабельность действительно является помехой. Вспомните школьные уроки биологии у мисс Даниельсон, когда вам и всем вашим одноклассникам выдавали высохшую горошину, которую нужно было поместить в картонный стаканчик с землей, а затем описать скорость роста маленького растения в зависимости от того, поставили вы его на окно или на полку в гардеробе. Мисс Даниельсон всем выдавала горошину и стаканчик с землей. Никто не получал семечко подсолнуха и удобрения. Контроли были очевидными. Другими словами, не было никаких дополнительных переменных.
Для ученых бегающая в колесе беспокойная крыса в течке служила доказательством того, что особи женского пола в качестве объекта исследований вносят дополнительные флуктуации, которые могут усложнять интерпретацию результатов тщательно контролируемого эксперимента. Особи женского пола в период течки были “слишком непредсказуемы”, так что исследователи решили, что для успешной постановки эксперимента лучше использовать только особей мужского пола с более прогнозируемым поведением. И такая ситуация сохранялась на протяжении многих десятилетий, так что особи мужского пола преобладали в лаборатории в нескольких ипостасях. По данным исследования 2009 года соотношение самцов и самок лабораторных животных составляло 3,7:1 в психологии, 5:1 в фармакологии и 5,5:1 в нейробиологии. Это нехорошая статистика, если вы пытаетесь установить, почему какое-то обезболивающее средство действует на мужчин, но не действует на женщин. И особенно это плохо, если вы женщина и у вас что-то болит.
Некоторые ученые не соглашаются с пересмотренными NIH правилами подачи грантов, указывая, что в каких-то исследованиях в ходе лабораторных экспериментов не выявлено различий в реакции женских и мужских особей (или клеток), или, напротив, что такой выбор делается намеренно, поскольку позволяет углубить эксперимент и подчеркнуть различия между полами. Возможно, в некоторых ситуациях это справедливо, но факт остается фактом: существует множество физиологических и психологических состояний, которые следует изучать на женщинах, таких как депрессия или нарушение половой функции, поскольку они могут чаще возникать у женщин, чем у мужчин. И наука не продвинется вперед и не поможет женщинам, если в исследованиях – от экспериментов на животных до клинических испытаний – не будут участвовать особи женского пола.
Профессор интегративной биологии и психологии из Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе (UCLA) Артур П. Арнольд специализируется на исследованиях биологических различий между полами. Он и руководитель его диссертации Фернандо Ноттбом первыми открыли значительные половые различия в специфических нейронных сетях мозга певчих птиц. (Обычно самцы птиц исполняют более сложные мелодии, чем самки, что позволяет им конкурировать с другими самцами и привлекать партнершу. Арнольд и Ноттбон обнаружили, что кластер клеток, отвечающий за пение, у самцов в пять или шесть раз крупнее, чем у самок.) Арнольд цитирует исследование, в котором показано, как половые различия могут способствовать или препятствовать развитию заболевания в различных системах организма, и полагает, что необходимо включать в исследования больше женщин, что соответствует рекомендациям NIH. Но Арнольду пришлось столкнуться с теми же возражениями, о которых я упомянула выше: существует мнение, что, высвечивая биологические различия между особями мужского и женского пола, как он сделал в своей работе, мы ставим под сомнение способность женщин достичь равенства с мужчинами.
Арнольд называет эту точку зрения “излишне феминистической” и полагает, что она не помогает, а вредит женщинам. Половые различия в чувствительности к заболеваниям доказывают, что отрицание биологических различий между полами замедляет прогресс в развитии медицины для женщин. Аналогичным образом, из моих результатов следует, что отрицание этих различий ограничивает наше понимание женской сексуальности (и, возможно, интимной жизни в более широком плане), а также здоровья женщин.
В частности, как расценить тот факт, что мужчины, ищущие сексуального удовлетворения, получили маленькую синюю таблетку с запоминающимся названием, а женщины – через много лет – получили нечто под названием флибансерин (это лекарство предназначено для борьбы с так называемым “гипоактивным расстройством сексуального влечения”, HSDD, т. е. со снижением либидо)? “Эдди” (это торговое название флибансерина) действует совсем не так, как “Виагра” и, скорее, не на уровне физиологии, а на уровне психологии.
Мужчина принимает одну таблетку “Виагры” (или “Левитры”, или “Сиалиса”), поскольку в течение часа или двух хочет заняться любовью, и лекарство вызывает необходимый прилив крови к пенису. Женщины принимают “Эдди”, поскольку им не хочется секса, и лекарство пытается обратить это состояние путем снижения уровня серотонина в головном мозге и повышения уровня дофамина, если говорить попросту. Женщина должна принимать “Эдди” каждый вечер перед сном, даже если ее партнер находится в фазе глубокого сна, уехал из города или просто не в настроении. Препарат действует только на женщин в пременопаузе, и при его приеме строго запрещено употребление алкоголя, поскольку это может вызвать резкое понижение кровяного давления. (Возможно, запрет на употребление алкоголя объясняет, почему продажи этого препарата невысоки.)
Подумайте об этом. Это ведь очевидное неравенство.
Почему не существует «женской “Виагры”», и почему понадобилось несколько десятилетий, чтобы обнаружить опасные побочные явления от приема противозачаточных препаратов и научиться правильно подбирать дозу, чтобы избежать этих явлений? Почему мы многого не знаем о женщинах? Создается впечатление, будто женское либидо настолько сложная проблема, что, чем ее решать, проще усилить давление крови. Но, что совершенно очевидно, если мы будем больше исследовать женщин, мы больше о них узнаем. Однако даже сегодня среди биологов существует тенденция исследовать пенисы в ущерб женским гениталиям. За последние 10 лет половина морфологических исследований половых органов всех видов животных проводилась исключительно на самцах{13} и лишь в 10 % исследований изучались особи женского пола{14}. И дело не в том, что женские гениталии не представляют интереса. Например, женские особи некоторых водоплавающих птиц имеют гениталии в форме лабиринта с несколькими тупиковыми вагинальными ходами, которые могут прятать сперму нежелательных самцов{15}. Исследователи, обращающие внимание на данную тенденцию, указывают, что ей нет никакого оправдания и она лишь отражает представление о доминантной роли самцов в сексуальных отношениях (эта же тенденция объясняет, почему мы не можем прийти к единому мнению относительно того, реальна ли точка “джи”[4] или это миф, оживающий только на страницах Cosmopolitan).
Выходит так, что если женщинами не заниматься в лаборатории, ими не будут заниматься и в реальной жизни.
